Последний Танцор - M. Поповец

Джи'Тбад'Эовад'Дван неподвижно стоял у края мата, всего в шаге от подъемника, и его беззвучный, безмолвный крик ударил по ее сознанию.

Она тотчас потеряла контроль и, продолжая по инерции вращаться со скоростью, неподвластной человеческому телу, рухнула на пол. Левая рука хрустнула, Дэнис подскочила как мячик и сильно ударилась правым коленом. Бедро пронзила дикая боль, и девушка на миг потеряла сознание, а когда очнулась, то обнаружила, что лежит ничком, и из ее разбитой губы на девственно-белый мат капает кровь.

Что-то вспыхнуло у нее перед глазами, и она вновь провалилась в пучину беспамятства.

Дэнис пришла в себя в своей комнате. Она лежала на кровати. Медбот сканировал ее колено; на сломанную руку уже наложили шину и перебинтовали.

Роберт сидел в кресле у изголовья, поставив локти на подлокотники, сцепив кисти рук и нервно вращая большими пальцами. Она села, с трудом фокусируя зрение.

— Роберт?

— Я здесь.

— Что случилось?

— Дван вернулся.

— Мне... — Она сморщилась, когда медбот взялся за ее коленную чашечку, и вскрикнула, когда вывихнутый сустав встал на место. Дэнис подождала, пока отступит волна боли и она снова сможет разговаривать. — Мне надо поговорить с ним.

— Он ждет снаружи. Пригласить его сейчас?

— Да. — Дэнис снова поморщилась, когда медбот начал бинтовать ее колено. — Пожалуйста.

Роберт не стал подниматься, просто приказал:

— Команда: отпереть.

Дверь свернулась.

Дван стоял сразу за ней. Ждал.

Он медленно вошел и остановился, прижавшись спиной к развернувшейся двери. Дэнис впервые видела его так близко, и ее поразило, насколько он огромен. Рост как минимум два метра пятнадцать, да и телосложение соответствующее. Ей показалось, что по его массивному телу пробежала дрожь, когда он поднял глаза и с искренним восхищением посмотрел на нее.

— Я и не мыслил, что когда-нибудь такое увижу, даже если буду жить вечно. Если бы вы Танцевали так в Храме в Кюльене, моя госпожа, думаю, вы бы зажгли Пламя, равное лучшим из лучших.

Дэнис непонимающе уставилась на него:

— Я не очень поняла, что вы сейчас сказали, но, если это все-таки комплимент, мне он кажется довольно сомнительным.

— Моя госпожа, я готов служить вам верой и правдой, если вы мне позволите.

— Выгодное предложение, такое получаешь не каждый день, — сухо заметил Роберт.

Дван прервал его с тяжелой властностью древних, голосом твердым, как скала:

— Замолчи!

Ночной Лик слегка наклонил голову набок, очевидно в удивлении. Дван обратился к Дэнис Кастанаверас:

— Моя госпожа, вы не можете знать, что сделали. Я был потерян без Танца, потерян так долго, что вы не поверите. Я буду служить вам всю жизнь, если вы только мне разрешите. — Он сделал к ней еще шаг и тихо проговорил: — Моя Танцующая Госпожа.

Дэнис нервно облизнула губы.

— Но вы не похожи на Ободи. Я вас чувствую.

— Госпожа?

— Я не ощущала Седона, как будто его не было рядом. А вас чувствую.

— Моя госпожа, когда-то он был Танцором Пламени, как низко бы он ни пал сегодня. Я всего лишь Защитник. — Дван помолчал и совершенно другим голосом, с очень заметным ирландским акцентом, продолжил: — И, конечно, новостной Танцор. Со скромным даром излагать факты честно и непредвзято.

Дэнис потянулась к нему...

...прикоснулась...

...и поплыла среди его мыслей, подключилась к ним, прониклась двойственностью сознания журналиста Уильяма Дивейна и его куда более древней сущности ДжиТбада'Эовада'Двана, чьи воспоминания обрушились на нее как удар кузнечного молота. То было максимально полное проявление Дара Кастанаверасов — в момент контакта она стала одновременно и Дивейном, и Дваном. Ощущение было такое, словно сдвинулись горы, обнажив огромные пласты памяти, настолько плотные, что она никогда не сталкивалась ни с чем подобным.

Она потянулась к ним.

И в ту же секунду поняла, что сделала ошибку. Не обладая умениями, которым обучали детей Народа Пламени, она не знала способа, как обращаться с информацией, буквально затопившей ее. Лавина воображения подхватила ее, затянула, и она внезапно ощутила, что тонет, теряет себя, связь со своей личностью. Где-то в этом водовороте скрывалась информация, в которой она нуждалась, чтобы выжить; навыки, которые с детства развивали в себе обитатели Мира, позволяющие управлять базой данных, накопленных за тысячеления...

