Танцор Января - Майкл Флинн

Здания отделялись узкими переулками. Проходя мимо них, Хью рефлекторно отметил, что выходы закрыты железными решетками. Задние дворики или парковки, решил он.

Флегматичные. Это слово лучшим образом описывало дибольдцев. Они никуда не собирались — по крайней мере, уже нет; кроме того, их было совершенно невозможно согнать с того места, где они успели пустить корни.

Хью остановился у деревянной вывески в форме зверя Нолана. Рога черномордого быка украшал венок из цветов, и весь его вид неубедительно выражал доброжелательность. Бар, именуемый здесь локалью, находился в полуподвале, и вход в него располагался под парадными ступенями. На Новом Эрене бары бросались в глаза, приглашая заглянуть внутрь. Здесь же они были неприметными, но если это была настоящая локаль, местные, без сомнения, знали, как ее найти.

Внутри бара были низкие побеленные потолки со стропилами из красильного дуба, так что общее впечатление складывалось не столь гнетущее, каким могло бы быть. Кислый запах пива смешивался с резким металлическим привкусом виски. Дымка от разнообразных листьев и тлеющих лемонграссовых дубаров висела облачком под потолком. В дальнем конце зала четыре человека, обступив механическое пианино, пели песню о неком Медном Лодочнике. Они не согласовали между собой тональность заранее, подобная мелочь, судя по всему, волновала их меньше всего.

Стоило Хью войти, как в его сторону обернулось несколько голов, бегло скользнув по нему взглядами. «Да, — подумал он, — очень замкнутые люди, даже на публике». Он нашел свободный столик и немного подождал, пока к нему не подошла официантка, вытерла столешницу и приняла заказ. Мужской хор затянул новую песню, в которой речь шла уже о Пыльном Шиве Шарме, «лучшем упрямом парне на ’сех Высоких равнинах».

Хью уселся поудобнее, высматривая человека с офицерской выправкой и своеобразным ритмом гатмандерской речи. Он заметил хиттинадца в клетчатом тюрбане, делившего кабинку с местным дельцом и парой миловидных продажных женщин. Вскоре зашла высокая худощавая алабастрианка и присела за стойку бара. Остальные посетители отличались бледными лицами и характерным угрюмым выражением лица уроженцев Ди Больда. Хью не без удовлетворения отпил поданный ему стаут. Гат здесь определенно будет выделяться.

Две кружки спустя в локаль вошел приземистый, плотно сбитый мужчина и заслужил несколько кивков от посетителей. Кожа его казалась дубленой как из-за цвета, так и из-за морщин, одежда больше походила на обноски, но от взгляда Хью не укрылись более темные пятна на ткани там, где когда-то были нашивки. Подозрения подтвердились, когда новоприбывший подошел к бармену и сообщил:

— Что касается рома, мне хотелось бы выпить.

Не оборачиваясь, гат поднял стакан и бросил всему залу:

— Ди Больд!

Местные подняли свою выпивку, и «Да здравствуют больдцы!» пророкотало из десятка глоток, среди голосов послышался писк алабастрианки: «Да здрафсфуют бо-ольдцы!»

Хью залпом осушил кружку и понес ее к стойке. От него не укрылось, что гат, заметив его приближение в зеркале, потянулся рукой к отвороту куртки. Хью поставил кружку на барную стойку.

— Плесни-ка темного, — сказал он. Когда бармен наполнил кружку, Хью поднял ее, приветствуя незнакомца. — Далекий Гатмандер.

Гат оглядел Хью, и кожа на его лице натянулась.

— Не такой уж и далекий. — Он влил в себя ром и протянул бармену пустой стакан, который тот наполнил, даже не вынимая из руки клиента.

— Здесь не так много чужаков, — сказал Хью. — Не желаешь присоединиться ко мне?

Мужчина с дубленым лицом кивнул. Затем он взял стакан в левую руку, а правую протянул бармену и подождал, пока тот вложит ему в ладонь полную бутылку рома.

— Приглашение, что касается меня, приемлемо завсегда, — произнес гат.

Хью провел его к своему столу.

— Меня зовут Рингбао, — представился он, почти не соврав.

Гат подхватил бутылку левой рукой и протянул правую Хью, которую тот крепко пожал.

— Имя, что касается меня, — Тодор, — сказал гат, присаживаясь. Он плеснул себе еще рома и поднес стакан к глазам. — У него такой любопытный цвет. А вкус, — Тодор отхлебнул, — еще любопытней.

— Как гата занесло аж на Ди Больд? — поинтересовался Хью.

Тодор взглянул на него еще раз, и прошло некоторое время, прежде чем он соизволил ответить.

— На корабле. — Он отпил еще рома. На этот раз он поставил на стол уже полупустой стакан, добавив: — Которых, что касается моих лет, было немало.

