Сокровища - Джоанна Кингслей

— Я постараюсь. — Он задумался. — Все началось в действительности с твоей бабушки. С того, что тогда произошло, с того, что я потерял из-за твоего дяди Витторио.

— Моего дяди? — Слово поразило ее, как брызги холодной воды.

— Мне нужен свежий воздух, — проговорил Стив. — Давай пройдемся, и я тебе расскажу. — Он бросил на стол деньги и вывел ее из ресторана.

Когда они в ногу шли по улицам Сохо, не замечая весеннего солнечного света и суеты вокруг себя, он рассказал ей все от начала до конца. Пит слушала завороженная, погруженная в историю, о которой не подозревала. Он рассказал ей о Витторио и Карло Бранкузи, об одном и единственном разе, когда он встретил свою мать. По тому, как слова медленно сходили с его языка, и по усилившемуся акценту Пит поняла, что события тридцатилетней давности все еще живут в его памяти. Тени прекрасной виллы близ Флоренции, запах свечей, горящих в серебряных подсвечниках, огонь бриллиантов вокруг шеи необыкновенно прекрасной женщины, женщины загадочной, романтической и волшебной — все это ожило перед ним.

— Коломба, — повторила имя Пит. Ее бабушка. Он остановился, вынул бумажник и вручил ей старую выцветшую газетную фотографию. Это была самая красивая женщина, которую она когда-либо видела. Она пила шампанское и улыбалась в камеру.

— Я могу оставить это себе?

— Я хранил ее для тебя.

Потом он рассказал о флаконе для духов и наследстве, который он представлял, наследстве, потерянном из-за вероломства брата. Пит настолько ясно мысленно представила себе флакон, как в тот вечер, когда ей было восемь лет.

— Я сделал все, что мог придумать, чтобы отыскать след Витторио, — сказал он, пока она разглядывала фото, желая, чтобы бабушка заговорила с ней через все годы. — Я следил за новостями с аукционов, читал все отчеты о распродаже драгоценностей. Я всегда надеялся, что хоть что-нибудь из коллекции моей матери всплывет на поверхность, то, что я смогу узнать. Но так ничего и не появилось. Возможно, она вся уже ушла, разломанная ради одних камней, распроданная, а может, камни даже распилены. Поиски Витторио привели меня в ювелирный бизнес. Там я познакомился с твоим дедушкой.

— Значит, если бы ты не приехал в Америку, я никогда не родилась бы?

Он улыбнулся прежней обольстительной улыбкой Стефано и вознес руки к небу.

— Благодарю тебя, Витторио.

Они немного прошли молча, пока она переваривала только что услышанное. Это так много объясняло. Не все, но многое. Но не объясняло, почему он прекратил поиски.

— Почему ты перестал искать его, папа? Почему не начать вновь? Я могла бы помочь. Мы могли бы найти его. Я знаю, мы смогли бы.

— Прошло тридцать лет с тех пор, когда флакон был дан мне. Однажды я уже позволил ему определить мою жизнь, и он чуть не разрушил ее. Я должен выпустить его из рук.

— Но, папа…

— Нет, Пит. Посмотри, что флакон сделал с нами, со мной, с твоей мамой. Думаю, я был прав, назвав его злым. Он отобрал у меня жизнь, которую я должен был иметь. Если я раз и навсегда расстанусь с мыслью отыскать драгоценности, я, возможно, вновь обрету себя.

— Папа, где он сейчас? Где флакон?

Он помедлил.

— Если я скажу тебе, что ты будешь делать?

— Не знаю. Но мне надо еще раз увидеть его. Он вдохновил меня на лучшую из моих работ, помнишь? Мне нужно увидеть его так же сильно, как тебе выпустить его из рук.

— Может быть, пора употребить его с пользой. Продать его. Воспользоваться деньгами, чтобы помочь твоей матери. Или заплатить за твое образование. Мне следовало сделать это давным-давно.

— Не знаю, папа, — проговорила она, и он чуть не расплакался. — Думаю, теперь я понимаю, почему ты не мог расстаться с ним, даже когда нам очень были нужны деньги для мамы. Это единственная вещь, оставшаяся от твоей матери. Но, если ты готов сделать это сейчас…

— Она там, где была последние девять лет, куда я положил ее в тот вечер, когда ты вытащила его из Раффи — в пурпурной подушке, которую вышила твоя мама, на нашей кровати дома. Возьми ее, Пит, и делай, что считаешь нужным. Теперь она твоя, это твое наследство. — Он тихо, печально рассмеялся. — Разумеется, единственное наследство, которое ты когда-либо получишь от меня.

— О нет, папа. Ты так много мне дал.

Трещина залечена, и любовь, расцветшая между ними, могла осветить небо в ночи.

— Пойдем ко мне домой, Пит, — внезапно сказал он. — Это прямо за углом. Пойдем, я познакомлю тебя с Анной.

— Нет. — Настроение испортилось, правда не совсем, но при малейшем слове могло испортиться окончательно.

— Пожалуйста. Она тебе понравится.

Она едва улыбнулась ему.

— Если она любит тебя, тогда, возможно, и я полюблю ее. Но я не могу встретиться с ней, папа. Не сейчас.

Он понимающе кивнул. Не подгоняй ее, советовал он себе. Не все сразу.

— Я позвоню тебе, папа, — сказала Пит и пошла одна по улицам Сохо, претендующим на любовь к искусству; сумка висела у нее через плечо, и длинные ноги уносили ее все дальше и дальше.

Стив стоял на углу и наблюдал, как его золотой ребенок, которого он до боли любил, уходил от него. Но не исчезал. Она сказала, что позвонит.

Он снова вернул себе дочь.

Одна, в бывшей комнате родителей, а теперь ее, Пит сидела, пристально рассматривая прекрасный флакон для духов, извлеченный из подушки. Образ ее бабушки, похороненное состояние ее отца. Она не намного преуспела, чем ее отец, в решении задачи, что делать с флаконом. Стоит ли его продать, как он предложил? Она достаточно знала о драгоценностях, чтобы предположить, какую астрономическую сумму он принесет. Она приходила в ужас от мысли разделить его на части и продать камни по отдельности. Это было не только богатство, это еще произведение искусства и ее наследство.

Помогут ли сейчас деньги маме? С печалью Пит призналась себе, что нет. Ход маминой болезни был предопределен, и ничто не в силах изменить его. Недавние изменения в государственной системе здравоохранения значительно улучшили условия в Йонкерсе, Беттине там было удобно. Она, казалось, была почти счастлива вновь оказаться «дома».

Что тогда остается? Собственное будущее? Флакон купит ей первоклассное образование, но на это хватит и ее стипендии. Они могут найти лучшую квартиру, но теперь, когда папа ушел, этой им с дедушкой прекрасно хватает. У него есть друзья в округе. И работа в пяти минутах ходьбы от дома.

Стоит ли в таком случае сохранить флакон, держать до тех пор, пока она не сможет им воспользоваться, чтобы с его помощью заняться поисками папиной мечты? Держа в одной руке миниатюрную копию бабушки, а в другой ее фотографию, Пит ощутила сильное влияние жизни этой женщины на свою собственную. Она была даже названа в ее честь.