Любовник из провинции - Ксения Васильева

- Дорогая, - сказал он, кладя ей руку на колено, - я тебя прекрасно понимаю, но... Ты пойми, что вчерашний мой проступок, это даже не проступок... Это... Ну, это то, что тебя никак не коснулось, - ерунда, чепуха, - действие из чистой жалости и желания побыстрее унять истерику и убежать. Ты это пойми...

- Не пойму никогда. - Твердо сказала она. - Если бы тут сто мужиков рыдали и плакали, я бы просто не сомгла ни с одним из них... НЕ СМОГЛА БЫ! Ты понимаешь, Митя? А ты? Ну, как, прости за грубость, у тебя на нее, которую ты не только не любишь, но даже как бы ненавидишь, встал? КАК? Этого я никогда не пойму. Значит, кого-то ты еще пожалеешь или что там... и запросто трахнешь? А потом - понравится?.. Ведь, по чести, у нас так получилось. Ты обо мне ни сном, ни духом ни там, ни здесь... Это я сделала все - и вот ты уже меня "безумно любишь"... А на самом деле? На самом деле - ничего нет. Так, сложение факторов и все.

И... - Она не договорила, слезы выступили у нее на глазах и она выбежала из комнаты.

Пришла она скоро и принесла лимон, будто за ним выбежала из комнаты.

Митя вдруг бросился целовать ей руки.

Она чуть оторопела и постаралась вытянуть их от Мити, но тот держал крепко и говорил: Вера, милая, верь мне! Ну неужели ты не понимаешь, что ты - единственная женщина, которую я люблю? Тебе это не ясно? - И боль сквозила в его глазах. Митя страдал истинно: казалось, что если Вера его покинет, то больше ничего хорошего, светлого, доброго в его жизни не будет...

Она слушала и слова эти западали ей в уши и постепенно его шепот проник в ее захолодевшее со вчерашнего вечера сердце и все вернулось к прежнему, - разве только крошечной темной точкой обозначилась эта история в Вере.

Довольно-таки неспокойную ночь провели они. Во-первых, рядом брат, во-вторых ему полночи звонил телефон и он говорил громко, а они вынуждены были слушать все его переговоры с друзьями, девицами и пр.

Непривычная для Мити тьма в комнате угнетала, - деревья совсем заслонили окна и часть комнаты вообще была в темноте. Мите нравилась верина комната, но была совершенно непривычной и очень чужой, наверное, так же, как Вере его квартира. И вдруг Митя трезво подумал: какая "его" квартира? Стоит чему-нибудь не понравится Нэле или ее папаше, как его вышибут на улицу и - прощай

- не скажут. И из джентльмена Мити, высокомерного любимца женщин и начальников, он превратится в бомжа. И это чистая правда.

Но у него есть Вера! Вера, открывшая ему совсем другую сторону женской души, - гордой, независимой, но нежной, доверчивой и доброй. О, Боже, отчего так нелепо сложилась у него жизнь?..

Он не спал всю ночь и Вера не спала.

И в рассвет, в серой тьме комнаты, Митя прошептал ей всю свою историю. Вера была потрясена этими вроде бы простыми событиями, которые, сцепившись звено за звеном в цепочку, организовали судьбу... И одним из звеньев была она, Вера, и ей нельзя ни в коем случае выпадать, так она вдруг решила и обняла крепко Митю, сказав: Митечка, все хорошо, все прошло... Только ты не падай с пьедестала, на котором стоишь, ладно?

И он торжественно поклялся: если только застрелюсь.

Была суббота, Вера была свободна и они решили поехать за город.

- Тогда я возьму своего Фишку, - обрадовался Митя.

Вера тоже была весела и счастлива и они поехали сначала в гараж, а потом ринулись в район ленинградки, поближе к Завидово, - вотчине правительства, там леса стояли обалденные, они и грибов набрали, и весь день любили друг друга, как никогда.

А вечером поехали к Мите.

Тяжелое ощущение от митиных историй жизни ушло, но Вера ловила себя на том, что думает о неизвестной ей девочке Анечке, ее семье... Вспоминает Лелю... Или начинает представлять жизнь Мити и Нэли, их Митеньку, ангела,как говорит Митя.

До этих откровений Вера как-то не задумывалась о чем-то его личном, он как бы плавал в пространстве, лишенном каких-нибудь бытовых признаков. Жизнь его в Америке вообще казалась ей каким-то неправдоподобием, то есть она знала, что это было, но как?

Вот теперь она примерно представляла, - как - и от того, что она узнала, - лучше ей не сделалось. Может, не стоило ему - рассказывать?..

Работы было невпроворот, - подходило время ее эфира, - она делала программу: "От сердца к сердцу" и сама вела ее - полчаса

немало, поэтому эти дни она просила Митю звонить в определенное

время, днем, и предупредила, что возможно будет приходить позже.

