Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918 - Робин Нилланс

Получив сведения о том, что линия обороны на северном фланге не выдержала нажима противника. Френч первоначально хотел вывести войска из выступа и отойти на рубеж обороны у Изерского канала. Поэтому утром 23 апреля он отправился в штаб-квартиру Фоша в Кассель с тем, чтобы поставить его в известность о своем решении. Но Фош смог переубедить фельдмаршала, уверяя, что в этот район движется большое количество французских войск, и они сразу же будут брошены в контратаку — при условии, что армия Великобритании поддержит их. Это было страшное преувеличение. На Ипрский выступ следовала только одна французская дивизия, и не было никаких признаков французской поддержки к востоку от Изерского канала. Тем не менее обещание, данное Фошем, вызвало у Френча характерное для него резкое изменение настроения и намерений. Полный оптимизма, теперь он спешил в штаб-квартиру Смит-Дорриена и там стал настаивать на том, чтобы командующий 2-й армией ускорил приготовления для следующей атаки, обещая ему поддержку со стороны других корпусов и дивизий БЭС.

Смит-Дорриен уже направил 13-ю пехотную бригаду из резерва 2-й армии в помощь Канадской дивизии и приказал ее командиру, бригадному генералу Уолнессу О’Гоуэну, доложить об этом в штаб-квартире Олдерсона. В этот раз Смит-Дорриен поехал туда сам и распорядился, чтобы Олдерсон и О’Гоуэн поручили 13-й бригаде и любым другим частям на данном участке начать наступление на Пилкем, двигаясь по обе стороны дороги Ипр — Пилкем. Приказ предписывал, чтобы, после того как она захватит хребет Пилкем, 13-я бригада продолжила наступление и вышла на рубежи вдоль линии обороны, оставленной предыдущим днем. Последняя задача была, мягко говоря, чересчур нереальной, и не в последнюю очередь потому, что предстоящее наступление должно было проводиться во взаимодействии с французской 90-й бригадой под командой полковника Мордака.

И, как обычно, опять не хватало времени. Приказ был отдан примерно в полдень, а атака должна была начаться в 15 часов 30 минут, через полчаса после начала атаки французов. Это обстоятельство не позволяло О’Гоуэну провести рекогносцировку на местности или должным образом сформулировать боевую задачу перед своими солдатами, тем более, что, как следовало из приказа, перед 13-й бригадой и 90-й бригадой Мордака были поставлены одни и те же цели, и поэтому нельзя было исключать возникновения путаницы в боевых порядках наступающих. Путаница существовала также в плане ведения огня, дело в том, что с целью поддержки французского наступления артиллерия англичан должна была открыть огонь в 14 часов 45 минут. Если артиллеристы будут действовать согласно этому плану, то боеприпасы у них окончатся еще до начала наступления 13-й бригады.

И снова подошло время атаки, и снова от французов не поступало никаких сигналов о готовности к ней. Час «Ч» — 15 часов 30 минут — подошел и прошел, английская артиллерия закончила артобстрел, и в 15 часов 45 минут, видя, что неразбериха усиливается, генерал О’Гоуэн отправил Олдерсону донесение, в котором он сообщал, что ему потребуется еще полчаса, прежде чем он сможет поднять бригаду в атаку. На самом деле 13-я бригада пошла в наступление уже после 16 часов 30 минут, но даже и в этот час французы так и не появились. О’Гоуэн послал в эту атаку три из своих четырех полков: 1-й Королевский полк Западного Кента (КПЗК) и 2-й Собственный Его Величества Сассекский полк (СЕВСП) в первой линии наступления и 2-й Собственный Его Величества Йоркский и Ланкастерский полк (СЕВЙЛП) в непосредственном резерве. После того как эти полки начали свое наступление, наконец появилось какое-то французское подразделение, а именно батальон зуавов (пехота из французского Алжира), которые шли строем перед британскими полками до тех пор, пока, оказавшись под пулеметным огнем с немецкой стороны, им не пришлось залечь и начать окапываться. Солдаты О’Гоуэна шли походным строем в направлении хребта Маузер и разворачивались в боевой порядок.

Канадцы, прижатые к земле у подножия хребта Маузер, смотрели, как выдвигается британская пехота. Они также видели, как пушечный, пулеметный и ружейный огонь с немецкой стороны начал собирать свою страшную жатву. Затем они увидели, что английская пехота из соединения Геддса поднялась из воронок и окопов, пристроилась к левому флангу 13-й бригады и пошла вместе с нею вперед. Затем, когда атакующие добежали до их позиций, поднялись уцелевшие солдаты канадских 1-го и 4-го батальонов и тоже устремились в атаку. Атака была ярчайшим проявлением доблести и героизма… и абсолютно безнадежной.

