Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун - Ричард Блэкмор

И тут земля заходила у них под ногами, и окна замка потемнели и окрасились в кровавый цвет. И праведник вошел в замок, надеясь спасти чародея.

— Уж если мне должно сказать тебе чистую правду, прохрипел чародей, с опаской поглядывая на своды окон­ных проемов,— то я смогу назвать только одного человека, которому я сделал добро.

— Одного вполне достаточно. Говори скорей, пока земля не разверзлась у тебя под ногами. Назови имя этого человека, и крест мой спасет тебя,— коснись большим пальцем его перекладины.

— Нет, это не в моих силах, великий праведник, О дьявол, смилуйся надо мной!

А между тем замок уже оседал у них на глазах и тьма густела над ними с необычайной быстротой.

— Твоя сила кончилась с последним твоим заклинанием, — промолвил праведник, и золотой нимб воссиял во­круг его головы. — И все же назови хоть одно имя, мой друг, назови, возложив на себя крест,— и ты спасен. Ты видишь, все рушится вокруг нас. Дорогой брат, кто этот человек?

— Это — я сам! — воскликнул нечестивый колдун.

— Тогда тебе ничто не поможет!

С этими словами праведник вознесся ввысь, а замок и даже скала, на которой он стоял, провалились во чрево земное, и ничего не осталось на том месте, кроме черной трясины, поросшей камышом. А праведник построил ча­совню на западе в трех милях от трясины, и доныне там возлежат его святые мощи, и там же спустя много лет упокоилась тетушка Лорны Сабина и дед Лорны — сэр Энсор Дун.

Глава 45

Тайна дядюшки Бена

Но вернемся к моему повествованию, любезные чита­тели. Пока я размышлял над тем, стоит ли верить этой занятной истории, на другой стороне трясины показался всадник. Он вырос внезапно, словно из-под земли, и меня это, хотя и несильно, но все же испугало. Однако я тут же узнал дядюшку Бена и двинулся к нему в обход, сделав огромный крюк вокруг болота, и пока я не оказался на противоположной стороне, дядюшка Бен не промолвил ни слова.

— Ага, дурачок, испугался, — заметил он, пожимая мне руку и пристально вглядываясь в мое лицо. — А ведь мне нужен не только сильный и скромный, но и храбрый мо­лодой человек. После того, что я услышал о сражении у ворот Дунов, я подумал, что уж храбрости-то тебе — не занимать стать.

— Так оно и есть, — заверил я, — но это когда я вижу своего врага. Другое дело — ведьмы и колдуны.

— Да ну тебя, болван! — не сдержался дядюшка. — Здесь есть только одна ведьма — костлявая и с косой, а остальных можешь в расчет не брать. Ну-ка, привяжи мою лошадку, Джон Ридд, и, будь добр, подальше от трясины. Хорошее место мы выбрали для входа, ничего не ска­жешь. Двое верховых, выслеживавших нас, провалились тут в тартарары вместе с лошадьми и теперь долбят руду на том свете.

С этими словами дядюшка Бен начал спускаться вниз, ухватившись за лошадиную гриву, как делают все, у кого с годами слабнут ноги, как делаю и сам я сейчас, когда пишу эти строки. Я было предложил ему свою руку, но он с раздражением оттолкнул ее.

— А теперь следуй за мной - шаг за шагом, — велел дядюшка, когда я привязал его лошадь к дереву.— Почва тут, в общем-то, твердая, однако, нет-нет да и заходит вдруг ходуном. Уж я-то знаю, бывал здесь много раз.

Не промолвив больше ни слова, он повел меня по топ­ким местам к большому круглому отверстию, походивше­му не то на колодец, не то на шахтный ствол, укрепленный по краям деревянными брусьями. Я, склонный к то­му, чтобы все же считать увиденное колодцем, подивился тому, что соорудили его в таком неподходящем месте, ок­руженном болотной жижей со всех сторон. По краям отверстия возвышались небольшие кучки коричневого камня, и это сразу навело меня на мысль об историях, связанных с корнуоллскими шахтами, и о том, что когда-то в Кум-Мартине отлили серебряную чашу и отправили ее в дар королеве Елизавете.

— У нас было три таких выхода на поверхность, — ухмыльнулся дядюшка, заметив, как я, заглянув в отверстие, невольно отпрянул в сторону, таким глубоким оно оказалось, — однако какой-то мошенник вздумал за нами следить и оказался тут в тот самый момент, когда один из наших парней выглянул на свет Божий. Мошенник, конечно, перепугался до смерти и, уверен, больше не сунет­ся в эти края. Вначале мы грешили на тебя, Джон, но те­перь я вижу, мы ошибались.

При этих словах дядюшка украдкой стрельнул в меня своими острыми глазками.

— Еще как ошибались, дядюшка, — обидчиво заметил я, — я счел бы за низость следить за кем-то из близких. Более того, подозревать меня в этом, дядюшка Бен, само по себе тоже низость.

