Олимпия - Артем Тихомиров

Когда-нибудь, когда война закончится, когда мы станем свободными, твердила Лима себе, словно ребенок, пытающийся избавиться от страха темноты. Если она поверит, значит, все получится.

Последнюю охоту, как и множество других раньше, Полифему удалось пережить. По странному стечению обстоятельств она снова проходила в Восточном секторе. Опять гоплиты проливали кровь, и опять бродягам пришлось таиться и ждать, стискивая зубы. Они ничем не могли помочь илотам, иначе бы выдали себя.

Однако и в долгу не остались. Среди новобранцев ходили слухи, что диверсантам удалось повредить два вертолета, на которых перемещались гоплиты. Один из них совершил экстренную посадку, в которой пострадало четверо олимпийцев. Другая машина сгорела прямо на взлетной площадке, вызвав немалый переполох. Все это были маленькие, но все-таки победы. Повреждение техники стало для бродяг в последнее время основным направлением деятельности, особенно важным, если учитывать трудности олимпийцев с восполнением ресурсов. Чем меньше у врага будет вооружений на момент решающего столкновения, тем лучше. Илоты шутили, что если и дальше так пойдет, господам придется драться палками и камнями, что существенно уравняет шансы сторон.

- Маме плохо, - сказала Киниска, прервав поток мыслей Лимы. - Она не показывает это на людях, даже отцу, но я вижу. Отсутствующий взгляд, устремленный в никуда... Я его ненавижу!

Лима перевернулась набок, подперев голову рукой.

- Жалеет, что отпустила Клеона. Я бы тоже жалела.

- Однажды ей придется отпустить Ферна. - Голос девушки был удивительно жестким, даже для новой Киниски, закаленной и повзрослевшей. - И меня. И тебя. Несмотря на всю ее любовь.

Лима вспомнила своих родителей и их смерть, совершенно бессмысленную. Маленький семейный очаг, который стремилась поддерживать мама, так и не смог остановить зло.

Сейчас Лима нашла новый дом, и мысли, что его постигнет та же участь, наполняла ее холодным страхом.

- И лучше бы ей приучить себя к этой мысли сейчас, - прибавила Киниска.

- Хочешь с ней поговорить?

- Пожалуй.

- Не думаю, что это нужно. Ты отберешь у Меи последнюю надежду.

- Все равно? случится то, что должно, - сказала девушка, помотав головой.

- Никто и не сомневается. Но подожди, не взваливай на мать больше, чем она сможет вынести.

Киниска посмотрела на Лиму почти со злостью.

- Она ничуть не лучше других матерей. Она должна знать. Тысячи их теряют детей, мужей и братьев в боях.

- Не понимаю, чего ты от нее хочешь.

- Она сильная, - сказала Киниска, - но недостаточно. И я? я не хочу, чтобы когда придет пора уходить мне, она? расклеилась. Пойми, для меня нет хуже кошмара в последнее время. Я вижу сцену нашего прощанья, а мама рыдает и кричит в истерике вместо того, чтобы просто пожелать мне удачи. - Девушка дернула плечами. - Не знаю почему, но? мне это отвратительно.

- Твоя фантазия, - сказала Лима, - только твоя фантазия. По-моему, ты предъявляешь к Мее слишком высокие требования. Пока мы тренируемся, пока Клеон? в общем, она тянет дом, следит, чтобы все работало как часы. Поверь, это дорогого стоит. Ее руки и ее дух крепче, чем ты думаешь. Когда придет время, думаю, она сможет попрощаться с тобой достойно. Если ты этого хочешь. Ведь этого, Киниска?

Она помолчала, затем кивнула. Лиме показалось, девушка имела в виду другое, но раз она и дальше хочет скрывать, ее дело.

По большому счету, Киниска не хранила никакой страшной тайны. Только роботы или мертвецы ничего не боятся. Киниска боялась. Погибнуть зря. Покалечиться, став ненужной и не исполнив свой долг. Не оправдать чужих надежд, и своих собственных в том числе. Боялась, не дожить до окончательной победы. Она и тренировалась, словно одерживая, именно для того, чтобы войти в число лучших и сражаться правильно. И побеждать. Иначе зачем все? Киниска мыслила, как подросток, для которого в мире существует лишь черное и белое, поэтому возможная реакция матери казалась ей недостойной, казалась проявлением постыдной слабости. Что ж, такова Киниска. Пройдет время, и она посмотрит на вещи иначе, возраст свое возьмет.

Большую часть ее страхов Лима разделяла, но никогда особенно на них не зацикливалась. Порой, несмотря на свою напористость, ею овладевал фатализм, свойственный разве что солдатам, долго воюющим на передовой. Смерть неизбежна, не сегодня, так завтра, а возможно, через минуту она схватит тебя за загривок. Стоит ли из-за этого лишать себя маленьких радостей жизни? Лучше умереть, наслаждаясь видом чистого неба, чем зловонной ямы, полной трупов.

Эти мысли удивительным образом помогали Лиме мириться с тем, что должно было давно свести ее с ума. Благодаря им она пережила разлуку с Клеоном и справлялась с неизвестностью.

- Пора на боковую. - Киниска встала, расправляя кровать. Разговор завершился, на удачу Лимы, не свернув уж совсем в неприятное русло.

Однако сон не приходил долго. Тревога, казалось, пропитала сам воздух, ставших от того густым и тяжелым.

Киниска выключила оба ночника, погрузив комнату во тьму.

2

Найтул был высоким, крепким, как дуб, с длинными руками и ногами, похожими на столбы. За этот год новобранец вытянулся, нарастил мускулатуру и стал напоминать великана. Рядом с ним Лима, не отличавшаяся ростом, чувствовала себя карликом. Словно читая ее мысли, Найтул нарочно посылал ей издевательские ухмылочки. Понятно для чего - сломить ее дух и волю к победе. Он даже не принимал стойки, а медленно двигался по кругу, свободно держа руки, и заставляя Лиму идти в противоположном направлении.

- Долго вы будете еще танцевать? - недовольно рявкнул Хорес, стоявший возле ринга в компании Таис и Тирцея. Сегодня день был посвящен исключительно спаррингам. В очередной раз. Инструкторы просто наугад назначали новобранцам партнером и заставляли проводить поединок за поединком в полном контакте. Никаких скидок на возраст, вес или пол. Не сегодня.

Лима сжала руки в накладках и с пошла в атаку, точнее, сделала вид.

- Быстрее! - сказал Тирцей. - Сегодня я должен увидеть массу разбитых физиономий, а пока нет ни одной!

Найтул сразу разгадал маневр Лимы, отскочил в сторону и ударил ногой в корпус. Она едва успела блокировать правым локтем, отозвавшимся болью. Год назад эта боль выбила бы Лиму из строя, но не сегодня. После сотен спаррингов, после жестоких курсов по выживанию и выковке нужной физической кондиции такой удар не казался Лиме чем-то значительным.

Она ударила сама - в его левую бедренную мышцу. Удар-щелчок. Попала! Ее козырем была быстрота, чего Найтул явно не взял в расчет. Скривившись, спарринг-партнер Лимы начал ощутимо прихрамывать. Сейчас самое время для атаки! Девушка кинулась вперед, сделала обманный финт, сократила дистанцию до минимума и врезала кулаком Найтулу в солнечное сплетение. Парень отпрянул, сгибаясь, но удачно махнул рукой. Его ладонь угодила Лима по правому уху, оглушив и на секунду дезориентировав ее.