Unknown - Unknown

Я балансирую на грани, чувствуя, как он пульсирует внутри, и сжимаю, сжимаю его сильнее…

— О, да, Майкл, быстрее, — умоляю взахлеб я, мой голос срывается на писк. Такое невозможно сымитировать.

— Кончи со мной, маленькая девочка…моя Мика, — он поднимается ко мне и терзает мою попку, изливаясь глубоко-глубоко в меня. Я кричу в его ухо, он стонет, совершая последние, уже медленные, но четкие финальные точки.

Глушит свой стон в моей шее, волосах, ласкает все тело, обнимает, держит и прижимает к своей груди, пока я содрогаюсь от удовольствия, которое охватывает все мое тело.

И не отпускает…не отпускает…дрожит каждая частичка, и мне кажется, от этих маленьких взрывов я просто исчезну.

— Какая горячая, — шепчет Майкл, и его ласка так ценна, после всего что мы наговорили сегодня друг другу и сделали.

Безумие. Но я прощаю его. Гордость летит к чертям. Не всегда, но сейчас — точно.

— Не выходи из меня, — мурлыкаю, все еще чувствуя его внутри.

— Так я снова стану более твердым, малыш, — он целует меня в губы, но это уже ленивый, мучительно нежный и сладкий поцелуй.

Мы с ним единое целое сейчас. И если раньше я просто чувствовала с ним легкую связь, то теперь поняла, что начать жить без него мне будет очень трудно.

Я в самом безопасном месте на земле. В его объятиях.

— Нам нужно как-то одеть наши разорванные шмотки и добраться до дома, — произносит он, и мы оба улыбаемся и почти смеемся.

А потом он покидает мое тело. Но не мою душу.

ГЛАВА 28

Сколько было совместных завтраков, вечеров, прогулок с Ником. Столько всего мы пережили и прошли через все вместе. Раньше осознание того, что у нас больше этого не будет, причиняло мне такую боль, что дышать было трудно.

А сейчас — мне стало легче. И было стыдно, как бы не повторяла себе его слова о том, что «я должна жить дальше».

Это были не его слова, а голос моего разума. Ник на самом деле никогда не приходил ко мне. Я же не экстрасенс, не медиум, хотя мне не раз приходила в голову безумная идея посетить человека с такими способностями.

Мне хотелось получить от него хоть какую-то весточку. Хотя бы реальный сон, в котором он бы одобрил все, что я делаю сейчас…

Но разве одобрил бы? Разве не ревновал бы к Майклу, с которым жизнь похожа на безумие? И этот секс…честное слово, я не думала, что можно кончить три раза за ночь. И так ярко. Может, раньше я была неопытна или не могла так сильно расслабиться, но прежде такого не было.

И конечно, это сближает и очень сильно. Настолько, что я уже не вижу границ между Майклом и мной.

Все в мире вообще теряет смысл, когда я прижимаюсь к его груди. А эти его мускулы и то, как мышцы пресса напрягаются, когда я поглаживаю его железный живот.

Ммм…

Я просто схожу с ума. От страсти, от душевных переживаний.

Любовь к Нику — она не исчезла и она всегда будет со мной. Но у меня впереди вся жизнь, и я впервые за год совершенно четко и ясно осознала это. Почти без боли о том, что эта жизнь будет без Ника.

Возможно…Майкл остепенится, и она будет с ним. Если это будет так, то я ничего не боюсь. И я готова, положа руку на сердце, снова окунуться в отношения. Я не потеряю Майкла, нет.

Судьба просто не может быть так жестока ко мне дважды. Не может. Совершенно точно.

Я должна найти баланс. И сходить к Нику на этой неделе. Это чувство, которое гложет мою душу, исходит из того, что я до сих пор не верю в то, что все так случилось с нами. Я же весь этот год жила так, будто он все еще был рядом…неправильно.

Я как-то по телевизору видела передачу, в которой говорилось, что так душа не найдет покоя. Тогда я быстро переключила канал — мне не хотелось, чтобы кто-то читал мне психологические морали, но зря.

Я вышла из душа. После ночного приключения я встала раньше и пока мылась, вспоминала и смаковала все, что произошло накануне.

Пляж. Безумный секс. Песок на всех частях нашего тела.

В такси мы целовались, как сумасшедшие, Майкл сидел полуголый, потому что одолжил мне футболку взамен платья. А его обмотал на мне, как юбку. Таксисту, наверное, было жутко неловко, но мы оставили ему огромные чаевые.

А потом мы продолжили здесь, в лофте, а точнее на террасе и тех самых мягких лежаках у бассейна.

Внизу моего живота разливалось тепло от всех этих воспоминаний.

