Идеальное отражение - Дмитрий Казаков

Несколько раз я поймал себя на том, что оглядываюсь, пытаюсь увидеть, где наш третий спутник, где Колючий. Похоже, за несколько дней, что мы провели в одной команде, я успел привыкнуть и даже привязаться к нему.

Бывает же такое!

Из лиц, постоянно мелькавших перед глазами в детдоме, из парней, с которыми я дрался, мирился, учился, хулиганил на протяжении почти двенадцати лет, ни одно не запало в душу. Я забыл их через год после того, как поступил в университет и окунулся в то, что можно было с полным основанием назвать жизнью, а с беглым праведником, я это знал, так не выйдет.

— Эй, ты чего? — воскликнул за моей спиной Синдбад, и я понял, что позорно задумался и едва не врезался в стенку.

— Замечтался немного, — угрюмо ответил я и свернул в коридор, то ли как две капли воды похожий на тот, что мы проходили полчаса назад, то ли тот же самый.

Если верить главному импланту, мы прошли на северо-восток уже километров пять и даже пересекли речку Коваши. Небо над нами потихоньку темнело, намекая на приближение вечера, усиливался ветер, обещая превратить снегопад в метель.

Я свернул, и в следующее мгновение мне показалось, что у меня что-то с глазами: стены коридора раздвоились, поплыли. Я сделал попытку моргнуть, но обнаружил, что веки меня не слушаются, и понял, что вот он, очередной коннект. Что просто дубль сейчас тащится по такому же тоннелю, по которому идём мы, и я вижу окружающее одновременно и его, и своими глазами.

И я испугался — не за себя, не за то, что могу повредиться рассудком или навеки остаться в вышедшем из «Мультипликатора» теле. Нет, мне стало страшно за Синдбада — вот, сейчас дубль заставит меня развернуться, поднять «мегеру» и нажать на сенсор.

Грохот, разлетаются ошметки тела, куски бронекостюма, и я остаюсь один посреди Лабиринта.

«Нет, сволочь, — подумал я, — так легко я не дамся».

И я начал бороться — напрягся изо всех сил, чтобы вернуть контроль над собственным телом, не позволить копии, демону, идеальному отражению повелевать им. И то ли это сыграло роль, то ли всё пошло бы так же в любом случае, но я услышал сдвоенный щелчок внутри черепа и понял, что чётко «вижу» Лабиринт.

Чтобы понять, какую форму имеет то или иное тело, нужно посмотреть на него в двух ракурсах, а то можно принять пирамиду за куб, а шар за диск. И на какой-то момент у меня появились эти два ракурса — два основных импланта, из которых я мог с одинаковой лёгкостью считывать информацию.

Наверное, это было похоже на ясновидение, а ещё немного напоминало форс-режим: передо мной развернулись километры сплетённых из автонов стен, десятки ловушек и поворотов, и я мог обозреть их все, просчитать путь ко входу и выходу, узнать, где находится дубль, и где мы…

Я почувствовал глухие толчки в области затылка, понял, что это чужак пытается выпихнуть меня из своей головы, что он устал почти так же, как я, но что он должен идти дальше.

Коннект разорвался, но знание о том, где мы и куда нужно идти, чтобы выбраться, — осталось.

— Опять? Ты не опасен? — напряжённым голосом спросил Синдбад.

— Я скорее полезен, — отозвался я. — Полтора километра на юго-восток, двадцать два поворота, двенадцать ловушек, и мы будем на свободе. Правда, дубль выберется из Лабиринта ещё раньше, опередит нас примерно на пять-семь минут, даже если мы будем спешить.

— Может быть, передохнем? — Мой спутник, похоже, решил, что я наконец свихнулся.

— Некогда! — выкрикнул я со злым торжеством. — Поверь, брат Лис знает, куда идти!

— Раз знает, то пусть ведёт, — в голосе Синдбада по-прежнему звучало сомнение. — Но если мне хоть на миг покажется, что это не он, то я без колебаний пущу в ход приклад. А то и что-нибудь посолиднее.

Я повернулся и обнаружил, что ствол «карташа» смотрит мне в живот.

— Аккуратнее, — сказал я. — Это я. Или тебе спеть ту песню? Про трёх белых коней? И я знаю, как нам выйти из Лабиринта!

На этот раз он поверил — то ли моему тону, то ли бешеному взгляду, но оружие отвёл в сторону и безо всяких вопросов пошёл за мной. Мы углубились в сплетение коридоров, узких, точно кишки аскета, пересекли несколько залов с настоящими колоннами из автонов.

В один момент я не головой даже, а мозгом ощутил толчок и понял, что дубль где-то недалеко, за сплетением металлических ветвей.

— Копай себе могилу, гнида, — прошипел я, борясь с приступом удушающей ярости.