Он хотел придти ее встречать, но она не разрешила: а если она задержится?..

Мите стало казаться, что Вера хуже к нему относится...

Он знал о ее программе, даже как-то они вдвоем слушали ее, но поганая мыслишка не уходила.

Поэтому этим вечером он был беспредельно внимательным. На столе стоял букет прелестных чайных роз, на плите шипел и скворчал обед.

Митя встретил ее одетый, ну не для приема, так для коктейля - точно.

У них был веселый, естественный, радостный вечер и прекрасная, скорее романтическая, чем сексуальная, - ночь. Это сделал Митя, не посрамив мужского достоинства и прикрыв все флером

изысканности, красивых слов и нежности.

Вера была благодарна Мите, - его чуткость граничила с чудодейственностью - он ощущал все! и тут же становился таким, о каком на данную минуту она мечтала...

Утром Митя сказал ей: подожди меня на углу минуту, я провожу тебя.

Она подождала, он вышел, и они пешком дошли до Пушкинской. По дороге ели мороженое, хихикали над прохожими и составляли меню на ужин...

Днем Вера забежала в комнату именно в то время, на которое они договорились, но телефон молчал. Она посидела полчаса и снова умчалась в студию, решив, что если он не прозвонится, то она просто приедет... Он сказал, что если какой-то крайний случай, - на двери мелом будет поставлен крестик. - Тогда, - беги, - засмеялся Митя, понимая, что просто так к нему никто не приедет.

Когда перед концом работы она забежала в комнату за сумкой, раздался телефонный звонок. Она была уже у двери и сначала реши

ла трубку не брать... Но в последний миг все-таки взяла.

Это был ее Митя.

Странно хриплым голосом он сказал, что позвонили от мамы и он уже взял билет на самолет... Что-то произошло, что, - он не знает. Самолет у него через час... И что он обязательно позвонит ей оттуда, если только...

Он не сказал, что такое - "если", - она поняла и не стала ничего спрашивать, а только упавшим голосом произнесла: Митечка, желаю тебе, чтоб все было хорошо... И буду ждать тебя.

- Я тоже, - откликнулся он, - целую тебя, дорогая...

В трубке раздались короткие гудки.

... Вот и все, подумала она, наверное я его больше не увижу никогда...

Митя прилетел в родной город в полной уверенности, что с мамой случилось что-то страшное и он живой ее не увидит. И стал терзаться тем, что так мало бывал с ней... Терзался и из-за того, что, проводя дни и ночи с Верой, он не мог сюда собраться - легкомысленно полагая, что все всегда в порядке и ничего страшного, если он приедет попозже. А вот случилось.

Пока он ехал на такси до их дома, все в нем тряслось и дрожало и он даже не заметил: изменился ли город. Еще одна мысль не давала ему покоя, пришла вдруг и осела, - наверное не надо ему было идти на первую встречу с Верой, не надо было заводить серьезный роман с такой чистой женщиной, - он тоскует по ней и в тревогу о маме врывается она, Вера.

Зачем он это сделал? И как все решится?

Вера, - не мадам Беатрикс, Риточка или, к примеру, Анна Шимон. Это все бестелесные тени. Кроме Ритки...

Но ее можно утихомиривать деньгами и разовым спаньем, - что противно, однако ничего другого не придумаешь!

Вера - другая и относится он к ней по-другому... Пожалуй, он любит ее по-настоящему, а это значит... Значит, - не нужно лезть в огонь и других тащить за собой.

Дверь ему открыла... тетка Кира. Он испугался еще больше и только и сумел спросить: что?.. Что с мамой?

Она смотрела на него недобрыми глазами, что-то видно желая бросить ему злобное, но сдержалась и ответила: ее сбила машина.

- Как? - Закричал он.

Кира шикнула на него: так. Она переходила улицу, несся какой-то идиот, ну и сбил... Сломана ключица, нога и два ребра. Ушиб головы.

- Она в сознании? - Спросил он, ожидая уже самого худшего.

- Полу... - ответила Кира и все же не сдержалась, - ты, конечно, в своем репертуаре, - не собраться за столько времени! Нэля сюда звонила, думала, ты здесь. Какой же ты... - она стала подбирать ему название погрязнее, это было видно, а он вдруг озверел на эту отвратительную его тетку, - ей-то какое до всех и всего дело? Будто она часто приезжает к сестре или хотя бы интересуется, как ее племянник! В конце концов именно тетке он ничего не сделал...

- Знаете, Кира Константиновна (он нарочно назвал ее так чуже-официально), я бы на вашем месте на стал изображать праведницу! Не стоит.

И быстро прошел в мамину комнату. Там был врач и какой-то мужик с седой совершенно головой, но черными усами и сильно загорелым, даже задубелым, моложавым лицом.