Сколько можно? Впервые чувствую себя ненасытной. Жаждущей. Майкл заразил, но эта единственная неизлечимая в мире болезнь, которая не опасна для здоровья…

Я натягиваю на себя одну из его футболок и закусываю губы, глядя на то, как он спит.

Бог мой.

Майкл лежит, его руки закинуты вверх и спрятаны под подушкой. Дышит плавно, но глубоко, от чего мышцы на его теле перекатываются под его кожей.

Пока я ходила в душ, он во сне скинул с себя одеяло, и сейчас я наблюдала его блаженную улыбку в сочетании с членом прижатым к его животу.

Мой рот наполняется слюной, а между ног становится жарко, как только я вспоминаю, что вчера держала его во рту. Мой язык скользил по его пирсингу…Так, хватит.

Кажется, Майкл не спит! Я заметила, как он приоткрыл веки. Засранец.

— Ммм, малыш, — выдыхает он спросонья и потягивается. Мое сердце просто вырывается, взрывается в груди. — Такая красивая ты. Иди к папочке.

А потом оно падает в пятки. Просто падает.

Хочется плакать потому, что, когда оно, блин, падает, мне кажется я люблю его. Люблю Майкла. Как еще называть эти чувства, что выворачиваются, расцветают у меня внутри?

— Водички? — улыбаюсь, наливая воду в стакан. Он вчера много выпил. Ну, хорошо, что не впал в алкогольную кому, иначе бы забыл все, что вчера было.

— О, черт, и воды, но лучше тебя и как можно скорее, — он протягивает ко мне руки, несусь к нему на цыпочках. Ставлю воду на тумбочку и забираюсь на него сверху.

— Мм, чертовски сладкая. Обожаю утром, — я прижимаюсь грудью к его губам, потираясь о его твердый член.

Голова отключается снова, потому что мы падаем, окунаемся в нашу страсть с головой. Майкл дарит мне еще один оргазм, кончая внутрь меня.

Нужно начать принимать таблетки. Но сегодня «безопасные» дни…

— Мне снова нужно идти в душ, — ласково мурлычу я после.

— Вместе пойдем, — шепчет он, потираясь носом о мой нос.

— Мне нужно на работу, и сегодня приезжает мама…возможно, мы не будем вместе этой ночью.

— И слышать об этом не хочу! — он грубо шлепает меня по попке, и я недовольно смотрю на него. Уже всю избил. Мои ягодицы красные, будто я сгорела на солнце.

Следующие полчаса он моется в душе первый, а потом бегу я, и все это время я чувствую возбуждение. Но понимаю, что не могу пропустить работу, и ему нужно на тренировки.

Мое беспокойство о девушках, которых он тренирует почти пропало.

Когда я второй раз выхожу из душа, то застаю его в одних джинсах на кухне. Он достает из небольшой баночки таблетки и быстро запивает их водой, пока не видит меня.

— Ты плохо себя чувствуешь? — мне кажется, что он вздрагивает, когда я задаю вопрос.

— Ты…о чем? — он слишком быстро прячет таблетки в ящик, причем засовывает их куда-то очень глубоко. Что это?!

— Ты пьешь таблетки? Раньше не замечала. Вот и спрашиваю, ты болеешь?

— Это от похмелья.

— Поэтому ты так быстро их спрятал? Покажешь таблетки?

— Ты мне не веришь? — он добавил к своей речи грубый мат, от чего я встала по стойке смирно.

— А ты на меня не ори!

— А ты знай свое место, — он резко вздернул подбородок, высокомерно глядя на меня. Любимые черты ужесточились, полные губы сузились. Что я не так сказала? Что это за таблетки такие, о которых сказать нельзя?

Наркотики? Допинг? У него проблемы со здоровьем?

Боже, даже не знаю, что страшнее. Но мне страшно, что я даже злиться на него за грубость не могу.

— Наркотики? — мои губы дрожат. — Допинг?

— Малыш, это витамины, — он вздыхает, глядя на меня более мягко. — Ты чего так напряглась?

— Я испугалась, — я чуть ли не всхлипываю, и он вытягивает руки, чтобы обнять меня. Чуть не плача, припадаю к его груди.

— Глупышка, — он наспех целует меня в волосы, одной рукой достает таблетки из тумбы. — Это фигня, витамины.

Он протягивает мне баночку. Какой-то обычный витамин C. С трудом верится, что Майкл нуждается в витаминах и пьет их.

— Хорошо, — немного успокаиваюсь. Никаких наркотиков. Меня должно это радовать, если конечно, он не врет.

— Ты же не обманываешь меня? — смотрю в его глаза и вижу, как он закрывается. Сплошная тайна, прочесть которую невозможно.