Поворот, поворот, шаги глухо отдаются от едва не сходящихся стен… очередной зал, на этот раз с «Дурманом» в центре… обходим его аккуратно, стараясь вообще не дышать… рывок, и я нервно смаргиваю, поскольку за возникшим перед нами проёмом не новый коридор, а покрытые снегом бугры.

Лабиринт закончился, мы дошли до выхода.

— Надо же, а я не верил, — сказал Синдбад.

— Я и сам не особенно верил… — буркнул я и замолк, поскольку снаружи затрещал «Шторм».

Дубль был там, он сражался, и я даже мог понять, с кем — с поджидавшими меня у выхода узловиками. Интересно, бойцы брата Рихарда понимали, что имеют дело лишь с копией Лиса, или им было всё равно?

— Для начала я выгляну, — сказал я.

Чтобы не засветиться, я лёг, прополз оставшийся метр и осторожно приподнял голову: вон дубль, в полусотне метров от выхода, и стреляет он на запад; вон двое рьяных рыцарей, что пытаются взять его в клещи, а третьего, настырного приора, пока нет в зоне действия моих имплантов.

Похоже, брат Рихард остался в одиночку сторожить вход Лабиринта, а подчиненных отправил сюда.

— Ну что? — спросил Синдбад, когда я заполз обратно.

— Два узловика против одного меня, — сказал я. — Так что используем единственно верную тактику.

Дубль нам враг, но он один, и бойцы Ордена, которых двое, и даже трое, тоже совсем не друзья, и они сейчас сражаются между собой. Значит, нужно забыть, кто убил Колючего, и атаковать рыцарей, ослабить ту сторону, которая пока сильнее, а потом разобраться со слабейшей.

Всё верно, всё логично, но рука сама тянется нацелить «мегеру» в сторону дубля.

— Давай, вжарим им. — Я поднял оружие, необычно тяжёлое, по-иному скомпонованное, чем привычный «Шторм». — Только и про того, что смахивает на меня, не забывай.

— Не забуду, — усмехнулся Синдбад, и мы вмешались в бой.

Узловики наверняка помнили, что у сталкера по кличке Лис имелось двое спутников, но когда он выбрался из Лабиринта в одиночку, решили, что они где-то внутри и остались. Поэтому наше появление стало для них неприятным сюрпризом — оба дёрнулись, тот, что был поближе к нам, здоровяк с «парикмахерской машинкой» на поясе, начал перенацеливать армган.

Он не успел, он просто не имел шансов успеть.

Я нажал спусковой сенсор, руку мою сотрясло отдачей, куда более мощной, чем у ИПП, и заряд с картечью, выпущенный из «мегеры», разорвал того, кто пытал меня, на клочки.

Только брызнуло на белый снег красным.

Я даже ощутил нечто вроде мстительной радости, но это чувство угасло, сменившись резкой, пронзающей болью в левом плече. Падая, я даже подумал, что меня ранили, но затем сообразил, что боевой костюм цел, никто в меня не попал, просто луч армгана поразил дубля.

— Лис, ты чего?! — заорал Синдбад откуда-то издалека, сверху, стучал его «карташ», а я ворочался в снегу, будучи не в силах встать, подчинить себе похожее на лужу киселя тело.

Выстрел попал в моё отражение, в демона, лишь похожего на меня, а я уже вышел из игры. Что произойдёт в том случае, если дубля убить — я не переживу этого, тоже откину копыта?

— Тут я… тут… сейчас встану… — прохрипел я, жадно глотая холодный воздух и пытаясь прийти в себя.

Засигналили импланты, сообщая, что с запада к нам приближается ещё один человек с армганом — вот и брат Рихард, просим любить и жаловать. Я смог перекинуть данные об этом Синдбаду, отметить, что дубль вроде бы удаляется, уходит прочь, а затем на несколько мгновений вырубился.

Когда очнулся, бритоголового рядом не было, он что-то делал около трупов двоих узловиков.

— Сдохни! — крикнул кто-то голосом красивым и мощным, и спустя несколько мгновений взорвалась граната.

Она полыхнула там, где должен был находиться Синдбад, на достаточном расстоянии, чтобы я не рисковал быть изжаренным. Но белый, невыносимо яркий свет хлестнул по глазам с такой силой, что я невольно застонал и ощутил, как слёзы бегут по щекам.

Не обращая внимания на боль и ничего не видя вокруг, я перекатился на живот, поднял «мегеру» и выстрелил — туда, где, если верить имплантам, находился приор московской локации.

Похоже, мы с ним остались один на один, а бедняга Синдбад, слишком далеко отошедший от моего ценного тела, подставился под гранату. Ничего, я погорюю по поводу его смерти позже, когда прострелю башку одному рыцарю с крючковатым носом и глазами цвета арктического льда.

— Мимо! — сообщил мне брат Рихард. — Я не дам тебе времени, чтобы перезарядить оружие!