По землям московских сел и слобод - Романюк Константинович

 Басманная

Название Басманной слободы произошло от слова "басман", значение которого, казалось бы, известно - у Даля это "дворцовый или казенный хлеб" - так, в 1690 г. подано было патриарху "столового кушанья: хлебец, колцо, шесть папошников, десять басманов, икра зернистая". От названия хлеба пошли пекари-басманники, а от них, живших в этой слободе, и ее название. Это распространенная версия; однако трудно поверить, что в Москве было так много пекарей, делавших специальный хлеб, что они образовали особую слободу, да и немалую, судя хотя бы по протяженности главной ее улицы - Старой Басманной, идущей от Земляного вала до Разгуляя, или же по количеству ее жителей: в 1638 г. их насчитывалось 64 двора, а в 1679 г. - 113 дворов.

Откуда же в таком случае произошло слово "басман"? Как правило, именно ремесленники давали название слободам (вспомните гончаров, кузнецов и кожевников), и в районе теперешней Старой Басманной возможно жили ремесленники-басманники, которые "басмили", то есть делали узорные украшения на металле или коже, которые были широко распространены. Металлическими тонкими листами с выдавленными рельефными узорами обкладывали - "басмили" - деревянные кресты или оправы икон, и такие листы назывались "басмами": "крест древяной, обит басмы медными, золочеными". Басмой также называлось послание с выдавленной на нем ханской печатью, и развитие слова могло быть таким: сначала ханская "басма", потом вообще рельефные изображения, и, возможно, что "басманом" назывался особый вид хлеба, на котором выдавливалось какое-либо клеймо.

Главная улица Басманной слободы была частью большой проезжей дороги от Кремля на восток, к берегам Яузы. Избы слобожан стояли вдоль дороги, а за ними шли огороды, поля, выпасы. Вероятно, в конце XVII в. к северу от Басманной слободы поселили военных и, может быть, именно тех, кто служил в полках нового иноземного строя. Курляндец Якоб Рейтенфельс, посетивший Москву в 1670 - 1673 гг., писал, что в этой слободе жили те иноземцы, кто перешел на русскую службу и принял православие; то же самое повторяет другой иностранный путешественник - Эрколе Зани - в своей реляции о путешествии в Московию. Эти военные образовали так называемую Капитанскую слободу вдоль дороги, шедшей от Мясницкой к Басманной слободе. Дорога эта получила со временем название Новой Басманной в отличие от ее соседки - Старой.

Старая Басманная начинается от площади Земляного вала, перекрестка Садового кольца и улицы Покровки, и ее первый отрезок ограничивается мостом через соединительную ветку железной дороги.

С левой стороны Старой Басманной возвышается угловая башня большого жилого дома (N II - 13 по Садовой-Черногрязской), возведенного по проекту В. Д. Кокоринова еще до войны, но отделанного в послевоенные годы. Вплотную к нему примыкает жилой дом (N 5), выстроенный в 1907 г. в стиле модерн архитектором К. Л. Розенкампфом по заказу крестьянина Николая Козлова. Далее - участки бывших дворов кремлевского Вознесенского монастыря и купца Луки Девятова, на которых по улице стояли ряды лавок, а внутри несколько деревянных жилых и нежилых строений. Именно по участку Воскресенского подворья прошла соединительная ветка железной дороги, над которой перекинут мост.

В XVII в. к северу от Старой Басманной улицы, по ее левой стороне, находился большой загородный двор и огород Вознесенского монастыря площадью 3 десятины 454 квадратных сажени (т. е. почти три с половиной гектара), который был пожалован ему царем Алексеем Михайловичем в 1654 г. Этот двор со временем значительно уменьшился, часть его была распродана, и по его земле были проложены городские проезды. Одним из таких проездов и был Хомутовский, доходивший до нынешней улицы Лукьянова (Бабушкина переулка) и продолжавший Хомутовскую улицу, выходившую к Земляному валу с западной стороны. Ныне это небольшой тупик, упирающийся в железнодорожные линии соединительной ветки.

В Хомутовском тупике находятся несколько зданий, о которых можно сказать особо. Это, во-первых, особняк (N 5а), принадлежавший Хлудовым, по фамилии которых тупик, одно время назывался Хлудовским. Он находится на территории довольно значительного участка, который принадлежал в конце XVIII в. жене генерал-лейтенанта А. Н. Сухотина. В 1800 г. участок перешел по закладной к князю А. В. Урусову, при котором в глубине усадьбы, ближе к западной ее границе, стоял одноэтажный каменный особняк, уцелевший в пожар 1812 г. В 40-е гг. XIX в. усадьбой владела графиня Евдокия Максимовна Толстая с дочерью Прасковьей. Графиня была прелестной цыганкой Авдотьей Тугаевой, покорившей сердце отчаянного игрока, бесстрашного дуэлянта графа Федора Толстого, убившего на дуэлях, как говорили, одиннадцать человек, Его дети, все дочери, умирали одна за другой, и он верил, что это была кара за убитых им. Выжила только одна Прасковья, вышедшая замуж за Василия Степановича Перфильева, хорошего знакомого Л. Н. Толстого, прототипа Стивы Облонского в "Анне Карениной". Супруги Перфильевы были посаженными отцом и матерью на свадьбе Толстых.

