Телохранитель ее величества: Страна чудес - Сергей Кусков

— Что сеньор желает? — профессионально улыбнулся мне человек за стойкой. Он не знал, что произошло у входа, знать об этом не его работа, но судя по тому, что меня пустили в таком состоянии, сделал вывод о принадлежности к людям небедным. Просто «замороченным» очередным молодежным движением, оттого такие явно диссонирующие с окружающим небритость и куртка.

— Выпить, — коротко сформулировал я.

Внимательно оглядев с ног до головы, подметив во мне каждую деталь, он исчез, а через минуту поставил на стойку белесый мутный напиток. Я попробовал. М-да, крепко, но ароматно. Какой-то коктейль, кажется, со вкусом аниса. От водки и марсианского пойла отличается, как небо от земли, при том, что крепость не намного ниже.

— Повтори, — попросил я, мигом опрокинув содержимое. Бармен улыбнулся и моментально исполнил требуемое. Вот за это я и люблю профессионалов — сами все видят и понимают, что нужно человеку, ни о чем не спрашивая

— Я еще подойду, сказал я, забирая карточку, с которой, во избежание, тут же расплатился за пойло, осматривая зал, с какой бы стороны начать охоту. Ибо то, что я собирался делать, иначе не назовешь — самая настоящая охота.

Я бродил по залу, борясь с ослепляющим действием световой аппаратуры, и одновременно с алкоголем в крови. После встряски у входа немного расслабился, и опьянение снова начало отвоевывать сантиметр за сантиметром пространства моего тела; выпитый же у стойки напиток только ускорил процесс. Выбирал я придирчиво; как, по каким критериям — не могу ответить, это что-то внутреннее — интуиция, усиленная полученными не так давно знаниями и точным расчетом. Та сеньорита не понравилась тем, та — этим. Эта слишком вульгарна, эта — законченная стерва. Та явно сама ведет охоту, и держаться от нее надо подальше, а вон та не одна, с парнем, к ней лучше не подходить.

Пару раз объектом охоты становился я сам. Один раз подошла девочка-профи, занимающаяся разводом «клиентов» с последующей обчисткой, один раз тупая шавка, ищущая приключений на переднее место. Последних тут было много, невероятно много, но выглядел я слишком уж… нестандартно, и подойти рискнула только она. Видно, совсем уж отчаялась. Первую же, которая профи, я послал, переведя на испанский одну из Тимуровых коронных фраз: «Девочка, рамсы не путай!» Отстала без вопросов!

Еще, хоть я и был нетрезв, заметил одну важную особенность. Я и раньше любил наблюдать за людьми, делать выводы относительно них, оценивать, но то, что получалось сейчас, можно назвать одним словом — высший пилотаж. Я не просто оценивал всех по различным малозначащим признакам, я чувствовал каждого человека насквозь — все, что творится в душе. Этот — подонок, этот — работяга, выбрался отдохнуть впервые за незнамо сколько времени. Тот на распальцовке, пускает пыль в глаза двум милашкам, которых тактично обжимает, предвкушая грядущую ночь любви с не совсем стандартным соотношением участвующих, не понимая, что обе они его разводят и в душе смеются. Как понимал, что разводят? Если скажу, по глазам, не опишу той гаммы чувств, что возникла, когда смотрел на них. Я просвечивал словно рентген, и каждая черточка лица говорила о людях куда больше, чем все органы чувств обычного человека вместе взятые. Я был всевидящ и всезнающ, и мне начинало это нравиться.

Нет, злость на Катарину и корпус оставалась слишком сильна, чтобы отдать им должное и мысленно сказать «спасибо». Но даже в таком состоянии не мог не отметить их заслуг в моих возможностях. Прежний я никогда бы не прошел даже через охрану, которая, скорее всего, завернула бы на входе и трезвого. Прежний я никогда бы не справился с одним из мордоворотов, не говоря о четырех. Было дело, вырубил охранника дона Кампоса, но то просто счастливый случай, стечение обстоятельств, не стоит себя переоценивать. И это только что касается охраны, а как насчет происходящего здесь, в зале? Как оценить то, что я читаю людей, как голограммы на козырьке визора? Особенно девчонок, безошибочно определяя, кто они такие и с чем их едят?

Да, все это уроки Катарины, Лопес, Рамирес, Гонзалес, Очень Важной Сеньоры, и, конечно, Нормы. А так же всех остальных моих учителей и тренеров, в той или иной степени. С невероятным практикумом в уникальной среде — обществе королевских амазонок. Девочек, отличающихся интеллектом, характером, силой, волей и претензиями к жизни. Местные стервочки никто по сравнению с той же Жанкой или Камиллой, школьницы, хотя видел я тут и опытных респектабельных сеньорин, прошедших огонь и воду. При том, что и Жанка, и Камилла — покладистые овечки по сравнению с некоторыми тамошними волчицами.

