Семь цветов радуги - Владимир Немцов

- Есть у меня и другая дума, - мечтательно проговорил Тетеркин. - Хочется все сразу сделать: и то хорошо и это. Вот, к примеру, скажем, у нас под ногами клад необыкновенный зарыт. Сверху почва бывает истощенная, требует удобрений, а копни подальше - не земля, а золото, будто целина нетронутая. Что наши плуги? Разве это пахота? Землю сверху поскребут, и хорошо. А вот если бы сделать такой плуг, чтоб из самой глубины свежую, еще не использованную почву выворачивал. Чтоб пахал он сантиметров на восемьдесят в глубину... Слыхал я о таких делах, говорят, что инженеры уже опыты ведут. Ведь у нас в центральных областях везде лежит двухметровый слой плодородной земли, только достать ее нужно умеючи. Новый бригадир Шмаков прямо загорелся: дай ему такую вспашку на будущий год, хоть вынь да положь! Вот бы этим я занялся! Или трактором-автоматом... А канавокопатель этот, - Кузьма пренебрежительно ткнул его ногой, - так... семечки.

- Посмотрим! - многозначительно заметил Бабкин.

- Посмотрим, - равнодушно ответил изобретатель.

- Только ты мне не мешай! - предупреждающим жестом остановил его Тимофей. - Все чертежи я беру с собой в Москву. Тогда увидишь.

- А как же трактор? - растерянно спросил Кузьма.

- Все своим чередом. Чертежи трактора я тоже возьму. - Бабкин вдруг почувствовал себя начальником конструкторского бюро. - План - это первое дело. А что сейчас важнее, ты сам понимать должен.

- Я-то все понимаю, - угрюмо сказал Тетеркин. - Но только иной раз обида меня берет... Ребята наши ночи не спят, с лопатой не расстаются, старухи в поле, будто молодые, работают. Скоро вода пойдет на поля. Урожай какой будет! Никому не снилось! А за нашей спиной стоят всякие Макаркины. Они сейчас смеются над нами, а когда мы все сделаем, тогда они первыми прибегут с большой ложкой к праздничному столу.

- Мне кажется, что для этих людей не найдется места за общим столом, задумавшись, проговорил Тимофей.

- При коммунизме?

- Да.

- Это как же прикажешь понимать? - глухо спросил Кузьма. - Колхоз наш называется "Путь к коммунизму". Идем мы по нехоженой дороге, не легко иной раз приходится. А еще тяжелее тащить за собой всяких макаркиных, они мешают нам, путаются в ногах. Но вот, несмотря ни на что, мы пришли. - Тетеркин замолчал и потом, словно извиняясь, обратился к Бабкину: - Может, и нескладно я говорю, но вижу я этот праздник, который мы скоро встретим. Вижу ясно, как свет на бугре. - Он протянул руку, указывая на освещенную вершину холма. - Встают у меня перед глазами огромные ворота, словно радуга, горят они разными огнями самоцветными. Мы дошли! Так как же ты считаешь: для Макаркиной и для подобных ей пропуска надо выписывать?

- Не знаю, - отозвался Тимофей. - Но кажется мне, что каждый из нас уже сейчас готовит себе пропуск в будущее.

- И Макаркина? - насмешливо спросил механик.

- Пока еще нет. Такие люди не понимают, что догонять труднее, чем идти рядом со всеми.

- И ты думаешь, что они пойдут рядом?

- Определенно, - твердо, как всегда, когда он чувствовал уверенность, сказал Бабкин.

- Посмотрим, - недоверчиво заметил Тетеркин.

- Посмотрим, - сказал Тимофей.

Они молча направились в кабину трактора. Через минуту застучал мотор. Белесый дымок пополз по траве. Вспыхнула фара, и длинный луч потянулся по полю, намечая путь каналу.

Зазвенели гусеничные траки. Машина тронулась вперед, движущиеся плоскости врезались в грунт, приподнимали дерн, как умные заботливые руки, и осторожно укладывали по обе стороны канала.

Макаркина разогнула онемевшую спину и, не замечая ничего вокруг, пошла за машиной, потом вдруг опомнилась и долго стояла неподвижно, вглядываясь в золотую полоску, светившуюся на бугре.

ГЛАВА 7

В СТЕПАНОВОЙ БАЛКЕ

Чтоб каждой реки

любая вода

миллионы вольт

несла в провода.

В. Маяковский

Этим ранним воскресным утром, когда только что начала просыпаться степь, когда первые солнечные лучи, словно золотые соломки, поднялись из-за бугра, можно было встретить Багрецова очень далеко от деревни. Он шел неровной, спотыкающейся походкой, и казалось со стороны, что он и сам не знает, куда бредет.

Длинная тень преследовала Вадима, в точности повторяя каждое движение, будто насмешливо передразнивая его, взбираясь на кротовые кочки, путаясь в бурьяне, пожелтевшей полыни, в колючих степных травах.

Третьего дня поздно ночью к Багрецову прибежал Копытин. Он отвел его в сторону и сказал: "Скважина сухая, вода ушла".

Вадим не мог этому поверить. Он бросился в подземную теплицу. В трубе клокотал воздух вместе с мокрой известковой породой. Насос захлебывался, но ни ведра воды нельзя было выкачать на поверхность.

Видимо, подземная река промыла себе новое русло где-то в глубине и ушла, не даваясь в руки человеку. В книгах по разведке подземных вод Вадим встречался с упоминанием подобных случаев, когда податливые карстовые породы вымывались рекой, образовывались пустоты. Затем происходил обвал, и вот уже нет в этом месте воды, река ушла в глубину, может быть в сухое русло, ранее вымытое другим подземным потоком. Об этом техника, предупреждали и в городе, когда он консультировался у специалистов. Много тайн и загадок скрыто в кедрах земли.

В ту же ночь ребята решили бурить еще глубже, надеясь на то, что вода прорвалась вниз. Однако и там воды не оказалось. Можно было предположить, что река промыла известковую перегородку и ушла в сторону. Но куда? Где нужно начинать бурение?

Никифор Карпович связался с городом, просил срочно прислать гидрогеологов. Оказалось, что в городе их нет, уехали на изыскание подземных вод в Шевяково. Приедут не раньше, чем через две недели. Но разве можно ждать? Вся затея Багрецова окажется никчемной. Ее, вероятно, придется пересмотреть в будущем году. Этим летом не успели дать воду на поля, к осени она не нужна, уже снимут урожай.

"А как ребята работали! - вспоминал Вадим, шагая по сухой траве. Он ничего не видел, мутное желтоватое пятно прыгало перед глазами. - Все уже почти готово, осталось только трубы к скважине подвести. Бросили их внизу. Потухла звезда на холме, затихли голоса. Петька-радист снял репродуктор, и теперь уже не слышно веселой песни над полями. Все ребята ходят растерянными и злыми. Бригадир Шмаков стал еще более молчалив, двух слов не скажет. Кое-кто стал во всем упрекать "главного инженера". Сколько трудов положили на это дело, и вдруг..."

Вадим старался не появляться на улице. Ему казалось, что колхозники его сторонятся, что он и в самом деле один виноват во всем. Напрасно Бабкин и Кузьма утешали его. Васютин ободрял Багрецова, утверждая, что воду они обязательно найдут, и нечего вешать нос "главному инженеру".