Эти солдаты — два батальона 13-й бригады, те, кто уцелел, воюя в составе соединения Геддса, и их канадские товарищи по оружию — с неуклонной решимостью атаковали позиции немецких войск. В течение целых 90 минут они вели свой наступательный бой, до тех пор, пока равнина под хребтом Маузер не стала усеяна убитыми и ранеными в мундирах цвета хаки. Только когда опустились сумерки и противник прекратил огонь, уцелевшие солдаты смогли отойти на несколько сотен ярдов и окопаться. Полночь 23 апреля положила конец этому ужасному дню, дню, в течение которого, как с горечью отмечает «Официальная история», «не было отвоевано ни пяди той территории, которая могла бы быть захвачена, и, возможно, без потерь, простым выдвижением войск в темное время суток». В этот день только соединение Геддса и 13-я бригада потеряли около 1500 солдат и офицеров. Были убиты офицеры командного состава 1-го Йоркского и Ланкастерского, а также 3-го Миддлсекского полков, которые возглавляли атаку своих полков, та же участь постигла и полковника Бэрчолла из 4-го канадского батальона. Еще 18 офицеров и более 800 нижних чинов из 1-го и 4-го канадских батальонов были убиты, ранены или пропали без вести.

Прежде чем искать виноватого, нужно проанализировать и разобраться, почему оказались возможными эти безрезультатные атаки. Ответным ударом на успешную атаку является контратака, по возможности проведенная до того, как противник смог перестроить свои силы, закрепиться на отвоеванных позициях и окопаться. Если ему дать время на все это, цена контратаки станет еще более высокой. Та контратака, целью которой было возвращение позиций, оставленных в результате химического нападения, в первую очередь должна была проводиться французами, которые ушли с них. Однако, поскольку французские части были не в состоянии провести ее, данная задача легла на плечи канадцев и частей британской армии, поддерживавших их.

В этом нет ни капли того, что принято называть «националистическими предпочтениями», просто кто-то обязан был восстановить линию обороны, иначе Ипрский выступ или по крайней мере большую часть его пришлось бы оставить противнику. Это, в свою очередь, привело бы к образованию огромной бреши во всей линии обороны союзников, настолько огромной, что ее масштабы невозможно установить, и создало бы большую вероятность того, что немцы вынудят англичан свернуть свою линию обороны, что они прорвутся на запад к побережью Ла-Манша и поставят под угрозу само существование БЭС. Поэтому выступ нужно удерживать, а сделать это гораздо легче, если линия обороны союзников будет проходить по хребту, а стало быть, этот рубеж должен быть отбит у противника. Весь вопрос в том, как это сделать.

В идеальном случае подобные контратаки должны быть поддержаны плотным артиллерийским огнем и проводиться свежими войсками, да еще взятыми в количестве, необходимом для этой цели. Но в силу причин, которые уже были рассмотрены выше, не было возможности обеспечить ни плотный огонь артиллерии, ни наличие свежих войск в необходимом количестве. Переход к длительной обороне и земляные работы в объемах, обеспечивающих достаточную защиту для людей и боеприпасов, — такое решение тоже было неприемлемо в условиях Ипрского выступа. Дело в том, что здесь уровень грунтовых вод проходит необычайно близко к поверхности, а на то, чтобы построить брустверы из мешков с песком, необходимо время — драгоценное и невосполнимое время… да и мешков с песком тоже не было. Кроме того, в тех условиях, когда немецкие пушки установлены на высотах, господствующих над территорией выступа, не будут достаточно надежными любые оборонительные сооружения, возведенные за одну ночь, а на следующий день их сметет огонь артиллерии.

Так что если говорить о выборе действий, то он сводился к двум альтернативам: либо выводить войска из Ипрского выступа со всеми последствиями, вытекающими из такого решения, либо, отогнав противника от хребта ценой многих человеческих жизней, попытаться удержаться здесь. Для подобной атаки требовалось большое количество артиллерии и боеприпасов к ней, но всего этого просто не было в наличии. У канадцев и англичан была только пехота, значит, ей и пришлось выполнять всю работу. А тем временем атаки немцев и беспощадный артиллерийский обстрел продолжались, территория Ипрского выступа постоянно сжималась, и число потерь росло. В субботу 24 апреля немцы возобновили свои атаки против восьми канадских батальонов, позиции которых оказались в наибольшей степени выдвинутыми вперед по отношению к позициям остальных дивизий. Они снова применили хлор, газовой атаке предшествовал сильный артиллерийский обстрел, а после нее началось наступление 34 батальонов пехоты. Поскольку у канадцев было только восемь измотанных и сильно поредевших в боях батальонов, немцы полагали, что победа будет легкой.