Слеза ангела - Татьяна Корсакова

За дверью – ярко освещенная лестница, ступеньки деловито убегают вниз. Сквозь ткань балахона Сабурин нащупал рукоять пистолета и мысленно усмехнулся. Все-таки он оказался прав: нет никаких вампиров, а есть шайка подлецов и выродков. С выродками разбираться проще, им не нужны серебряные пули и святая вода. Стараясь ступать как можно тише, он спустился по лестнице, замер у еще одной закрытой двери, прислушался. С той стороны не доносилось ни звука. Сабурин пониже надвинул капюшон, поправил на груди каббалистическую побрякушку и нажал на ручку. Дверь открылась бесшумно. После яркого электрического света царящий в подвале сумрак ослеплял. Пришлось на секунду зажмуриться.

Когда Сабурин открыл глаза, оказалось, что тьма в подвале не такая уж и кромешная, источники освещения есть, но уж больно мрачные: едва тлеющий огромный камин, чадящие факелы на стенах. Света мало, но вполне достаточно, чтобы сориентироваться.

Белоснежку он узнал сразу. Вообще-то, в закутанной в серебристый балахон фигурке было мало общего с девушкой его мечты, но два остальных фигуранта, широкоплечие, рослые, на Белоснежку походили еще меньше. Эти двое, тоже в балахонах, только черных, точно верные псы, стояли по бокам от здоровенного кресла, на котором полусидела-полулежала девчонка.

– Рем! – Один из псов сделал шаг вперед. – Время пришло?

Пришло-пришло, и время пришло, и час расплаты настал…

Сабурин ничего не ответил, лишь коротко кивнул. Сейчас главное – не суетиться, не спугнуть этих двоих раньше срока.

Балахон лип к мокрым джинсам. От каменных плит тянуло холодом. Эх, надо было одолжить у упыря еще и ботинки.

– А что Князь? – Второй сбросил капюшон, смотрит настороженно. Это не Иван – капитан Золотарев собственной персоной.

Сабурин нетерпеливо махнул рукой, мол, не до вас мне, подошел вплотную к креслу и наклонился над сидящей в нем фигуркой. Из-под капюшона выбивалась белая прядь. Этого мало, надо знать точно. Тяжелый атлас заскользил по волосам, мягкой волной опустился на узкие плечи.

Белоснежка… Лицо бледное, рот приоткрыт, а в глазах уже знакомая пустота: ни тебе снежинок, ни искорок. Опять загипнотизировали, сволочи.

Челюсть свело судорогой ненависти, пальцы сжали рукоять «макарова».

– Так что сказал Князь, скоро начнем?

Сабурин, кивнув, поманил Золотарева пальцем. Тот сделал шаг навстречу и от усердия вытянул шею.

– А вот прямо сейчас и начнем!

Бить надо было точно, так, чтобы вырубить сразу и потом уже не отвлекаться. Удар кулаком пришелся лжекапитану под дых. Тот с тихим стоном сложился пополам, начал медленно заваливаться на бок. Короткий тычок в затылок ускорил процесс.

– Рем, ты что?! – Второй, тот, которого Белоснежка считала своим другом, и не думал нападать. Медленно, прижимаясь спиной к стене, он двигался по направлению к выходу.

Проще было бы завалить его из пистолета. Проще, но громче, а лишний шум сейчас ни к чему. Пришлось марать руки об эту двуличную сволочь. Чертов балахон сковывал движения, но Сабурин успел поймать засранца за грудки и как следует приложить башкой о каменную кладку. Второго удара не потребовалось: агент тьмы оказался хоть и плечист, но головою слаб. С тихим хрюканьем он сполз на пол и улегся у босых сабуринских ног. Хоть лежачих бить и некрасиво, но Сабурин не удержался, пнул гаденыша в живот и, только удовлетворив жажду мести, развернулся к креслу.

Белоснежка сидела неподвижно, уставившись в пустоту, и на произошедшие в подвале перемены не реагировала, только тонкие пальчики едва заметно подрагивали.

– Горе ты мое, – Сабурин заправил под капюшон белую прядку и выдернул девчонку из кресла. Нынче не до церемоний, им еще из дома надо как-то выбраться.

Дверь в подвал он закрыл на замок и, перепрыгивая через две ступеньки, рванул вверх по лестнице.

Снаружи слышались голоса. Эх, не получится выйти незамеченным, а с бесчувственной девчонкой на руках особо не повоюешь. Остается полагаться на удачу. Сабурин перебросил Белоснежку через плечо, свободной рукой нашарил в кармане пистолет и толкнул дверь.

В холле отирались двое: молодой хлыщ с выражением лица в равной мере пресыщенным и испуганным и рыжая девица. Девицу Сабурин узнал сразу – Белоснежкина пропавшая подружка, вернее, тварь, выдающая себя за нее.

– Рем! – Тварь театральным жестом прижала руки к груди, и Сабурин вздрогнул от омерзения: у девицы были самые настоящие когти длиной чуть ли не в полпальца. Это где ж такой безобразный маникюр делают?

Хлыщ отпрянул к стене, лицо у него сделалось белым и настороженным. Видать, упырь в этой тусовке и в самом деле птица высокого полета. Значит, церемониться не стоит.

Жестом, уже начинающим входить в привычку, Сабурин отмахнулся от адептов тьмы и двинулся к входной двери.

– Рем, а куда ты ее? – В голосе твари, помимо страха, отчетливо слышалось подозрение. – Инициация откладывается?

Сабурин замер и, медленно развернувшись в сторону парочки, склонил голову набок. Наверное, получилось достаточно грозно, потому что тварь заткнулась, испуганно схватила за руку своего тщедушного дружка. Вот и хорошо…

За то время, которое Сабурин провел в подвале, холл, казалось, увеличился вдвое. С Белоснежкой на руках он все шел-шел, а проклятая дверь никак не приближалась.

– Рем, твои ноги… – Тварь, может, и испугалась, но бдительность не утратила.

Сабурин посмотрел вниз и мысленно чертыхнулся – из-под балахона торчали босые ноги и край мокрых джинсов.

Все, тут уж не до жира. Бегом!

Он выскочил из дома под аккомпанемент душераздирающих воплей рыжей бестии, не особо церемонясь, притулил бесчувственное Белоснежкино тело к стене, привалился к двери спиной, нашарил в кармане связку ключей. Когда нужный ключ наконец отыскался и попал-таки в замочную скважину, тяжеленная, окованная металлом дверь уже содрогалась от мощных ударов. То ли хлыщ оказался не таким хлипким, как казалось, то ли на крики сбежались остальные. Неважно, в этом вампирском гнезде есть еще черный ход, надо срочно его проверить. Дверь черного хода была заперта, упырь оказался предусмотрительным, чем значительно облегчил Сабурину работу. Вот и славненько!

Белоснежка, свернувшись калачиком, лежала на крылечке и на внешние раздражители не реагировала. Сабурин взял ее на руки, сдул с влажного лба длинную белую челку и еще раз внимательно всмотрелся в лицо. Ничего, никаких проблесков сознания – девочка-кукла. Кажется, все гораздо хуже, чем в прошлый раз.

Ладно, не о том сейчас нужно думать: главное – побыстрее унести ноги. Мало ли что, вдруг упырь оказался из славного рода камикадзе и про то, что взрывное устройство обезврежено, соврал? Сабурин глянул на часы и рванул с места в карьер. Если таймер все еще работает, в запасе у них с Белоснежкой каких-то полторы минуты…