По землям московских сел и слобод - Романюк Константинович

Есть сведения, что впервые церковь упомянута в рассказе летописца о принесении икон в Москву при великом князе Василии III. В 1517 г. из Владимира в Москву принесли несколько икон, и в их числе Владимирскую Богоматерь, "поновити многими леты состаревшаяся и обетшавшая". Иконы пробыли в стольном городе почти год, после чего их "отпустиша в славный город Володимерь", и на том месте, где с ними прощались, "поставиша церковь нову во имя пречистыя владычицы нашея Богородицы, честнаго и славнаго Ея сретения и провожания".

Возможно, что этот первоначальный храм дожил до середины XVIII столетия, когда выяснилось, что он стал тесным: причт и прихожане подали в 1745 г. челобитье о "разобрании церкви с двумя каменными приделами и о построении на том же месте вновь церкви пространнее", К концу 1750 г. она уже была выстроена, а в мае следующего года состоялся указ об освящении главного престола во имя иконы Владимирской Богоматери и приделов - св. Никиты Мученика и Рождества Иоанна Предтечи. Эту постройку связывают с именем самого блестящего архитектора Москвы середины XVIII в. князя Дмитрия Ухтомского. Интересно сравнить мнения двух именитых искусствоведов об этой церкви. И. Э. Грабарь писал о ней, что церковь "по... грубости форм и деталей относится как будто к эпохе развала", а автор капитального исследования о творчестве Д. В. Ухтомского А. А. Михайлов считал, что "как общая композиция храма, так и его детали нарисованы мастерской, уверенной рукой, и в них нет никакой упрощенности или робости".

Каким-то чудом церковь уцелела в лихие советские годы - в марте 1933 г. президиум Моссовета уже вынес такое решение: "принимая во внимание, что участок земли по ул. К. Маркса N 16, на которой находится церковь так называемого Никиты, подлежит застройке домом Советов Бауманского района, президиум... постановляет: церковь т. н. Никиты по ул. К. Маркса закрыть, а здание ее снести".

Василий Львович Пушкин жил в приходе этой церкви, и его отпевали 23 августа 1830 г. в ней. В церкви присутствовал весь цвет литературной Москвы, представители всех направлений - И. И. Дмитриев, П. А. Вяземский, М. П. Погодин, Н. А. Полевой, П. И. Шаликов, И. М. Снегирев и многие другие. По словам Вяземского, "Никиты мученика протопоп в надгробном слове упомянул о занятиях его по словесности вообще и вообще говорили просто, но пристойно". А. С. Пушкин взял на себя все хлопоты по погребению дяди и проводил тело его из церкви на Донское кладбище.

В Никитской церкви служил протодьякон М. К. Холмогоров, славившийся своим необыкновенным басом, слушать который собиралась "вся Москва". Облик его запечатлен П. Д. Кориным в портретах к картине "Русь уходящая".

Сразу же за Никитской церковью, близко от ее апсид, стоит пышно разукрашенный дом, построенный в 1878 г. архитектором М. А. Арсеньевым для Нефеда (Мефодия) Мараева, богатого серпуховского фабриканта, потом перешедший к его жене Анне Васильевне, имевшей прекрасную коллекцию картин в Серпухове.

Мараевы, отпущенные на волю крестьяне графа Орлова-Давыдова, завели текстильные фабрики в Серпуховском краю и стали миллионерами, владельцами двух фабрик, нескольких домов в Серпухове и Москве, одиннадцати имений в разных уездах. После смерти мужа его вдова была вынуждена вести процесс о наследстве, которое хотел отобрать брат мужа. И как раз в это время ей случилось приобрести собрание картин камергера Ю. В. Мерлина, важного московского чиновника, который нуждался в деньгах: говорят, что именно он содействовал прекращению процесса Мараевой. Советскими властями собрание Мараевой было национализировано и в ее серпуховском особняке открылся музей,

За особняком Мараевых - дом сравнительно более сдержанный в декоре, выстроенный в конце XVII в. или начале XVIII в., представляющий собой редкий образец старинных палат. Окна на их фасаде расположены неравномерно и отвечают внутренней планировке. С левой стороны от этого дома - здание, выстроенное в 1787 г. на месте ветхих деревянных хором, в XIX в. оно было расширено и перестроено.

Напротив куракинского дворца и Бабушкина переулка - самое высокое здание (N 20) на Старой Басманной, построенное в начале 1930-х гг. для кооператива "Бауманский строитель", восьмиэтажное, выстроенное с некоторым отступом от линии улицы, с одноэтажной пристройкой для магазинов и с неплохими отделками балконов, разрушающих монотонность оконной сетки фасада. В доме жил разведчик Н. И. Кузнецов, который прославился дерзкими похищениями и убийствами немецких военачальников во время войны.

