Сокровища короля - Элизабет Чедвик

– Что ж, хоть в этом наши мнения сходятся. Пойдем, – добавил он, глянув через плечо на конюха. Тот старательно запрягал лошадей и, вероятно, прислушивался к их беседе. – Покажу тебе свои новые баржи. Пусть люди думают, будто мы договариваемся о перевозке груза, тогда наша встреча вызовет меньше пересудов.

Мириэл оценила разумность его предложения. К тому же, подумала она, ведя беседу на ходу, они могут не опасаться, что кто-то подслушает их разговор целиком и потом поставит их в затруднительное положение.

Бок о бок, но на почтительном расстоянии друг от друга они пошли со двора.

– Где твой муж? – спросил Николас, когда они спустились с холма и зашагали к реке. – Полагаю, в отъезде. Иначе ты не пошла бы так смело искать меня.

– Роберт уехал договариваться о новых закупках шерсти, но он и не ожидает, что я в его отсутствие буду торчать у очага. На таких условиях я не вышла бы за него замуж.

– А почему ты вышла за него?

Мириэл глянула на Николаса. В его лице она увидела любопытство и враждебность.

– У нас много общего, – ответила она, пожимая плечами. Она не собиралась признаваться ему в том, что чувствовала себя слабой и уязвимой, а волевой характер Роберта, его широкая надежная спина служили ей опорой, пока она зализывала раны и готовилась к новым битвам. А также в том, что она не могла устоять перед его напором, который давал ей ощущение покоя… и временами пугал.

– Значит, он предоставляет тебе свободу действий. Мириэл раздраженно фыркнула.

– В той же мере, что и я ему, – сердито сказала она. – У нас полное равноправие, мы – компаньоны. – Заметив, как Николас скептически выгнул брови, она едва сдержалась, чтобы не пнуть его в голень. – А ты думай, что хочешь.

– Мне известны твои способности, – уклончиво проронил он.

Они перешли центральную улицу и направились к реке через южную часть города. Холодный ветер гнал по небу облака.

– Он знает о твоем прошлом?

Мириэл убрала с лица приставший конец платка и посмотрела на Николаса:

– Ты мне угрожаешь?

Он досадливо сдвинул брови:

– Почему каждое мое слово ты воспринимаешь как угрозу или грубость? У нас появилась возможность поговорить наедине, а ты впустую тратишь время.

Мириэл покраснела. Николас был прав, но она не собиралась признавать его правоту. Если она и становилась на дыбы, то причиной тому были чувство вины и желание оградить себя от унижения. Николас был недалек от истины, когда сказал, что она ни разу в жизни ни перед кем не извинялась.

– Он знает, что я поругалась с родными и сбежала из дому, – нехотя призналась она. – Но о том, что я находилась в монастыре, и, разумеется, о тебе ему ничего не известно.

– И о драгоценностях.

– Нет, конечно. Об этом вообще никто не знает. – Она кивком поприветствовала знакомого. Наклон головы, улыбка – все как полагается, полная иллюзия благопристойности.

– Если б я поймал тебя в тот день, убил бы на месте, – тихо сказал он и тоже учтиво склонил набок голову, подыгрывая ей. – По крайней мере, ты обязана объяснить свой поступок. Ведь я расплатился бы с тобой по справедливости.

– И отдал бы мне корону?

Он ускорил шаг, впечатывая каблуки в землю.

– Я сказал: по справедливости.

– Что ж, вот тебе одна из причин. У нас с тобой разные понятия о справедливости. – Мириэл тоже пошла быстрее, чтобы не отставать от него.

– Бог мой, – поморщился Николас – Не хотел бы я быть одним из твоих покупателей.

– А почему ты решил, что я захочу продавать тебе сукно?

– Из соображений выгоды.

Мириэл заскрежетала зубами:

– Интересно, кто из нас попусту тратит время?

– Тогда объясни, почему ты так поступила? – с жаром допытывался он. – Почему сбежала? По справедливости или нет – в этом вопросе у нас с тобой разногласия, – но ты же понимала, что так нельзя поступать с людьми. Убежден, все эти годы ты жила в страхе, что встретишь меня.

– Я сочла, что это оправданный риск, – уныло промолвила Мириэл. Дабы не видеть ярости на его лице, она нагнула голову и стала смотреть на подол своего платья, колыхающийся в такт ее поступи. – Скажу тебе в первый и последний раз: ты прав. Меня действительно мучит чувство вины за содеянное, и я надеялась, что мы не встретимся никогда.

Николас хмыкнул, не разжимая губ, то ли выражая презрение, то ли одобрение – она не поняла. Какое-то время они шли в напряженном молчании, потом он сказал:

– Ты так ничего и не объяснила.

Когда они приблизились к причалу, ветер обрушил на них речные запахи: едкий смрад дубильных и красильных чанов, в которых разлагалась зловонная смесь вайды и мочи, превращаясь в густую синюю краску для окрашивания ткани, которую изготавливали в сукновальных мастерских, расположенных выше по реке.

Мириэл задержала дыхание и не отнимала руки от лица, пока они не миновали зловонный участок. Николас отдувался и чертыхался себе под нос.

– Неудивительно, что эти мастерские запрещено держать в городе, – сдавленно произнес он.

– Однако всем нравится одежда из мягкой кожи и ярких тканей, – заметила Мириэл, пожав плечами. – За роскошь надо платить. – В подтверждение своих слов она дернула его за тунику.

Николас поморщился:

– Мне больше по душе воздух морских просторов и простая льняная рубашка. Я жду объяснений, – потребовал он, обратив на нее суровый взгляд.

Мириэл кусала нижнюю губу, поглядывая на него из-под ресниц.

– Я в жизни не видела ничего более прекрасного, чем эта корона. Она взяла меня за душу. Мне невыносима была мысль, что ты можешь выдрать из нее драгоценные камни, а потом переплавить ее.

– Я никогда бы этого не сделал! – воскликнул он.

– Там, на болоте, ты не был в этом уверен. На мой вопрос ты не дал твердого ответа, и я испугалась, что ты уничтожишь ее.

Он покачал головой:

– Если такая мысль и пришла мне в голову, то лишь мельком. Это было бы святотатством.

– Мне твои мысли были неведомы, – сказала она в свое оправдание и, не получив от него ответа, взволнованно всплеснула руками. – Не спрашивай, что на меня нашло: я даже самой себе не могу это объяснить. Тогда я знала одно: эта корона должна быть у меня, чтобы я могла любоваться ею, держать ее в руках.

Он кивнул, словно в подтверждение своих догадок.

– Где она сейчас?

– В надежном месте, – отрывисто бросила она. – Кроме меня, никто не знает, где этот тайник, и не узнает, пока я его не открою.

Он посмотрел на нее. Его твердый, оценивающий взгляд смущал ее, вынуждая вновь заговорить.

– Я не могу возместить тебе ее ценность деньгами, ибо она бесценна, но я могу вернуть тебе марки, которые взяла.

– Весьма великодушно, – сухо заметил он. – А что, если я захочу больше?