Лоскутный мандарин - Гаетан Суси

– Это клевета! – снова крикнул слепой. – Этот ребенок святой! Он невинен! Вы обвиняете невиновного!

Бампли пренебрежительно махнул рукой, будто хотел сказать « Пусть себе надрывается ».

– Кроме того, он очистил сейф, стоящий в конторе нашего друга и спонсора. – Пухленький коротышка обернулся к Ксавье.

Что было в этом сейфе?

Ксавье пожал плечами.

– Доллары? – высказал он предположение, преисполненный доброй воли.

– Вот видите! Откуда тебе это известно?

– Не знаю. Я только высказал предположение.

– Тогда я тебе скажу. В сейфе лежали доллары, предназначенные для выплаты призов участникам турнира. А ты их украл! И хочу вам сказать, господа, что он спрятал эти деньги в коробку, которую держит в руках.

Он показал на ларец Страпитчакуды.

Слепец даже взвыл от негодования: «Позор! Какая низость! Мь клевещем на невиновного! Постигнет нас кара небесная! Стыд и срам!» – и, сжав в объятиях плюшевую свою собачку, стал от горя раскачиваться из стороны в сторону.

Бампли схватил ларец и попытался вырвать его из рук Ксавье но подручный вцепился в ящик изо всех сил.

– Ее нельзя беспокоить, она плохо себя чувствует! – упирался Ксавье, по-утиному гнусаво выговаривая слова, потому что в пылу борьбы Бампли зажал ему нос.

Как мы знаем, к кабинету примыкал туалет. Но еще в том кабинете было что-то типа кладовки или чулана, и заглянуть в то подсобное помещение никто даже не удосужился. А оттуда вдруг появился человек, обратившийся к собравшимся в кабинете людям в самой что ни на есть изысканной манере.

– Позвольте, господа. Я должен уведомить вас о том, что вы совершаете сейчас весьма серьезную ошибку.

– Рогатьен Лонг д’Эл, – процедил сквозь зубы Макфарлейн.

А Лонг д’Эл держал в руке очень большой шестизарядный револьвер. Итак, кроме Ксавье и Рогатьена Лонг д’Эла в кабинете находились: 1) Капабланка; 2) Маршалл; 3) Бампли; 4) Лоренцо Макфарлейн; 5) слепец; 6) несколько посторонних – всего девять человек. Так что даже шести пуль ему бы хватило, чтоб натворить там кучу неприятностей. Повторять ему поэтому ничего не пришлось.

– Господа, – сказал Рогатьен, обращаясь, в частности, к Маршаллу и Капабланке, – великим мастерам своего дела, к числу которых вы, несомненно, принадлежите, хорошо известна высокая цена наших самых выдающихся творений. Приписывать этому ребенку авторство столь элегантного действия кочергой равносильно оскорблению моего творческого гения. Разве это не так, дорогой гроссмейстер?

– Я целиком и полностью разделяю вашу точку зрения, – вежливо ответил Капабланка.

– В таком случае, господа, я был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вы позволили мне вас покинуть вместе с этим заложником, что дало бы мне возможность прикрыть тылы при отступлении.

– Конечно, дорогой коллега, проходите, проходите, – подвинулся Капабланка.

– Благодарю вас, господа, и еще раз прошу меня извинить за непредвиденные неприятности.

Рогатьен сгреб Ксавье за плечи и приставил ему револьвер к виску. Отволок его за собой в туалет, вторая дверь из которого вела к потайной лестнице, и так далее.

– Не утащит же он за собой Ксавье? – возопил слепец. – Он же не может увести его с собой!

Когда они оказались на улице, Рогатьен мягко спросил Ксавье, все ли у него в порядке. Ксавье кивнул. Только что произошедшие события его немного утомили. Рогатьен повел его к стоявшей неподалеку далеку машине. Попытался открыть дверцу. Не смог – дверца былы заперта. Он глянул налево, потом направо и сказал Ксавье: «Заткни уши – громко бабахнет», – и выстрелил из револьвера в окно.

После этого втолкнул потрясенного Ксавье на сиденье.

Рогатьен включил передачу, и машина резко дернулась назад. Он понял, что надо включить другую передачу и опустить рычаг ручного тормоза. После этого автомобиль сначала рывками, как-то по-заячьи двинулся вперед, потом покатился, заскользил с такой легкостью, что довольный Рогатьен даже рассмеялся. Он вел машину первый раз в жизни.

– Это же моя машина! Держите вора! – закричал хозяин расположенного неподалеку магазинчика, где торговали всякой ерундой.

Глава 3

– Не волнуйся, я знаю, где ты живешь. Найти тебя было нелегко, но мне это удалось.