— Не знаю, не знаю, — пожал плечами дядюшка, — человек ты молодой, здоровый, и в голове у тебя полно романтики и всякого такого. Мне семьдесят лет, и я сужу о людях так, как их понимаю. Ну что, пойдем посмотрим на колдунов, если твоя храбрость не оставила тебя.

— Считайте, что нет у меня никакой храбрости, сэр, отозвался я, — если я не решусь побывать там, где бывае­те вы.

Тогда дядюшка сделал мне знак и велел поднять тя­желую деревянную клеть, лежавшую в неглубокой яме на расстоянии примерно в один ярд от входа в шахтный ствол. Я опустил клеть в ствол, и она повисла над пропастью, покачиваясь на огромном поперечном бревне, по­ложенном на уровне земли. Веревка, перекинутая через ворот в центре бревна, уходила вниз, теряясь из виду в невообразимой глубине.

— Я спущусь первым, — сказал дядюшка, — У тебя слишком большой вес, и двоих нас веревка может не выдержать. Когда клеть снова поднимется на поверхность, ты последуешь за мной, если, конечно, к тому времени не передумаешь.

Затем дядюшка свистнул кому-то вниз, оттуда раздался ответный свист, он забрался в клеть или в корзину, как он ее называл, и начал спускаться. Веревка весело побе­жала вокруг ворота, и вскоре дядюшка Бен скрылся из виду.

Спускаться в шахту мне, честно говоря, страшно не хотелось. И когда дядюшкина «корзинка» снова поднялась, наверх, я лишь огромным усилием воли заставил себя ступить в нее, и при этом зубы мои, как я ни кре­пился, продолжали отбивать предательскую чечетку. Сту­пни в «корзинку», я судорожно ухватился за веревку, боясь, что дно провалится под тяжестью моего веса.

Стены шахтного ствола быстро потемнели вокруг меня. Клеть стремительно понеслась вниз, и не успел я и глазом моргнуть, как она ударилась о земную твердь, да так жестоко, что не уцепись я за веревку, ушибов и ссадин было бы не счесть. Я огляделся. Среди непроглядной тьмы невдалеке от меня горели два больших факела. Один из них держал дядюшка Бен, а другой — какой-то низкорос­лый крепыш, лицо которого мне показалось очень знако­мым.

— Приветствуем тебя в царстве злата, — иронически усмехаясь, провозгласил дядюшка Бен. — Стены этой шахты еще не видели такого здоровенного труса, не так ли, Карфекс?

— Все они так, когда спускаются в первый раз, — кив­нул головой тот, кого дядюшка назвал Карфексом.

Выбираясь из клети, я пребольно ударился о ее край, и это рассмешило дядюшку Бена. Растирая ушибленное место, я, насколько позволяло освещение, стал осматриваться вокруг. Я не заметил ничего, кроме небольшого туннеля с опорами в начале и в конце, а дальше все то­нуло во мгле. Не понимая, чего от меня тут ждут, я ре­шил подождать, пока кто-нибудь не заговорит первым.

- Похоже, ты разочарован, Джон, — заметил дядюшка Бен, весь синий при свете горящих факелов. — А ты, что, думал, тут своды из золота, стены из золота и пол — тоже из золота?

- Ха-ха! — поддержал дядюшку Карфекс. — Знамо де­ло, подумал: поглядите-ка на него!

- И ничего я не подумал, — огрызнулся я, раздосадованный таким приемом. - Просто я ожидал увидеть здесь еще что-то, кроме грязи и мрака.

-Ну что ж, пойдем, парень, мы покажем тебе кое-что получше, — сказал дядюшка, — А то, понимаешь, досталась нам тут одна работенка, а кишка у наших тонка...

Дядюшка повел меня по узкому проходу и привел к серому валуну, огромному, как дубовый гардероб моей матушки. Рядом валялось несколько кузнечных молотов с поломанными ручками.

— Вот тебе! — воскликнул дядюшка, пнув в сердцах бессловесный камень.— Ну, родственничек, настал твой час. Про тебя, Джон, всякое говорят, так что покажи, ни что ты способен. Возьми самый большой молот и расколи это чудовище надвое. Мы уже бьемся над ним две недели и все без толку. Все наши пытались и так, и эдак, — ничего не получается.

— Сделаю все, что смогу,— сказал я, снимая куртку и жилет, словно собираясь с кем-то бороться. — Но, боюсь, этот камешек и мне не по силам.

— Конечно, не по силам,— поддержал меня Карфекс. — Здесь нужен непременно корнуоллец, причем здоровенный корнуоллец, а не такой коротышка, как я. Не родился еще за пределами Корнуолла человек, способ­ный расколоть этот валун.

— Ну как же, как же! — насмешливо отозвался я, — Имел я дело с вашими корнуолльцами, потому что не раз клал их на обе лопатки. Ладно, не будем спорить об этом, — здесь не время и не место. Однако, давайте дого­воримся: если я разобью камень, то и мне достанется ка­кая-то часть золота, что таится внутри него.