Навсегда - Джудит Гулд

— Значит, ты считаешь, что Лили Шнайдер жива? — спросил Джонни.

— А ты так не считаешь? — ответила Стефани вопросом на вопрос, твердо намереваясь держаться до последнего и не выдать своего открытия.

Джонни наморщил лоб.

— По-твоему, сам факт, что она жива, является достаточным мотивом для убийств?

— У тебя есть более достоверное объяснение?

— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

— А что, разве я отвечаю вопросом на вопрос? — спросила Стефани, очаровательно хмурясь.

Беседа продолжалась в том же духе. Стефани уходила от прямых ответов, искусно меняя направление разговора. Джонни обнаружил в ней сильного противника. Стефани прекрасно владела всем набором фокусов, который способен был продемонстрировать сам Джонни. Но, если бы при этом она могла еще читать его мысли, она бы забеспокоилась. Потому что Джонни говорил себе: «Она что-то утаивает. Она что-то знает, о чем не хочет говорить мне».

Конечно, это его не слишком удивляло. Одна из заповедей журналистики гласит: никогда не выдавай больше информации, чем это необходимо в данный момент.

— Ну ладно, если у тебя больше нет вопросов… — начала Стефани.

— Нет, еще кое-что осталось, — перебил Джонни. Стефани вздохнула.

— Стефани, — Джонни потер переносицу. — Я должен дать тебе совет. Это уж твое дело — примешь ты его или нет.

— Придержи свой…

— Ты можешь единственный раз меня выслушать не перебивая? — резко оборвал ее Джонни. — Ради Бога! Тебе не приходило в голову, что ты во что-то впуталась?

— Ой! Спасибо за предупреждение! Но, если вы еще этого не поняли сами, уважаемый Шерлок Холмс, я вам повторю: я прекрасно могу позаботиться о себе сама.

— Ну что ж, надеюсь, тебе удастся это лучше, чем твоему дедушке.

— Что ты хочешь сказать?

— По-моему, совершенно ясно, что я хочу сказать. Он, должно быть, растревожил некое осиное гнездо.

— Д-да?.. Ну давай, продолжай.

— Ты что же, считаешь разумным работать под чужим именем, не имея никакого прикрытия, поддержки?

— На что ты намекаешь?

— Только на то, что тебе не следует действовать в одиночку. Тебе может понадобиться помощь.

— Насколько я понимаю, ты хочешь предложить «свою» помощь?

— Правильно.

Она помотала головой.

— Нет, Джонни. Она мне не нужна, и я ее не хочу. Это мое последнее слово.

— Да, я понял, ты не хочешь, чтобы у тебя был кто-то, на кого можно положиться. Но это не значит, что тебе не нужен такой человек. Подумай, Стефани. Вдруг тебе понадобится провести какое-то расследование, побегать в поисках чего-то? Ты не справишься с этим одна, прямо под носом де Вейги. Они богаты, ведут уединенный образ жизни, но это не значит, что они глупы.

— Если мне понадобится помощь, — Стефани с достоинством шмыгнула носом, — я обращусь к дяде Сэмми.

— Сэмми! — недоверчиво повторил Джонни. — Ты рассчитываешь на помощь человека, который в тысяче миль от тебя?

— К твоему сведению, до сих пор мы вполне обходились без посторонней помощи!

— Вот именно. И оставили за собой след, по которому тебя мог найти трехлетний ребенок!

Лицо Стефани вспыхнуло, но она промолчала.

— Пойми, Сэмми не все по силам, он не может пребывать в нескольких местах одновременно. Да, несомненно, для своего возраста он в прекрасной форме Но он немолод, Стефани. А если на него попросту нападут? Что он будет делать?

Стефани хотела сейчас только одного: чтобы он наконец замолчал. Ведь все так хорошо шло и без его помощи. Меньше всего ей нужен был какой-то теоретик, который бы указывал ей подстерегающие ее ловушки. Ей очень хотелось сказать: Слушай, отвали, а? Но она знала Джонни: это только подзаведет его. Поэтому она избрала другой путь.

— Ну ладно, Джонни, — сказала она с неохотой. — Я подумаю над твоим предложением.

— Я рад, — ответил он, кисло улыбнувшись. — Я по-прежнему очень за тебя волнуюсь. Ты ведь знаешь об этом, Стефани.

Стефани кивнула.

— Тогда, может быть, ты поймешь это: если с тобой что-то случится, в то время как я мог бы это предотвратить, я никогда себе этого не прощу.

Стефани помолчала, потом, глубоко вздохнув, ответила:

— Я же сказала, Джонни, я подумаю.

Она произнесла это спокойным, ровным тоном, однако в голосе явно слышался металл.

