Конан, варвар из Киммерии - Роберт Говард

Припадок кончился, но он невероятно ослабил графа.

— Я понимаю, — задыхаясь, произнес он. — Он играет со мной в кошки-мышки. Убить ночью ему кажется слишком легким и милосердным. Поэтому он уничтожил корабль, чтобы я не смог бежать. Он убил этого бедного пикта и обмотал мою цепочку вокруг его головы, чтобы дикари подумали, что именно я убийца.

Но почему? Какого дьявола он все это затеял? Чего он этим добивается? Наверное, все это настолько чудовищно, что человеческий разум не может понять.

— Кто этот черный чужеземец? — спросила Белеза и почувствовала, как у нее по спине побежали мурашки.

— Демон, которого я освободил своей алчностью и жадностью, не подумав о том, что он будет мучить меня целую вечность! — прошептал граф, взглянув на Белезу запавшими, странно блестящими глазами, однако у нее появилось ощущение, что он смотрит сквозь нее в мрачное, полное мучений будущее.

— В моей юности при дворе у меня был враг, — начал рассказ граф. — Он был могущественным человеком и стоял между мной и моими амбициями. В своих стремлениях к власти и богатству я стал искать помощи у Черной Магии и обратился к колдуну, который по моему желанию вызвал демона из мрака. Этот демон покончил с моими врагами, моя власть и мое богатство выросли, и никто больше не мог состязаться со мной. Однако я задумал обмануть колдуна в обещанном ему вознаграждении.

Колдуном этим был Тот-Амон из Ринга, изгнанный из своей родной Стигии. Во время царствования короля Ментуфорры он бежал из страны. Когда Ментуфорра умер и на трон Люкура из слоновой кости взошел Ктесфон, Тот-Амон мог вернуться на родину, но он остался в Кордаве и постоянно напоминал мне о том, что я должен расплатиться с ним. Однако вместо того, чтобы отдать ему обещанную половину моего состояния, я донес на него своему монарху, так что Тот-Амону не оставалось ничего другого, как поспешно и тайно вернуться в Стигию. Там он быстро приобрел благосклонность нового правителя, а со временем также и огромное богатство и мощную магическую силу, пока не сделался настоящим правителем страны.

Два года назад, находясь в Кордаве, я получил известие, что Тот-Амон внезапно исчез из Стигии. А потом однажды ночью я увидел его дьявольское коричневое лицо, подстерегающее меня в темном углу зала моего дворца.

Тогда он послал свой дух, чтобы превратить мою жизнь в ад. Но на этот раз король не мог меня защитить, потому что после смерти Фердруго и принятия регентства в стране она распалась на два лагеря и регент оказался во вражеском лагере. Прежде чем Тот-Амон появился в Кордаве во плоти, я бежал в море. К счастью, его власть имеет границы. Чтобы преследовать меня по морю, чудовище должно оставаться в своем теле, один его дух не может странствовать по морю. Но теперь он выследил меня в этой глуши.

Он прибыл сюда, чтобы заманить меня в западню или убить как обычного смертного. Если он спрячется, его никто не сможет найти. Он, невидимый, скользит в ночи, в тумане, ни замки, ни засовы не смогут его остановить. Глаза охранников он смежает сном. Он управляет духами воздуха, гадами в глубинах и демонами мрака. Он может вызвать шторм. Я надеялся, что мои следы растворятся в голубых волнах, — но он меня выследил, чтобы жестоко отомстить…

Глаза Валенсо горели, когда он уставился в бесконечную даль сквозь завешанную коврами стену.

— Но я его перехитрю! — прошептал он. — Если он только не ударит этой ночью! Завтра под моими ногами уже будет палуба и между мной и его местью снова будет лежать океан.

Конан, взглянув вверх, внезапно остановился. Моряки, следующие за ним двумя плотными группами, остановились тоже, держа луки наготове.

Что случилось? — подозрительно спросил Стромбанни. — Почему ты остановился?

— Ты что, слепой? Смотри!

На густых ветвях, нависших над тропой, на них скалилось темное раскрашенное лицо, обрамленное пышными волосами, в которые над левым ухом было воткнуто перо птицы-носорога.

— Я сам снял эту голову и спрятал в чаще! — пробурчал Конан, внимательно осмотрев лес. — Какой сукин сын снова повесил ее здесь? Это все выглядит так, словно кто-то пытается натравить пиктов на форт.

Люди мрачно посмотрели друг на друга. Конан вскарабкался на дерево, взял отрезанную голову и отнес в подлесок, где бросил в протекающий мимо ручей и посмотрел, как она утонула.

Пикты, следы которых видны вокруг этого дерева, не из племени Птицы-Носорога, — объяснил он, вернувшись. — Раньше я часто подходил к этому берегу на своем корабле и немного познакомился с прибрежными племенами. Если я верно читаю отпечатки мокасин, это кормонары. Я могу только надеяться, что они находятся на тропе войны с племенем Птицы-Носорога. Однако если между ними мир, то кормонары уже на пути к деревне племени Птицы-Носорога и скоро здесь разверзнется ад. Я не знаю, где находится эта деревня, но как только эти дьяволы узнают об убийстве, они помчатся по лесу, как голодные волки. Для пиктов не существует худшего злодеяния, чем убийство одного из них и вывешивание его головы на дереве, чтобы ее могли обклевать стервятники. Проклятые странности происходят здесь. Но так бывает всегда, когда «цивилизованные» люди появляются в глуши. Идем.

Двигаясь в глубь леса, люди ослабили мечи в ножнах и стрелы в колчанах. Пираты привыкли к простору моря и неуютно чувствовали себя среди незнакомой зеленой чащи леса. Тропа извивалась, как змея, так что большинство моряков потеряло ориентацию и больше не могло понять, в каком направлении находится берег.

Конан снова и снова изучал тропу, пока, наконец, не пробормотал:

— Кто-то здесь прошел незадолго до нас. И этот кто-то носит сапоги и совсем незнаком с лесом. Быть может, это тот глупец, который нашел череп пикта и снова повесил его на дерево? Нет, это не мог быть он, иначе я обнаружил бы под деревом его следы. Но кто же это был? Кроме следов пиктов, я ничего больше не обнаружил. Кто же этот парень, который прошел здесь перед нами? Может быть, один из вас, сучьих детей, почему либо отправил сюда своего человека?

Стромбанни и Зароно горячо отрицали это, подозрительно поглядывая друг на друга. Ни один из них не мог прочитать следы, на которые указывал Конан, едва видимые отпечатки на плотно утоптанной тропе.

Конан ускорил шаги, и они побежали за ним. Тем временем у грабителей появилось подозрение. Когда тропа повернула на север, Конан покинул ее и стал прокладывать путь между деревьями в юго-восточном направлении. Солнце перевалило за полдень; люди тяжело дышали, продираясь через чащу и перелезая через стволы упавших деревьев.