Убить демиурга! - Юлия Фирсанова

Как ни был напряжен Дарет, а не удержался и насмешливо хмыкнул, оценивая реакцию непрошибаемого альсора на пижамку девочки. Да, посторонним не следовало являться в спальню к незамужней особе, однако ему, телохранителю, некоторые вольности прощались, ибо пекся он исключительно о сохранности Видящей, а вот Эльсор, воспользовавшись правом родственника, отчетливо продемонстрировал совсем не родственные эмоции. Ника же, казалось, вовсе не заметила ничего подозрительного в поведении Пепла, или… Наемник краем глаза поймал задумчивую полуулыбочку девушки. Значит, малявка проделала все нарочно, заключил он и пошел к молоточку для вызова прислуги.

Ника умела есть быстро, а после того, как альсор фактически пообещал помочь освободить Илу, с аппетитом проблем не возникло. Сразу стало гораздо спокойнее, и тревога за горничную, ставшую почти подругой, перешла в конструктивное русло: готовность сделать все что нужно, чтобы девушка вернулась во дворец целой и невредимой. Даже немножко попроказничать захотелось, проверяя утверждение Гилианы об интересе Пепла к ней. Кажется, проделка не только удалась, но и подтвердила предположения Владычицы. Приятно щемило сердечко и капельку щекотно становилось в животе при воспоминании о потемневших, как старинное серебро, глазах альсора. Не верилось до конца, до сих пор не верилось, зато хорошее настроение, в пику драматичности происходящего, все равно не исчезало.

Разносолов к завтраку опять подали столько, что впору полдворца накормить, но Ника сегодня решила довольствоваться только кашей, той самой традиционной альраханской, каковую вчера попробовать не довелось. Вкус у сомварры оказался своеобразный, больше всего она походила на жидкий торт «Птичье молоко», приправленный зефиром, но не приторно-сладким, а очень приятным на вкус и легким, не в пример о-о-чень диетической овсянке, склизким комком падающей в живот.

Завтракала девушка вместе с Даретом. Наемник уже не сопротивлялся, когда его усаживали за компанию, успел привыкнуть к причуде юной нанимательницы и просек: если Ника видит, с каким аппетитом едят сотрапезники, то и сама ест побольше. Это побольше, конечно, и пичуге на один клевок, но все-таки.

Когда в гостиную явились братья-альсоры, Видящая как раз жевала тоненький ломтик сыра и разглядывала остатки сомварры на тарелке. В воздухе витало печальное понимание: больше она не сможет съесть ни капельки.

– Вкусная каша? – задорно спросил Искра.

Вместо ответа обнадеженная Ника зачерпнула чистой ложкой добрую половину своих остатков и протянула мужчине. Тот, не чинясь, откушал и оценил с причмокиванием:

– Вкусная!

А потом присел на диван и положил еще теплой каши в свободную тарелку. Пепел с такой завистью покосился на брата, что девушке даже стало неловко. Она встряхнулась и лукаво спросила:

– Тоже хочешь попробовать?

– Хочу! – согласился альсор и опустился на сиденье по другую руку от Вероники, еще ближе, чем Искра.

Ника поискала взглядом чистую ложку, а Пепел уже протягивал ее же собственную, пусть и тщательно облизанную.

– Этой давай, – предложил Эльсор, кивком указывая на остатки каши в тарелке девушки.

– Ложка грязная, я ею ела, – уточнила Ника, понятия не имевшая, насколько брезглив альсор.

Сама-то девушка спокойно могла попробовать в кафе, если предлагали, новое блюдо у подружки из ее тарелки, с того края, где не ели, но своей вилкой или ложкой. Все-таки герпес и ОРЗ никто не отменял. С чужой вилки Ника ела лишь раз, когда в кафешке Шурик настойчиво угощал ее ризотто с морепродуктами, да так неудачно, что умудрился ткнуть острым кончиком в нёбо, ободрав его до крови. Сейчас все было по-другому, никакой неловкости девушка не испытывала. Только странный жар.

– Этой, – выдохнул Пепел на ушко Нике.

Она взяла ложечку из горячих, почему-то куда горячее, чем у огненного Искры, пальцев и добросовестно собрала с тарелки последние капли национального блюда. А что при этом уши и щеки стали розовыми – так все от излишнего старания. Альсор чуть склонил голову, недлинные мягкие волосы цвета пепла скользнули по запястью Ники.

– Очень вкусно, – хрипловато согласился мужчина с братом, слизывая с ложечки остатки каши.

