Сын розовой медведицы - Виталий Чернов

Жалуясь самому себе, Хуги слез с дерева и побрел дальше, зализывая на пальце глубокие ранки.

В этот день он не нашел ни Розовой Медведицы со своим выводком, ни Полосатого Когтя. Найдя укромное место в дупле пня, выгнал целую свору летучих мышей, натаскал травы и удобно проспал до следующего утра

А утром, лакомясь орехами, увидел с дерева медленно бредущего по редкому лесу медведя. Хуги привстал на суку и радостно издал свой призывный крик.

Медведь остановился, но, вместо того чтобы ответить ласковым урчанием, вдруг попятился и взревел:

- А-ах!

Хуги похолодел от ужаса. Но уже в следующую минуту вознегодовал: как это посмел чужой угрожать ему в его собственных владениях? Потрясая сучьями, за которые держался, Хуги тоже издал нечто подобное медвежьему реву. Перевода не потребовалось. Пришелец понял, что предлагают убраться из чужих владений. Но он и сам знал, что забрел не в свои. Эти угодья были богаче, удобнее и почему бы не стать их законным владельцем? Бурый поднялся на дыбы и пошел к дереву. Его подслеповатые глазки не сразу различили того, кто сделал вызов, а когда увидел, что на дереве сидит существо, похожее на человека, медведь оторопел. Конечно, ему ничего не стоило подойти к дереву и хорошенько тряхнуть за ствол. Но в прошлом году, вот так же разбойничая в чужих угодьях, он нарвался на засаду охотников, и его едва-едва не заставили снять шубу.

Бурый рявкнул и, больше не мешкая, пустился наутек. Хуги издал вслед свой победный клич и, нимало не задумываясь о соотношении сил, кинулся преследовать. За все годы это было, по существу, второе или третье нарушение заповедных границ, и нарушителя следовало наказать, как это делал раньше Полосатый Коготь.

Хуги мчался за Бурым как ветер, а тот улепетывал под гору. Но вот тут-то и встал на пути Бурого Полосатый Коготь. Чутьем угадав Хуги и увидя незнакомца, убегающего от него, старик кинулся наперерез и в несколько прыжков перехватил Бурого, ударил его грудью в лопатку. Бурый перелетел через голову и распластался на острых камнях. Но это было только началом унизительного избиения. Полосатый Коготь умел наказывать правонарушителей. Он задал ему такую трепку, что у того только летели клочья с мохнатой шубы. А Хуги еще раз подстегнул незнакомца своим ликующе-торжественным криком. Вот это было событие, вот это была жизнь, опьяняющая безудержным восторгом борьбы и победы! Есть ли еще что сильнее этого ощущения?

Оказавшись опять вдвоем, обрадованные встречей, Хуги и Полосатый Коготь трогательно обменялись ласками. Мальчик повалил медведя на спину, лег ему на грудь и стал приглаживать на шее мягкий, но взъерошенный мех. Старик тихонько урчал, словно спрашивал:

"И где ты только пропадал, непутевый? Неужели ты не боялся этих двуногих, которые так сильны своим громом? Слабого надо гнать, а от сильного лучше уйти. Это закон леса и гор, закон всех законов..."

Хуги тоже отвечал - повизгиванием и ворчанием, будто говорил:

"Двуногие мне не делали зла. Они спасли меня своим громом от Бесхвостого и Хитрой, которые хотели отнять мою законную добычу. Теперь нет больше наших старых врагов. Они убиты, и мясо их съедено бородачами и сипами. А скоро я прогоню и остальных волков, как сейчас мы прогнали Бурого".

"Но двуногие существа, - опять урчал Полосатый Коготь, - могут скормить и твое мясо бородачам и сипам".

Хуги терся головой о холодный медвежий нос:

"Нет. Они тоже умерли. Это случилось вчера на рассвете. Их убило обвалом".

"Может, и лучше, что убило, - кряхтел старик. - Они живут по ту сторону нашего мира. Не жалей о них..."

К полудню обоим захотелось есть, и тогда Хуги вспомнил о поросятах. Он потянул Полосатого Когтя в горы. Тот сперва упирался, позевывал, равнодушно отворачивался. Он совсем обленился, и ему не хотелось идти на охоту. К чему она, когда вокруг так много орехов и сладких ягод? Копайся себе потихоньку. Нельзя же есть только мясо. Да и вообще не хочется больше бродяжничать в теплых, но чужих краях. Тянет к покою, к отдыху, к долгой спячке. С каким бы удовольствием они проспали вдвоем в какой-нибудь теплой берлоге! Никакой заботы. Знай себе поворачивайся да полизывай натруженные лапы.

Полосатый Коготь даже рассердился на Хуги за его настойчивость. Негодующе зарычал и плюнул. Но он был покладист и добр и поэтому уступил. Вперевалку, нехотя поплелся за мальчиком.

Они шли часа два, и Хуги ни разу не остановился, наоборот, убыстрял шаг. Постепенно разошелся и Полосатый Коготь. Он шел, все время принюхиваясь, держа нос против ветра. И вот долетели до него первые запахи диких кабанов. Он сразу подобрался, напружинился, и глаза заблестели охотничьим азартом. Вялого, меланхоличного увальня невозможно было узнать.

Никто никогда не учил Хуги применять способ загона. Этот прием был известен лишь первобытному человеку, очевидно перенявшему его у волков. Возможно, и сам Хуги, когда-то чуть было не угодивший в расставленные сети Бесхвостого, каким-то образом подсознательно сумел оценить его выгоду; но сейчас он решил применить именно этот способ.

В свое время Полосатый Коготь учил мальчика выдержке, заставлял подолгу лежать у сурчины. Так и Хуги теперь уложил медведя у кабаньей тропы за кучей валежника. И тот понял, чего от него хотят.

Хуги далеко обошел кабанье пастбище и направился к нему с подветренной стороны.

- Хо-у-у-ги-и! - раздался его клич.

Кабанье стадо мигом насторожилось. Хуги еще раз прокричал и вышел на открытое место, чтобы увидели дикие кабаны. Тогда среди животных начался переполох. Самки с поросятами, визжа и хрюкая, побежали по тропам вниз, по отлогому лесному склону. Прикрывая отход, кучкой двинулись за ними молодые самцы, державшиеся до этого в стороне от стада, а главным образом от его властелина - старого опытного секача. Секач был грузен, потому и не кинулся на противника вверх, на подъем, а, подчиняясь благоразумному закону леса и гор, лишь прикрыл отступление.

Когда же далеко впереди не своим голосом заверещала свинья, он понял, что его обманули, и ринулся ей на помощь Хуги слышал только повальный треск на пути стада да визг свиньи, судя по всему надежно угодившей в лапы Полосатому Когтю. Он устремился следом, время от времени оглашая лес победным криком.

Полосатого Когтя Хуги нашел уже далеко от кабаньей тропы, поедающего свиные внутренности. Начался достойный охотников пир.

Так, изредка охотясь, но больше всего питаясь орехами, ягодами, они не расставались больше до самой глубокой осени. Двуногие существа в их владениях тоже не появлялись. Недоумевал Хуги, куда могли деться Большие Глаза и Козлиная Борода. Изредка двуногие существа ему снились. Особенно приятно было видеть Светловолосую. Потом все это улеглось, позабылось и ушло в далекое прошлое. Жизнь была однообразной, но по-прежнему не скучной, а до отказа наполненной радостью существования.