Сталин в преддверии войны - Александр Семенович Орлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Установки политического руководства страны (боязнь спровоцировать Гитлера) сдерживали военное командование, не позволяли ему принять необходимые меры к отражению явно готовившегося нападения вермахта. Это дало командованию противника значительные стратегические преимущества, явилось одной из важных причин поражений Красной Армии летом 1941 года.
Другой причиной стало то, что в организации обороны, военном строительстве были допущены крупные просчеты, связанные с переводом промышленности и вооруженных сил на военное положение. Жесткая централизация власти, безусловно необходимая во время войны, имела тем не менее недостатки, так как лишала систему управления необходимой для нее гибкости, широкого использования творчества и инициативы командного состава. В результате к началу войны не были введены в действие новые оперативные и мобилизационные планы, которые должны были заменить устаревшие.
В основополагающем плане «развертывания Вооруженных сил Советского Союза на западе и на востоке на 1940 и 1941 годы» от 18 сентября 1940 года в отношении «основ нашего стратегического развертывания на западе» говорится: «1. Активной обороной прочно прикрывать наши границы в период сосредоточения войск. 2. Во взаимодействии с левофланговой армией Западного фронта силами Юго-Западного фронта нанести решительное поражение Люблин-Сандомирской группировке противника и выйти на р. Висла. В дальнейшем нанести удар в общем направлении на Кельце, Краков и выйти на р. Тилица и верхнее течение р. Одер»[523].
В последующих уточненных вариантах плана основополагающее положение об активной обороне неизменно сохранялось. Правда, на оборону тогда смотрели как на кратковременный этап военных действий, в котором участвует лишь часть войск, выделенная для прикрытия границы, пока идет отмобилизовывание и развертывание главных сил для решительного наступления. Сравните это с планом «Барбаросса», где ни о какой обороне речь не идет и прямо указывается: уничтожить силы Красной Армии в западной части СССР и захватить территорию до рубежа Архангельск — Астрахань, то есть жизненно важные регионы СССР.
Дальнейшая разработка «плана развертывания» касалась изменения в распределении сил по стратегическим направлениям и уточнения их задач. Командующие войсками приграничных военных округов в середине мая получили следующий приказ: «К 20 (25) мая 1941 г. лично Вам с начальником штаба и начальником оперативного отдела штаба округа разработать детальный план обороны государственной границы и планы ПВО»[524]. Такие планы были подготовлены и направлены в Генштаб 10–20 июня, но нарком так и не успел их утвердить. В этой директиве нет ни слова о подготовке удара по немецким войскам, никаких указаний о подготовке наступления против немецкой группировки войск, сосредоточенной у нашей границы. А ведь любому человеку ясно, что совершить широкомасштабное нападение на уже заканчивавшие развертывание группы армий вермахта без детальной оперативно-документальной проработки, создания соответствующих, приведенных в полную боевую готовность ударных группировок (какие у немцев уже стояли по ту сторону границы) проведение многочисленных мероприятий по подготовке сокрушительного удара по врагу было невозможно. Таким образом, какие бы идеи о срыве или хотя бы ослаблении первоначального удара готового к нападению противника ни витали в головах руководителей военного ведомства, войска приказа на наступление не получали. А о том, что такие мысли естественно возникали у высших военачальников, понимавших, что Германия почти готова к агрессии против нас, говорит записка наркома обороны и начальника Генштаба Председателю СНК СССР И. В. Сталину от 15 мая. В ней давался анализ сложившейся обстановки и содержались предложения Наркомата обороны о плане стратегического развертывания Вооруженных сил СССР «на случай войны с Германией и ее союзниками». «Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар, — говорилось в записке. — Чтобы предотвратить это, считаю (так в тексте. — А. О.) необходимым ни в коем случае не давать инициативу действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск»[525].
Это единственный документ (если можно считать документом никем не подписанную и неизвестно, доложенную ли адресату докладную, подготовленную Генштабом), где предлагается нанести упреждающий удар (а не превентивный) по изготовившейся к нападению на нашу страну гитлеровской армии вторжения. Цель такого удара (в отличие от превентивного) — не разгромить Германию, а сорвать подготавливаемое противником наступление. При этом речь идет о том, что Германия уже давно отмобилизовала свою армию и экономика этой страны во всю мощь работает на войну, а СССР «в случае войны» еще предстоит мобилизация и перевод экономики на военное положение. Генштаб предлагает сорвать немецкие планы и разгромить главные силы противника, сосредоточенные у наших границ, выйти к рекам Нарев, Висла и овладеть районом Катовице. В последующем разгромить силы Центра и Северного крыла Германского фронта, овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии[526].
Сравните с планом «Барбаросса». Там — уничтожить Красную Армию и захватить полстраны, здесь — разгромить главные силы противника и выйти к прежним, довоенным границам основной территории Германии. Уже это свидетельствует о том, что предложение Генштаба было порождено обстановкой мая 1941 года, а не глубоко и всесторонне продуманным планом агрессивной войны. Но и эта записка не вышла за пределы Генштаба и была отправлена в архив.
Сталин боялся спровоцировать немцев на нападение, памятуя, что СССР еще не готов к войне с сильнейшей державой в Европе. Но, поскольку угроза германского вторжения нарастала, кое-какие меры все же принимались. В мае «на сборы» было привлечено около 800 тыс. резервистов, началось выдвижение четырех армий из глубины страны в западные округа. Но меры эти были половинчатыми и запоздалыми. Они свидетельствовали о нараставших признаках смятения и неопределенности в действиях советского политического руководства накануне войны. Даже имевшиеся в распоряжении силы не были приведены в боевую готовность.
Таким образом, можно сделать вывод, что Советский Союз в 1939–1941 годах не разрабатывал планов агрессивной войны против Германии.
В идеале построение группировки советских войск у западных границ должно было быть таким, каким оно было через два года в битве на Курской дуге. Тогда создали глубоко эшелонированную оборону (восемь