Язык его ненароком прошелся по кончикам пальцев Вероники, заставляя еще более часто забиться сердце. Пожалуй, более эротичного приключения, чем кормление кашей альсора, в жизни девушки не было. Она даже пожалела об опустевшей тарелке и почти сразу устыдилась собственного удовольствия. Сейчас в первую очередь следовало думать о спасении Илы, но так хотелось урвать хоть кусочек личного счастья. Дарет понимающе отвел глаза.

Инзор покончил со своей порцией каши как раз к тому времени, как Эльсор «напробовался» сомварры с ложечки. Энергично потерев руки, златоглазый альсор объявил:

– Пепел рассказал мне про девочку-заложницу. Я не рекомендовал бы скрытый штурм предполагаемого укрытия, если мы хотим сохранить жизнь пленницы. Лучший вариант – подмена. У меня есть несколько девушек, которые могли бы изобразить тебя, Ника, и вызвать подкрепление при необходимости, если не удастся разобраться с шантажистами самим.

– А если у них есть возможность распознать подделку и Илу убьют, не дождавшись настоящей меня? – указала на одно из уязвимых мест плана Вероника. – Давайте все-таки пойду я с Даретом.

– Слишком опасно, – тут же взвился наемник, с непередаваемой надеждой глядя на альсоров. Пусть придумают что-то, чтобы и Ника была в безопасности, и Илу спасти. Сам бы он уж давно бросился на выручку девушке (как она там? Цела ли? Небось умирает от страха, бедняжка!), да боялся навредить именно так, как и сказала Вероника.

– Почему опасно? Мы же в Альрахане, можно использовать магию Владычицы для охраны, чтобы защитить нас с Даретом и обезвредить похитителя. Надо только подумать, как именно действовать. Наверное, как-то так, чтобы убедить стоящих за покушением, что мы безобидны и действуем тайком от всех, тогда особой опасности от нас ждать не будут, – затараторила Ника.

Инзор задумчиво свел каштановые брови и покусывал губу, слушая девушку. Здравое зерно в ее словах было, если б еще самой Видящей рисковать не пришлось.

– Ты видишь какую-нибудь опасность? – на всякий случай уточнил альсор у девушки.

– Я не вижу ничего насчет Илы, серость какую-то, и все. Но я не могу по заказу видения вызывать, и вообще, четче всего я могу настроиться на тех, о ком на Терроне писала прежде в книгах. Илу же в первый раз встретила два дня назад. О едва знакомых по заказу видения не получается включать. – Ника виновато понурилась, закусив губу. Ведь если бы ее дар, коль он на самом деле существует, был малость посильнее, возможно, она смогла бы помочь новой подруге избежать плена или хотя бы поучаствовала в разработке плана спасения горничной наравне с альсорами.

– Что ж, маму, думаю, привлекать излишне. Ее гнева столица не переживет, обойдемся опосредованной помощью, – с полуулыбкой, но все-таки больше всерьез, нежели в шутку, констатировал Инзор и полез за пазуху. Он всегда носил с собой набор напоенных силой Владычицы вещиц, способных помочь почти в любой ситуации.

Альсор вытащил на свет божий нечто похожее на небольшой, с кулачок ребенка, почти плоский кожаный кошель на шнурке. Растянул завязки и перевернул над освобожденным от еды столиком. Встряхнул.

«Кошелек-самотряс ювелирный», – мелькнула у Ники мыслишка, когда на деревянную столешницу, позванивая и постукивая, стали высыпаться колечки, брелоки, кулоны, заколки, броши и прочие разносортные украшения. Названий некоторых девушка даже не могла припомнить, или таковых вовсе не существовало на языке Террона.

Оценив навскидку натрясенную горку, Искра решил, что насыпал достаточно, и вернул кошель под рубашку. Закипела работа! Девушку начали наряжать, как куклу Барби в рост человека, в четыре руки с дополнительной парой конечностей Дарета на подхвате. Махонькие заколки в волосах усиливали остроту слуха, прозрачно-голубой с переливом, похожий на лунный камень кулончик на груди защищал от колюще-режущего оружия. Ни заколоть с близкого расстояния, ни застрелить издалека Нику стало невозможно. Еще одна заколка-бабочка, зарывшаяся в прядки волос, позволяла видеть в темноте, а перстень на пальчике вызвал большой щит, закрывающий от любого физического удара и саму носительницу, и того, кого она будет держать за руку. В довершение ювелирного безумия Инзор надел на запястье Ники широкий наруч, защищающий от любой отравы. Кошель с деньгами для шантажиста положили в женскую сумочку из тех, которые дамы вешают на грудь. Ника сразу почувствовала себя псом-медалистом с элитной выставки. Под весом выкупа так и тянуло согнуться.