— И смотри, не ошибись: мой ответ не означает «да». Я отказываюсь принимать на себя какие-либо обязательства, которых я не смогла бы выполнить.

Она осторожно взглянула на Джонни. Тот, нахмурившись, позвякивал в кармане мелочью. Сейчас, в свете не затененной абажуром лампочки, Стефани еще раз обратила внимание на то, как он красив. Он ведь мог сделать счастливой какую-то женщину — какую-то, но не ее.

После некоторого молчания Джонни согласно кивнул.

— Справедливо.

— Тогда поддерживай связь с дядей Сэмми. Если я соглашусь на твою помощь — я подчеркиваю: если — он тебе об этом сообщит. Если же нет, ты тоже от него об этом узнаешь.

Она помолчала и хрипло добавила:

— Но на твоем месте, Джонни, я бы не слишком надеялась.

— Я просил тебя всего лишь подумать об этом, — заметил Джонни спокойно.

— Я знаю. И это подводит нас к последнему, что я хотела тебе сказать.

— Что именно?

— А вот что. Если я откажусь от твоей помощи? Что будет тогда? Ты растрезвонишь всему миру о том, что я жива?

Он посмотрел на нее долгим взглядом и отрицательно покачал головой.

— Нет. Ты же знаешь, я никогда не сделаю ничего, что поставило бы под угрозу твою безопасность.

Она кивнула, почувствовав, как спадает с нее напряжение.

Он глубоко вздохнул.

— Ну ладно, не надо осложнять нам обоим жизнь. Стефани, подчиняясь минутному порыву, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— До свидания, Джонни. Я сама выйду отсюда, не провожай меня.

Он слышал, как простучали ее каблуки, как заскрипела входная дверь.

Стефани спешила по ночной улице, на ходу взвешивая все «за» и «против» предложения Джонни. Он не без таланта, быстро соображает, не занудничает. Он служил в спецчастях. Его не так легко запугать; он не побоится пустить в ход кулаки. С таким человеком хорошо ездить на сафари, и если уж жить в хулиганском районе, то рядом с ним. Он одинаково хорошо умеет обращаться с ружьем и камерой, и в то же время в костюме и галстуке будет выглядеть вполне представительно. Он даже знает, какой нож предназначен для салата, а какой для рыбы. Кроме того, он превосходный любовник.

Это были «за».

Она вздохнула.

Теперь посмотрим «против».

Вряд ли кто сравнится с ним в эгоизме, самоуверенности и заносчивости. Может быть, это у него от службы в специальных войсках, но он считает себя непревзойденным лидером. Он пытается командовать в любой ситуации, не обращая внимания, что наступает на ноги окружающим. Эта его манера тянуть одеяло на себя ужасно раздражает. Можно подумать, что он лучше всех остальных мужчин и превосходит всех женщин! «Я просто не переношу его присутствия! Что он о себе возомнил? Что он, Рэмбо? Это МОЕ расследование, МОЙ путь!»

Стефани быстро шла по улице, останавливаясь, только чтобы перевести дыхание.

«Я должна его как-то стряхнуть с хвоста. Наверняка можно спрятаться от него, раствориться без следа».

Когда она наконец добежала до ресторана, она уже знала, как это сделает.

24 Нью-Йорк

Подавшись вперед, Сэмми читал корявые записи Аарона Кляйнфелдера. Негромко шипел кислородный аппарат, мерно попискивали мониторы, в воздухе висел запах больницы, чуть поскрипывал фломастер… Сэмми ничего этого не видел, не слышал, не чувствовал. Он весь был погружен в чтение.

Где дети? Как случилось, что дети исчезли?

«Правильно, мой друг, — мысленно ответил Сэмми. Аарон продолжал писать. — Давай держись… ты должен рассказать обо всем».

Вполне очевидно, что Сэмми опасался, хватит ли у Аарона сил довести рассказ до конца. Уже дважды ручка выпадала из ослабевших пальцев Аарона, и дважды Сэмми вкладывал ее обратно, мягко сжимая его руку.

Но больше всего удивляло Сэмми то, что он очень легко разбирал каракули Аарона.

Почему вышли из строя компьютеры ПД? Это было очень удобно. Накануне все работало прекрасно. А потом вдруг — раз! На следующий день все полетело.

Сэмми, нахмурившись, сказал:

— Я не совсем понял. Что значит «на следующий день»?

В день, когда со мной произошел «несчастный случай»!!!

Опять нахмурившись, Сэмми спросил:

— Почему вы поставили «несчастный случай» в кавычки?

Потому что это не был несчастный случай.

Сэмми глубоко вздохнул.