Машина поедала асфальт, мотор ревел. Лонг д’Эл вел автомобиль отчаянно, и пешеходам было лучше поостеречься. Автомобиль резко срезал углы, часто наезжая на тротуары. Но Лонг д’Элу каждый раз каким-то чудом удавалось снова выводить машину на самую середину проезжей части дороги, хмуро и серьезно восклицая: «Оле!» Разговаривая с Ксавье, он смотрел прямо ему в глаза, полностью игнорируя дорогу.

– Ты знаешь, кто я такой?

Ксавье ему не ответил. От страха он вжался в дверцу. Бросил взгляд на Рогатьена. Нос – как кинжал, прямые, постриженные ежиком волосы – как серебряные нити. Глаза красные, как у кролика. Козлиная бородка клинышком в стиле дяди Сэма. Ты нужен своей стране!

– Ты почему мне не отвечаешь? Боишься, что я тебя съем?

На заднем сиденье машины были разбросаны накладные носы с приделанными к ним усами, конвертики с порошком, от которого все тело начинало чесаться, с чихательным порошком, окровавленные руки из мягкой резины и так далее, а еще там валялась трость с набалдашником, которую схватил Ксавье.

– Если ты ударишь меня по голове, я не смогу управлять машиной, и мы оба разобьемся.

Бить Рогатьена подручный не стал, но трость из рук не выпускал. Вдруг, сам того от себя не ожидая, он сказал:

– Я не хочу возвращаться на склад и снова там жить.

Потом, будто очнувшись, взмахнул своими длинными ресницами; складывалось впечатление, что это не он, а кто-то другой рот его открывал, чтобы произнести эти слова.

– Не переживай, я приехал вовсе не для того, чтобы забрать тебя обратно. Ты уже стал достаточно большим, чтобы жить самостоятельно. И кроме того, я больше ничего не могу для тебя сделать.

Переходившая через дорогу старушка перепугалась чуть не до инфаркта, потому что машина, казалось, неслась прямо на нее. В самый последний момент Рогатьен рванул руль и избежал столкновения. Оле!

– Между прочим, как ты себя чувствуешь? Как у тебя со здоровьем, со всем остальным?

Ксавье задумался над вопросом. Потом ответил:

– Я пью укрепляющее средство.

Рогатьен заинтригованно нахмурил брови. Потом так резко затормозил, что оба они едва не врезались головами в лобовое стекло. Машина отважно и упрямо продолжала нестись вперед.

– Кальяри мне все рассказал. Про эту твою лягушку, про то, как провалилось твое представление, про ад, через который ты прошел в «Мажестике». Точнее говоря, про все, что он тебе уготовил.

Они ехали не в ту сторону по улице с односторонним движением. Кричали люди, гудели гудки. Полицейский долго свистел в свисток, потом записал номер машины.

Лонг д’Эл попробовал объяснить мальчику характер его отношений с Кальяри. Что это он, Кальяри, субсидировал его, Рогатьена, работу.

– Должен тебе сказать, что исследования, которые я проводил были, если можно так выразиться, весьма деликатного свойству. Естественно, я не мог просить о том, чтобы меня финансировала полиция. Но по прошествии долгих лет, когда моя работа наконец вот-вот должна была успешно завершиться, Кальяри решил ограничить меня в средствах. В этих обстоятельствах у меня не оставалось выбора – я должен был либо удвоить ставку, либо выйти из игры. Мне было необходимо продемонстрировать ему неопровержимые доказательства моего успеха или вернуть до последнего цента все деньги, которые он мне давал на протяжении многих лет. Кальяри согласился; это случилось несколько месяцев назад. А потом ты решил сбежать. И пока я тебя повсюду разыскивал, Кальяри прекрасно знал, где ты находишься. А когда я сегодня днем обо всем узнал, меня это просто взбесило. Поэтому я и приложил его слегка кочергой… Теперь, наверное, каждый легавый в Нью-Йорке меня достать хочет. И бандиты. И Гильдия разрушителей с ними заодно. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Ксавье не отвечал. Хуже было некуда.

В конце концов они подъехали к дому, где жил подручный. Сгущались сумерки. Рогатьен был очень горд собой оттого, что никого по дороге не сбил. Он на все был способен. Он чувствовал себя сверхчеловеком. Вдруг ему на глаза попалось объявление разрушителей.

– Тебе надо будет подыскать себе какое-нибудь жилье. Сейчас это нелегко – цены заоблачные.

Они вышли из машины. Ксавье шел впереди, чуть боком, чтобы не терять Рогатьена из виду, как будто опасался, что тот на него нападет. Он так и держал в руке трость. Они поднялись на крыльцо парадного. Лонг д’Эл сел на нижнюю ступеньку лестницы. Ксавье остался стоять на безопасном расстоянии.

– А как твои раны? – не без доли смущения спросил Рогатьен. – Я имею в виду, зажили они совсем или продолжают тебя беспокоить?