Это означало, что он не вчера на свет родился, так что отстань с расспросами. Хью кивнул.

— Мы слышали, ты был с флотом, проходившим Ди Больд около месяца назад.

Мужчина хмыкнул и утер рот тыльной стороной ладони, оглядевшись вокруг стола.

— «Мы»? — буркнул он.

— Я и несколько моих приятелей.

Тодор отпил еще немного.

— И, что касается информации, сколько ты готов заплатить?

— Назови свою цену.

Гат с шумом втянул в себя воздух.

— Билет. Перелет до Гатмандера.

Хью знал, что у Своры глубокие карманы и перелет на лайнере Хэдли не разорит команду.

— Сделано, — сказал он.

Тодор выдохнул и уставился на свои огромные жилистые руки, поигрывая стаканом с ромом.

— «На Гатмандере, далеком Гатмандере, — запел он еще более фальшиво, чем обступивший пианино квартет, — на границе небес…» — Он моргнул и на мгновение прикрыл глаза. Затем добавил: — А может, он достаточно далекий? Да, достаточно далекий. Уж туда-то леди Радха Карго не дотянется.

Хью кивнул. Подозрения подтвердились.

— За тобой идут копы компании?

Тодор украдкой взглянул на дверь.

— Уже близко. Была одна безделушка, которую она хотела, а у меня была мысль, что она ее не получит. Был разговор, затем мятеж, корабль открыл огонь по другому кораблю. Но, что касается коммодора, удача определила успех; и подчинение с раскаянием победили анархию — кроме тех кораблей, которые отключили связь и бежали. Корабль коммодора был поврежден, но трофей остался у него, и, наверное, он уже у леди Карго. Остается надеяться, — добавил гат, подняв стакан, — что корабль коммодора разбился по пути к Сакену.

Хью протянул ему руку.

— Пошли со мной. Мои друзья тоже захотят это услышать.

Тодор откинулся на спинку стула и, прищурившись, посмотрел на Хью. О’Кэрролл словно услышал, как скрипит дубленая кожа.

— А что касается тебя, с какой оказии я должен тебе доверять?

— Потому что мы собираемся вернуть эту «безделушку».

— Правда? — Тодор хлебнул прямо из бутылки. — Пойдете против самого Торгового Дома?

— Мы были готовы отправиться на Хадрамоо, — мягко сказал Хью.

Гат покачал головой.

— Что касается тебя, имеется оказия безумия. Уже слишком поздно, и всем следует увеличивать, а не сокращать расстояние до Старого Сакена. Хотя в итоге это едва ли будет иметь значение.

— О? — удивился Хью. — И почему?

Тодор рассмеялся.

— Самый охраняемый секрет во всем Спиральном Рукаве… Ладно. Что касается меня, то какая разница, будешь командовать ты или леди Карго, если уши Гатмандера не услышат ни твоего, ни ее голоса? Ради билета история будет рассказана. И будьте все прокляты. — Он поднялся, и Хью встал вместе с ним. Они покинули «Нежного зверя» и взошли по короткому пролету на узкую пустынную улицу.

Хью остановился, чтобы сверить направление с браслетом, а Тодор решил воспользоваться моментом и поднести бутылку с ромом к губам.

Бутылка взорвалась, и на одно безумное мгновение Хью подумал: «Ничего себе ром!» Но инстинкт его не подвел — он успел нырнуть за мусорный бак, потянув Тодора за собой на землю, когда вторая пуля попала в кирпичную кладку.

— Это был не я, — торопливо сказал он гату. — Клянусь, я не вел тебя в ловушку.

Но хватило и одного взгляда, чтобы понять: что касается Тодора, оказии для уверений больше не было. Пуля пробила бутылку и продолжила свой путь через рот и заднюю стенку черепа — поэтому все, что собирался поведать гат, осталось среди мозгов, осколков кости и крови, забрызгавшей стену позади него.

Третья пуля пробила мусорный бак и задребезжала внутри. Хью хотелось крикнуть, что он не один из предателей МТК. Но он знал, что убийца не станет рисковать. Секрет, из-за которого убили Тодора, гат легко мог успеть раскрыть своим товарищам. Хью вздрогнул. Убийце потребовались недели, чтобы выследить офицера, так что убийцей мог оказаться любой из завсегдатаев «Нежного зверя».

Хью достал из куртки нож, купленный на Иегове. Конечно, от сики сейчас было мало проку. Она была бесполезна против огнестрельного оружия, но ничего другого у него под рукой не имелось. Хью обыскал труп Тодора и нашел мелкокалиберный револьвер. Он взвесил его в руке, подумал, а затем вложил оружие в ладонь мертвеца, опустив его палец на спусковой крючок. Затем Хью отыскал не доброшенный до бака мусорный мешок и положил на него руку Тодора так, чтобы оружие было видно из-за угла.