В 1850 - 1853 гг. усадьбой владел один из братьев Мамонтовых - Иван Федорович, переехавший тогда в Москву и занявшийся железнодорожным строительством. Его сыновья, Савва и Анатолий, сыграли большую роль в истории русской культуры - Анатолий стал книгоиздателем, а Савва основателем известного театра, гончарной мастерской, меценатом. С 1853 г. усадьба стала собственностью семьи текстильных фабрикантов Хлудовых, дело которых, по словам купца Н. А. Варенцова. оставившего воспоминания о семье Хлудовых, "гремело в Москве".

Первым владельцем усадьбы был Алексей Иванович Хлудов, создавший вместе с братьями текстильную фабрику в Егорьевске. По отзывам, был он "человек неподкупной честности, прямой, правдивый, трудолюбивый, отличавшийся силой ума и верностью взглядов".

А. И. Хлудов в 1864 г. ломает старый дом, ставший для него тесным и непрезентабельным, и строит новый двухэтажный особняк, с роскошно оформленными интерьерами. Хлудов собирал древние рукописи и старопечатные книги, в его коллекции находилась такая ценность, как греческая Псалтырь IX века с миниатюрами. По словам очевидца, комната, где хранились его книги и рукописи, была "отделана в стиле, с мозаичным полом и расписанным сводчатым потолком и даже люстрой в древнерусском стиле".

После его смерти в 1882 г. дом перешел к сыну Василию. В 1897 г. с правой стороны от дома, по красной линии тупика, было выстроено каменное здание (N 7а) для конторы и квартир. Под домом находился большой подвал, соединенный подземным переходом с другими строениями в усадьбе.

У В. А. Хлудова в доме бывали известные деятели русской культуры: С. И. Танеев, Д. С. Мережковский, В. С. Соловьев, М. И. Драгомиров, Н. Е. Жуковский, С. А. Муромцев. У него часто можно было слышать музыку, в парадной зале второго этажа был установлен орган и стояли два рояля, ведь вся семья была музыкальной.

В. А. Хлудов скончался в 1913 г., и при его наследниках главный дом сдается частной женской гимназии Л. Н. Валицкой, в которой преподавал отец знаменитого радиста первой полярной станции Т. Э. Кренкель. Остальные здания на территории усадьбы использовались под различные нужды: склады шерсти, гараж и даже рыбокоптильню.

В советское время главный дом занимала средняя школа, впоследствии больница. В 1950-х гг. он был надстроен третьим этажом и соединен с флигелем переходом.

Рядом, с правой стороны, находилась еще одна усадьба (N 7), принадлежавшая Хлудовым. Его владельцем был известный в Москве Михаил Алексеевич Хлудов, второй сын А. И. Хлудова, который, по словам того же Варенцова, "был субъект патологический: где бы ему ни приходилось жить, везде оставлял за собой ореол богатырчества, удивляющий всех... к сожалению, все его духовные силы поглощались низменными чувственными желаниями, именно: пьянством и развратом". По Москве ходили рассказы о его ручной тигрице, с которой он везде появлялся, о его грандиозных кутежах и выходках. О нем писали В. А. Гиляровский, Н. Н. Каразин (в романе "На далеких окраинах"), художник К. А. Коровин, артист Л. М. Леонидов, его вывел в образе Хлынова А. Н. Островский в пьесе "Горячее сердце". Гиляровский вспоминал, что он видел его в последний раз в 1885 г. на собачьей выставке в Манеже: "Огромная толпа окружала большую железную клетку. В клетке на табурете в поддевке и цилиндре сидел Миша Хлудов и пил из серебряного стакана коньяк. У ног сидела тигрица, била хвостом по железным прутьям, а голову положила на колени Хлудова. Это была его последняя тигрица, недавно привезенная из Средней Азии, но уже прирученная им, как собачонка". В этом же году, 31 мая он умер на даче в Сокольниках. Почти все свое имущество он завещал жене Вере Александровне, а дом в Хлудовском тупике отдал под детскую больницу: его маленький сын скончался от черепной травмы, случайно упав с лестницы в училище. Однако дом в Хомутовском тупике был неудобен для больницы, его продали и для нее выстроили отдельное здание на Большой Царицынской (Пироговской) улице.