Вопросы цены и стоимости - Виктория Абзалова

Он мог представить даже в мелочах то, что придется сегодня вытерпеть так или иначе, а о большем думать не хотелось: в душе Равилю было уже абсолютно все равно как и сколько Таш брал его тело - грязнее изваляться все равно некуда.

Тем более, куда хуже пришлось бы, увидь Ксавьер точно выставленные на обозрение свидетельства взлома его тайника! - убеждал себя юноша, возвращаясь, однако сил не достало и он замер на входе, не смея поднять взгляд.

Потому что все предыдущее, было не более чем жалкими отговорками.

Предчувствие, к сожалению, не обмануло и на этот раз, хотя иллюзий относительно своей участи Равиль не испытывал: его действительно с нетерпением ждали.

- Так-так, - протянул мужчина, не глядя в его сторону, - как вижу, золотко, память у тебя тоже девичья. А еще вернее блядская, как и пристрастие к мужским членам. Стоит мне хоть на день оставить тебя без присмотра, так из кудрявой рыженькой головки напрочь вылетают элементарные правила!

Неприкрытая угроза в ленивом тягучем голосе заставила юношу содрогнуться всем телом, и Таш хищно усмехнулся, заметив непроизвольное движение.

- Поссорился со своим певуном-приятелем, малыш? - задушевным тоном поинтересовался Ксавьер, тут же бросив следом грубую усмешку. - Что, твоя потасканная дырка оказалась великовата для его стручка? Конечно, где уж херувимчику нашему… Он, бедненький, оказался первый с конца, у тебя ведь задница хорошенько разработанная. Туда королевская конница парадным строем въедет!

Тон стал откровенно издевательским, заставив сердце испуганно замереть и сжаться. Равиль резко вскинул голову на удобно расположившегося у окна мужчину: несмотря на небрежную вальяжную позу, он почувствовал, что его хозяин в дикой ярости…

И внезапно сообразил, как должна выглядеть со стороны вся сцена - разворошенная постель, он сам растрепанный, в одной мятой рубашке, да еще ком покрывала с чем-то… Не хватало только забытое нижнее белье спугнутому любовнику из окна выкидывать, как в балаганных пьесках!

- Это не то, что ты думаешь… - занемевшими губами выговорил юноша через силу, едва заставив себя отвести взгляд от кровати и отлепиться от косяка двери.

- А что я думаю, золотко? - ласково уточнил Ксавьер, хищно следя за каждым жестом трясущегося мальчишки. - Подойди, объясни мне… - и рявкнул, - Ну! Живо!! Исполнять!!!

От оглушающего окрика Равиль пошатнулся и едва не упал, но несколько торопливых шагов все же сделал, даже не задумавшись.

- Я с ним не спа…

Голос юноши внезапно пресекся и угас, воздух покинул легкие, а тело будто окостенело. Увидь он в руках своего мучителя пресловутый ремень, плеть, да хоть раскаленные щипцы, чтобы рвать на куски живую плоть - и то испугался бы куда меньше!

…пальцы мужчины небрежно вертели короткий стебелек его розы…

Нет! Нет. Нет…

Словно ледяной поток обрушился сверху, мгновенно возвращая в подобие сознания!

- Я никогда не спал с ним и даже не собирался, - ровно произнес Равиль выпрямляясь, - Просто был нездоров, и Августин застал меня в постели, но теперь он больше сюда не придет.

- Вот как? - ненатурально удивился Таш, постукивая по хрупким засохшим лепесткам.

- Да, - бесцветно подтвердил юноша, ловя каждое его небрежное движение, - я сказал ему правду о том, что я твоя шлюха…

Брови мужчины дернулись вверх уже в непритворном изумлении, и он бездумно сжал цветок…

- В покрывале были записи его стихов, - Равиль продолжал говорить тем же невыразительным тоном, не отрывая взгляда от своего последнего и единственного сокровища. - Я не хотел собирать их при тебе, но вернул, потому что… потому что он больше не придет сюда.

- Поэт! - понимающе протянул Ксавьер, делая вид, что задумался. - Как же, стихи свои растерять…

- Да.

- И милый парень, к тому же! - улыбнулся мужчина, покачав засохшей розой перед глазами, и словно бы не замечая реакции юноши. - Цветочки дарит…

- Я не девушка, - неживым, равнодушным тоном, сообщил Равиль очевидное. - С чего бы ему дарить мне цветы?

Наверное, только потому, что все мышцы его одеревенели от чудовищного запредельного напряжения, а последние ошметки чувств окончательно провалились куда-то в разверстывающуюся в груди бездну, - юноша еще мог стоять и говорить. Но холод все больше сковывал тело: немели пальцы на руках, он не ощущал босыми ступнями пола, тяжело было двигать челюстью и ворочать языком, вздох обжигал, а перед глазами что-то постоянно мерцало.

- Это просто роза, - Равиль сделал попытку пожать плечами. - Она была красивой, и мне понравился аромат. Отдай, пожалуйста…

Он протянул руку, а когда Ксавьер поднялся, - даже улыбнулся, не представляя насколько жутко легкая улыбка контрастирует с глазами, черными из-за расширившихся на всю радужку зрачков.

- Отдай, - зачарованно попросил юноша. - Это всего лишь цветок!

- Да? - улыбнулся Таш, и поддерживая своей протянутую к нему ладонь, опустил на нее невинную розочку. - Раз ты так говоришь… Тогда держи!

Равиль заискивающе растянул губы… И в тот же миг, когда цветок коснулся ладони юноши, Ксавьер с силой и резко сжал пальцы на его раскрытой кисти, вынуждая в свою очередь сжаться его пальцы в кулак. Жалобно хрустнули сухие лепестки.

- Аааах… - Равиль смог только жалко вздохнуть распахивая глаза до предела, как если бы грудь вдруг прошил на вылет широкий наконечник стрелы…

Удар в лицо не оставил времени на сентиментальное оплакивание трухи, прилипшей к беспомощно разжавшейся ладони вместо хрупкого призрака любви. Юноша без звука рухнул на пол к ногам своего мучителя, затылок тоже взорвало слепящей вспышкой боли. Немедленно следом обрушился сокрушительный град ударов, и ничего не оставалось кроме как дрожащим комком вжиматься в доски, отчаянно молясь, чтобы мужчина все-таки опомнился.

Даже если бы у него еще оставались силы и возможность, Равиль не смог бы сопротивляться или бежать, смертный ужас сковал волю… Побои не были новостью, и чего-то подобного он ожидал от сегодняшнего вечера, но раньше Ксавьер никогда не бил его так. Таш всегда наказывал его, утверждал свою власть, расчетливо и верно. Несмотря на злость, Ксавьер всегда бил метко и точно, чтобы не причинить повреждений больше, чем он намерен позволить в данный конкретный момент, и тонко проходя по грани, которую был способен выдержать «лисенок», не упав затем при всех мордочкой в грязь, и не забрызгав оной своего господина… Ксавьер всегда знал, что делал и какого результата хочет достичь. Сейчас же он попросту месил ногами беспомощно сжавшееся тело, осыпая бессмысленной бранью, и остановился только тогда, когда юноша перестал вздрагивать, потеряв наконец сознание.

- Шалава жидовская! - от души пнув напоследок острым мыском туфли меж ягодиц юноши, мужчина откинул с лица волосы, и отошел, чтобы перевести дыхание и утолить жажду. Кажется, лисенок перестал его забавлять.

Да и не до возни с мальчишкой сейчас было! Ему нужны были деньги и немалые, чтобы противостоять Ожье, а на казну старика Таша, которой он привык пользоваться как своим карманом, с подачи ловкого свояка был наложен арест в целях обеспечения интересов всех наследников. Получался замкнутый круг: чтобы не упустить свой лакомый кусок из наследства дядюшки, нужны были деньги, а получить их он мог только после дележа наследства. Те средства, что были в обороте, никто не торопился ему предоставлять, резонно требуя доказательств, что поддержка Таша-младшего принесет большие выгоды нежели дела с Грие, а банкиры и вовсе принялись играть в молчанку, изображая из себя слепых, глухих и беспамятных. Дом Бенцони вообще свернул свои дела…

Он сам оказался обложен как лиса в капкане, и как бы не хотелось стереть с блаженной физиономии Медада Луциатто приторно сочувствующую улыбочку, позволить себе это даже в скором будущем Ксавьер не мог.

Зато сорвался на его отверженном племяннике, сожалея лишь о том, что паскудной банкирской семейке от этого не жарко ни холодно… Услышав за спиной тихий мучительный стон, Ксавьер обернулся, равнодушно наблюдая, как его жертва пытается встать или хотя бы отползти. Когда мужчина приблизился к нему, Равиль замер, снова сжимаясь в ожидании удара, но тот только скучающе проговорил в подернутые пеленой боли глаза:

- Ты абсолютно никчемное созданье, золотко! Твой хитрожопый еврейский родственник, стоило им от тебя избавиться, благополучно забыл о нашем честном договоре…

Ксавьер медленно достал из-за отворота кота свернутый вчетверо лист, и юноша дернулся, разом забывая об избитом теле: как же он не подумал, что Таш может взять признание с собой! Мужчина заметил его реакцию на признание и усмехнулся, помахивая в сущности совершенно бесполезной бумажкой. Хорошее настроение понемногу возвращалось.