Корпус — школа, школа жизни, и именно там, в клубе, я, наконец, понял, что она не прошла для меня даром. Меня многому научили, и я могу свободно пользоваться этими знаниями не только для нужд ее королевского величества, но и для своих собственных. И осознание этого стало главной эйфорией того вечера, на мгновение даже затмившей мою ненависть.

Эту девочку заметил издалека. Она двигалась… Плавно, изящно, как кошка. Хищница. Пантера. Хотя движения ее носили не профессиональный характер — танцевать она явно не училась — но получалось восхитительно. Подошел ближе, включил все доступные новоприобретенные способы оценки.

…Нет, почему не стерва? Стерва, конечно! Все они стервы. Но вменяемая, адекватная, а таких не много. Я чувствовал в ней что-то правильное, какой-то стержень, отсутствующий у подавляющего большинства окружающих сеньорин, что сразу выгодно отличало ее и притягивало, как магнит. Да, она стреляла глазами в мальчиков, как и другие, но и тут я чувствовал, что это не взгляд прожженной до мозга костей шлюхи.

Это был именно мой вариант, интуиция кричала, буквально вопила об этом, а я никогда не мог устоять натиску этой сеньоры. А еще эта девочка была красивой, восхитительно красивой! Жесткая смуглая брюнетка-латинос с шикарными густыми волосами, спускающимися ниже лопаток, с редкими для латинос чертами лица. Видно, есть в жилах еще чья-то кровь в количестве, дающем красоту, но не забирающем расовые черты. И это мне так же нравилось.

На ней было синее платье, гармонирующее с цветом волос, переливающееся из оттенка в оттенок, сияющее в свете клубного ультрафиолета. Не слишком жесткое, чтоб казаться вульгарным, но и не слишком длинное, чтоб выглядеть скромницей — эдакая золотая середина. И танцевала она так же — с одной стороны ее движения отдавали сумасшедшим эротизмом, заводили с полоборота, но с другой в них не было фальши охотящейся на самцов шлюхи. В танце она принадлежала себе, наслаждалась эффектом самой себя, не ставя перед собой никаких дополнительных целей. И главное, ей катастрофически не хватало партнера.

— Привет! — спустился я ей как снег на голову, перехватывая после очередного па. — Ты здесь самая красивая!

— Правда? — она опешила, отстранилась, но руку ее я не выпустил, намекая, что не просто так, что собираюсь вести, и ее мнение меня не особо интересует. Однако, двигался я плавно, школа танцев давала о себе знать, и она решила попробовать — какой-никакой кабальеро лучше его отсутствия.

— Да. Я тут всех обошел, осмотрел. Ты — лучшая. А в красоте я разбираюсь, можешь поверить!

Она верила. И любая на ее месте поверила бы. Во всяком случае, это был убойный комплемент, который мало какую сеньориту на ее месте оставит равнодушной.

Итак, первый удар я нанес, слегка ошеломил, теперь включить обаяние и не выходить из образа нагловатого жесткого… Нет, не мачо. На мачо ведутся одни шлюхи, а я собирался не просто трахнуть, а покорить сей экземпляр. И включил образ царя вселенной — спокойного, все знающего и умеющего сеньора, которому по плечу любой вопрос и любая проблема. Мечта любой сеньорины, а не мужчина! И она поплыла, поддалась на магию, я видел это по ее хлопающим ресницам и смятению в душе.

— Я хочу танцевать с тобой! — озвучил я намерения, закрепляя успех. — Я танцую только с самой красивой девушкой, а здесь это ты! — После чего закрутил ее, прижав в итоге к себе, перехватил другой рукой и легкостью, изяществом раскрутил в другую сторону. Бахвальство, конечно, но в небольших дозах оно идет только на пользу. — Ты ведь не против? — закончил я, повесив на лицо улыбку Роберто Альенде, секс-символа прошлого поколения, по которому до сих пор убиваются многие совершенно взрослые состоявшиеся сеньорины.

— Не против. — Она оценила меня правильно и приняла игру, стрельнув глазами. Глазки ее загорелись ехидным и для кого-то определенно пакостным огнем, и мысленно засчитал себе очко — просто так подцепить такую красавицу, и увести ее у кого-то — совершенно разные вещи, с совершенно разным уровнем эндорфинов в крови.

— Ты красиво двигаешься, — снова раскрутил я ее, но на сей раз она не отдала инициативу, а пошла в наступление, еще более походя на дикую кошку. Спинка выгнута, ручки, словно лапки, только когтей не хватает, и взгляд соответствующий, вызывающий. — Хищная! Грациозная! Опасная! Можно, я буду называть тебя Пантерой? — Я перехватил ее и опрокинул назад. Встретился с нею глазами. Получился короткий, но емкий зрительный контакт. Так, теперь поднять, перехватить за руку и назад, от себя. — Ну, так что?