К сожалению, дом закрыл собой памятник архитектуры - старинные палаты начала XVIII в., вошедшие в состав более поздней, примерно 1770-х годов, постройки, стоявшей на большой усадьбе фабрикантов Бабушкиных. Андрей Иванович Бабушкин сначала торговал текстилем и занимался питейным подрядом, потом стал содержателем фабрик в Китай-городе, на Ильинке, у Троицы в Сыромятниках и здесь, на Старой Басманной (N 20), как раз напротив переулка, заведенную еще в 1717 г.. Это была одна из самых крупных шелковых фабрик в Москве, на которой в 1775 г. насчитывалось 105 станов (на самой большой - Панкрата Колосова - было 120 станов).

Примерно в середине XIX в. этот участок приобретает табачный фабрикант Михаил Бостанджогло, который, по словам московского бытописателя, "едва ли не первый нанес жестокое поражение чубукам и трубкам, измыслив для замены их бумажные гильзы или патроны". Основанная в 1820 г. табачная фабрика Бостанджогло имела два собственных магазина в Москве на фешенебельном Кузнецком мосту и деловой Никольской и была одной из самых известных в досоветской России.

К этому большому участку прилегает меньший, с одноэтажным каменным домом по красной линии улицы (N 22). Этот участок в начале XIX в. принадлежал Александру Васильевичу Сухово-Кобылину, потом перешел к его сыну, поручику Александру Александровичу, а он продал дом и участок мануфактур-советнику И. И. Усачеву. В 1856 г. после пожара новый владелец, купец Федор Кармалин, строит существующий дом, который был увеличен в 1882 г. пристройкой справа - им тогда владел крестьянин, миллионер В. И. Бажанов. В последние годы перед большевистским переворотом его владелицей была А. Я. Прохорова.

За этим зданием в 1970-х гг. все вычищено, и на месте старинных домов построены однообразные бетонные коробки с приставленными к ним магазинами. До этого на месте современной застройки по красной линии улицы стояли небольшие дома, выстроенные, в основном, в первой половине XIX в. Среди них был особняк, в котором в начале 1920 г. открылся 7-ой пролетарский музей (в 1924 г. он назывался Музей изящных искусств имени Луначарского) - тогда в покинутых владельцами особняках, полных собранными ими ценнейшими произведениями искусства, открывали музеи, пытаясь таким образом сохранить их от разрушения.

На правом углу с Токмаковым переулком стоял деревянный одноэтажный домик (N 28), углы которого были обработаны дощатым рустом, с четырьмя сдвоенными колоннами перед ним. Дом этот в 1810 г. приобрела тетка А. С. Пушкина Анна Львовна и жила здесь до своей смерти в октябре 1824 г., а потом он по завещанию перешел к ее брату, поэту Василию Львовичу Пушкину. Он развелся со своей первой женой, и на него было наложено церковное покаяние и наказание: лишение возможности вступить в церковный брак. Василий Львович полюбил молодую и милую Анну Ворожейкину, ставшую его гражданской женой и подарившую ему двух детей - дочь Маргариту и сына Льва, носивших фамилию Василевские. Василий Львович переписал на ее имя этот дом и сам постоянно жил здесь до своей кончины, В последние годы он жестоко страдал подагрою и, как было написано в метрической ведомости, скончался от нее. Как вспоминал его племянник, посетивший дядю незадолго до кончины, он лежал в забытье; придя в себя, узнал Александра, погоревал, потом помолчав, проговорил: "Как скучны статьи Катенина! - и более ни слова".

Из этого дома печальная процессия направилась на отпевание в церковь св. Никиты Мученика.

На другом углу Токмакова переулка - двухэтажное каменное строение, считающееся домом художника Ф. С. Рокотова. Во многих изданиях приводятся различные даты владения этим участком; в некоторых пишется, что он имел здесь мастерскую, а в других - что он и скончался тут. Согласно документам "Императорской Академии художник Федор Степанов сын Рокотов" приобрел этот участок 25 июля 1785 г. у генерал-майора А. Н. Сухотина и продал его 15 мая 1789 г. жене лейб-гвардии капитана Федора Шереметева Марье Петровне, но точных известий о том, была ли у него мастерская здесь, нет. Рокотов в последние годы жил на Воронцовской улице, там он умер и похоронен на кладбище Новоспасского монастыря.

Сохранившееся каменное здание на углу переулка обозначено уже на плане 1803 г. - тогда оно было одноэтажным; в 1834 г. оно значится двухэтажным. Деревянный главный дом усадьбы, находившийся слева, был сломан в 1836 г., и полковником В. Ф. Святловским построен другой, который также не дожил до нашего времени.