У нее не было времени, а воспоминания, необходимые ей, хранились слишком глубоко. Дэнис чувствовала, что распадается на части под давлением пятидесяти тысяч лет прошлого.

Она вскрикнула и исчезла в неуправляемом вихре.

И больше не существовала.

ВОЗВРАЩАЯСЬ К ИСТОКАМ

ИСТОРИЯ ДВАНА

Обними меня, милый мой,

А когда наш час истечет,

Берег дальний страны чужой

Очертания обретет.

Не за выгодой мы сюда,

А за верой и правдой шли...

Отчего ж так горьки года

Вдалеке от родной земли?

1

Я тот, кого именуют Рассказчиком.

В те мгновения, когда мозг Дэнис Кастанаверас вошел в соприкосновение с мозгом ДжиТбад'Эовада'Двана, произошло долгожданное слияние.

Ради этого момента, определившего будущее, я вступил в схватку и одержал победу над своим злейшим Врагом, благодаря чему и произошла встреча, которую он столь отчаянно старался предотвратить.

Мне это очень дорого обошлось, поэтому я почитаю за честь поведать вам ныне историю Двана, отпрыска Древней человеческой расы, Защитника клана Джи'Тбад.

Мой рассказ уникален и не имеет аналогов в истории обеих рас — как Древней, так и Новой.

А началось все с того, что...

Сидящий на солнцепеке юноша никак не мог сосредоточиться.

Двану только-только исполнилось шестнадцать, когда Кюльен посетили Танцоры клана Суэй.

Он ни разу еще не встречал никого из этого клана, не говоря уже о Танцорах и других важных персонах. Его родной клан обитал близ Южного полюса планеты, и от владений Суэй земли Джи'Тбад отделяло расстояние, равное четверти экватора. Соплеменниками Двана любой человек, прибывший с севера, от Великой экваториальной пустыни, почитался за диковинку, так что уж тогда говорить о Танцорах Суэй, чье искусство, по убеждению многих, граничило с ересью, а порой и переходило запретную грань? А если еще вспомнить их общеизвестное пренебрежение традициями, предстоящее выступление безусловно обещало захватывающе интересное зрелище.

Несомненно, только по этой причине у Двана никак не получалось полностью сконцентрировать внимание на происходящем внизу.

Занятия в тот день проводились в старом амфитеатре, расположенном почти в самом центре города неподалеку от Храма, и вел их новый Наставник — Мара, Защитник клана Мэй, недавно прибывший в Кюльен из казарм Защитников в Пруфаке. Ничего странного в этом никто не усматривал. Земли Мэй, древнейшего клана Народа Пламени, граничили с владениями клана Джи'Тбад, и среди знакомых Двана не было ни одного подростка, не связанного узами родства с соседями хотя бы в четвертом колене. Да и в его жилах на четверть текла кровь Мэй, поскольку отцом носительницы, произведшей его на свет, был выходец из этого клана.

Зато в личности и характере самого Наставника Мары странностей хватало с избытком. Во всяком случае, в глазах Двана и его товарищей, не обладающих пока достаточным жизненным опытом. Начать с того, что был он коренаст и невысок, уступая в росте не только долговязому Двану, но и доброй половине своих новых учеников. Толстенные узлы мускулов бугрились на торсе, бедрах и бицепсах, делая его и без того короткую фигуру почти квадратной. В индивидуальной схватке его невозможно было сдвинуть с места, и как ни старались ученики, пуская в ход все известные им приемы, еще никому из них не удалось хотя бы оторвать ноги Наставника от земли.

С другой стороны, иного и не следовало ожидать. Недаром Мара носил почетное звание Стража — высший ранг среди достигших статуса Защитников.

Ближайший друг Двана Тамтэйи, сидевший рядом с ним на каменной скамье, незаметно пихнул его в бок и тихонько прошептал:

— Слушай, если он и дальше будет так тянуть, мы рискуем опоздать к Танцу Открытия.

Дван не удостоил болтуна даже кивка. Хотя Мара находился далеко внизу, на арене, отражая к тому же атаки сразу троих учеников, предыдущая практика наглядно показала, что у Наставника наверняка имеется лишняя пара глаз на затылке. Что он и продемонстрировал минуту спустя, с легкостью швырнув противников наземь. Двоих он «прикончил» прямо на песке, а с третьим, успевшим вскочить, расправился, обозначив смертельный удар локтем в горло. Мара дождался, пока подростки не поднимутся, деликатно похлопал себя по плечу в знак окончания урока, затем обернулся и возвысил голос: