По землям московских сел и слобод - Романюк Константинович

В церкви св. Петра и Павла 18 апреля 1856 г. отпевали П. Я. Чаадаева, жившего неподалеку на Новой Басманной. М. Н. Лонгинов писал в Петербург С. Д. Полторацкому тогда: "Сегодня хоронили Чаадаева... Странное и удивительное в этой церемонии. Прекрасный весенний день, пасхальная служба, цветные ризы. цветы на кресте, вместо панихиды пение: Христос Воскресе и других гимнов воскресных, все это как-то успокоительно действовало на душу..."

Церковь закрыли в 1935 г., но не разрушили - по постановлению Моссовета ее передали "Управлению Московской областной милиции" для склада военно-хозяйственного имущества, а до последнего времени там находились лаборатории исследовательского института.

Через переулок - совсем невидное здание (N 13), которое, однако, скрывает в своей оболочке дом конца XVIII в. В начале 1773 г. "французской нацыи граф" Людовик де Жилли приобретает у коллежского асессора В. С. Семенова участок у "переулка к полевому артиллерийскому двору" (нынешний Басманный) и сразу же подает прошение позволить ему построить на самом углу "вновь на каменных погребах деревянные жилые хоромы", через пять лет замененные им же каменными палатами. Однако, граф де Жилли недолго живет на Новой Басманной, он приобретает дом около Тверской, в Глинищевском переулке, а этот продает в 1784 г. генерал-майору Н. П. Высоцкому, одному из наследников баснословно богатого князя Г. А. Потемкина-Таврического. Уже в следующем году генерал перестраивает его согласно новейшим вкусам - появляется шестиколонный портик по уличному фасаду, угол дома обрабатывается в виде полуротонды, и все это делается "на оставшихся от старых полат стенах". В результате перестроек он становится одной из достопримечательностей Москвы и попадает в альбом лучших ее зданий, собранный М. Ф. Казаковым. Владелец дома был богатым, он, как родственник князя Потемкина-Таврического получил немалое наследство, жил широко, на его балы и приемы собиралась "вся Москва". Вот запись в дневнике мемуариста С. П. Жихарева от 6 января 1805 г.: "Большой бал у Высоцких... Мы... ездили взглянуть на освещенные окна дома Высоцкого. Вся Басманная до Мясницких ворот запружена экипажами: цуги, цуги и цуги. Кучерам раздавали по калачу и разносили по стакану пенника. Это по-барски. Музыка слышна издалече: экосез и а-ла-грек так и заставляют подпрыгивать".

Теперь же от былого великолепия ничего не осталось - после надстройки третьего этажа и перестроек второй половины прошлого века бывший дворец превратился в рядовой дом, мимо которого пройдешь, не обратив никакого внимания.

Далее на расчищенном от застройки месте выросли два стандартных жилых строения (N 15 и 17), поставленных торцом к улице, да так, что вся плоскость одного из них просматривается с начала Новой Басманной улицы, бесцеремонно вылезая вперед и определяя своим жестким прямоугольным силуэтом всю перспективу улицы.

В 1960 г. при строительстве этих домов сломали живописно украшенное здание, одно из двух, стоявших на участке В. А. Хлудова. Второе здание (N 19) сохранилось, превратившись, правда, в нечто несообразное - на старом одноэтажном особняке надстроили еще высоких три. Там помещается издательство "Художественная литература", а в конце 20-х и в 30-х годах - латышский детский сад имени Карла Маркса вместе со школой-семилеткой его же имени. Старый дом обозначен в 1839 г. на плане участка титулярного советника К. О. Геништы; в 1884 г. В. А. Хлудов делает пристройку к нему под общим фасадом по проекту Р. И. Клейна.

За домом N19 - небольшой деревянный домик с мезонином в три окна - пример небогатой постройки, какие появлялись в большом количестве после 1812 г., когда надо было быстрее восстановить город. Он стоит на территории большой усадьбы, купленной в 1784 г. куратором Московского университета М. М. Херасковым и проданной им в 1790. Это владение принадлежало ранее Никите Никитичу Демидову, купившему его в 1762 г. у лекаря Гольца; после Хераскова оно перешло к графу Алексею Гавриловичу Головину.

Застройка по левой стороне улицы начинается зданием в стиле конструктивизма - с четкими очертаниями геометрических объемов, с внутренним садом, по краю которого идет крытая галерея, несколько неожиданно напоминающая о замкнутых дворах европейских средневековых монастырей. Здание построено в 1927 г. по проекту А. Д. Тарле для железнодорожной поликлиники, которая и сейчас находится в нем.

Дом N 9 стоит в глубокой выемке, образовавшейся при устройстве железнодорожной соединительной ветки. Он сейчас не вызывает особого интереса, но, однако, это когда-то был пышный дворец. Правая часть нынешнего здания является первоначальной постройкой, появившейся здесь примерно в 1740 - 1750-х гг. в усадьбе М. А. Ахлестышева. Несколько расширенный и перестроенный двухэтажный дом приобретает в 1793 г. подполковник М. Р. Хлебников, бывший купец, ставший правителем канцелярии у графа П. А. Румянцева-Задунайского.

Вдова Хлебникова в 1815 г. продала дом, чудом уцелевший при пожаре 1812 г., графу Григорию Алексеевичу Салтыкову. Новый владелец, опять перестраивая дом, увеличил его высоту; на архивном рисунке 1815 г. изображен представительный трехэтажный дворец с портиком и балконом перед ним, совсем не напоминающий то здание, которое стоит теперь на улице; современный вид, довольно неприглядный, он получил при известном благотворителе Ф. Я. Ермакове, когда в 1850-х гг. он переделывал и фасады и интерьеры.

Этот дом стоит совсем рядом с необычной московской церковью, как бы составленной из двух резко различных частей - собственно самой церкви и высокой колокольни. Они явно принадлежат к разным эпохам: если колокольня легко может быть причислена к кругу построек так называемого барокко середины XVIII в., сложившегося под влиянием творчества архитектора Д. В. Ухтомского, образцами которого могут быть такие сооружения, как колокольня в Троице-Сергиевой лавре, то аналог церкви отыскать будет труднее: аскетичное, с крупными, грубоватыми очертаниями обобщенного объема, завершенное граненым куполом с совсем нерусским бельведером с широкими проемами и с остроконечным "шпицером".

Интересно отметить, что это совершенно уникальное в Москве сооружение - единственное построенное по рисунку... кого бы вы думали? Самого Петра Великого! В прошлом веке историк И. Е. Забелин опубликовал документ - "Сенату доношение", датированный 1717 г., в котором было записано: "в прошлом 714 году по имянному царского величества указу и по данному собственной его величества руки рисунку, ведено нам нижепоименованным, старосте с приходскими людьми, построить (церковь) за Мясницкими воротами, за Земляным городом, что в Капитанской и Ново-Басманной слободе, которая и прежде в том месте была ж, во имя св. ап. Петра и Павла".

Если действительно Петр прислал собственный рисунок, руководствуясь которым неизвестный нам зодчий строил эту церковь, то ее необычные для Москвы формы вполне могут быть объяснены тем, что Петр хотел иметь у себя в Москве посвященную его небесным покровителям церковь, подобную тем, которые он видел в Западной Европе. Строительство церкви продолжалось довольно долго - как раз в 1714 г. вышел указ царя о запрещении каменного строительства по всей России, кроме любимого Петербурга, и Петропавловская церковь возобновилась постройкой только через семь лет; в 1723 г. в нижнем этаже освятили престол во имя св. Николая Чудотворца, а наверху - во имя апостолов Петра и Павла. По так называемым клировым ведомостям, на строительство церкви по просьбе стольника Ивана Федоровича Башева Петр 1 пожаловал две тысячи рублей, и она была закончена в 1719 г. В мае 1745 г. в Святейшем Синоде началось дело о построении при церкви "особливой каменной колокольни", и надо сказать, что она получилась грузной и непропорциональной. Автор ее неизвестен, им мог быть либо И. Ф. Мичурин, либо И. К, Коробов, работавшие тогда в Москве. Рядом с церковью стоит подлинная железная кованая решетка XVIII в., но она отнюдь не принадлежит Петропавловской церкви. Решетка стояла у церкви в Спасской слободе, и когда ее разрушали в конце 1930-х гг., то решетку каким-то образом удалось спасти и установить около Петропавловской церкви.

В церкви св. Петра и Павла 18 апреля 1856 г. отпевали П. Я. Чаадаева, жившего неподалеку на Новой Басманной. М. Н. Лонгинов писал в Петербург С. Д. Полторацкому тогда: "Сегодня хоронили Чаадаева... Странное и удивительное в этой церемонии. Прекрасный весенний день, пасхальная служба, цветные ризы. цветы на кресте, вместо панихиды пение: Христос Воскресе и других гимнов воскресных, все это как-то успокоительно действовало на душу..."

Церковь закрыли в 1935 г., но не разрушили - по постановлению Моссовета ее передали "Управлению Московской областной милиции" для склада военно-хозяйственного имущества, а до последнего времени там находились лаборатории исследовательского института.

Через переулок - совсем невидное здание (N 13), которое, однако, скрывает в своей оболочке дом конца XVIII в. В начале 1773 г. "французской нацыи граф" Людовик де Жилли приобретает у коллежского асессора В. С. Семенова участок у "переулка к полевому артиллерийскому двору" (нынешний Басманный) и сразу же подает прошение позволить ему построить на самом углу "вновь на каменных погребах деревянные жилые хоромы", через пять лет замененные им же каменными палатами. Однако, граф де Жилли недолго живет на Новой Басманной, он приобретает дом около Тверской, в Глинищевском переулке, а этот продает в 1784 г. генерал-майору Н. П. Высоцкому, одному из наследников баснословно богатого князя Г. А. Потемкина-Таврического. Уже в следующем году генерал перестраивает его согласно новейшим вкусам - появляется шестиколонный портик по уличному фасаду, угол дома обрабатывается в виде полуротонды, и все это делается "на оставшихся от старых полат стенах". В результате перестроек он становится одной из достопримечательностей Москвы и попадает в альбом лучших ее зданий, собранный М. Ф. Казаковым. Владелец дома был богатым, он, как родственник князя Потемкина-Таврического получил немалое наследство, жил широко, на его балы и приемы собиралась "вся Москва". Вот запись в дневнике мемуариста С. П. Жихарева от 6 января 1805 г.: "Большой бал у Высоцких... Мы... ездили взглянуть на освещенные окна дома Высоцкого. Вся Басманная до Мясницких ворот запружена экипажами: цуги, цуги и цуги. Кучерам раздавали по калачу и разносили по стакану пенника. Это по-барски. Музыка слышна издалече: экосез и а-ла-грек так и заставляют подпрыгивать".