Колесо Судьбы. Канон Равновесия - Адександра Плотникова

Хранитель Воздуха впервые вышел из себя. Он зло зашипел и напряг крылья, готовясь ударить. Волк не двинулся с места, зато оскалился во всю пасть -- сверкнули три пары клыков и острые звериные зубы.

- Хотите войны и бедствий из-за него? Как угодно. Но не говорите потом, что я вас не предупреждал, - фыркнул вемпари.

- Войны и бедствий не будет, - громыхнул со своего места Отец Отцов. Ему явственно надоела перепалка, зрачки налились тяжелым нутряным багрянцем. - Охота закончится в ближайшие пару недель, а уж после я с собственным сыном справлюсь, мне думается.

- Очень надеюсь, Кетарэ... Очень надеюсь.

Тяжелый отцов взгляд сначала припечатал вемпари к полу, а потом прошелся по всем собравшимся. Я поежилась -- в глубине зрачков в красноватом пламени билась готовность убивать. Его широкие лапы стиснули резные подлокотники кресла так, что дерево затрещало, прося пощады.

- Если среди вас еще есть непонятливые, - глухо прорычал Владыка Света, еле сдерживая белый огонь Силы вокруг себя, - то я объясню. Рейдан эль Сарадин ан'Дрейпада -- мой сын. Мой старший сын. И если хоть один волос упадет с его головы, если сковырнете хоть одну чешуйку с тела -- я не посмотрю ни на звания, ни на возраст. Я сдам вас алденским химерологам в качестве расходного материала. Ясно?

Повисла гробовая тишина. Жалобно мигали и потрескивали огоньки свечей, пламя в камине гудело и словно подтверждало жестокие слова. Он сказал их не только чужакам. Не только не-членам семьи, но и собственным детям, и близким друзьям.

Я сама за Рейю готова была разорвать кого угодно.

Как подобрать нужные слова? Как правильно высказать все то, что жило и живет в душе? Как донести до чужих?

Рейдан всегда был Опорой. Не только по званию, но по самому духу своему. Как сказочный горный великан держит на плечах небо, так Рей держал единой нашу семью. Он всегда бывал в нужную минуту рядом. Всегда откликался на зов, как бы далеко ни забрасывали дела. Всегда приходил на помощь, стоило только попросить. Отец и мать для него были святы. За меня и братьев он, не раздумывая, мог разорвать любого. Но все это слова, слова... Как, как рассказать?! Как донести, чтобы поняли? Словом, воспоминанием?..

...Однажды я решила научиться летать.

Духовное родство у кхаэлей иногда бывает сильнее плотского, и я, малявка, настолько привязалась к брату, что позвоночник между лопаток стал прорезаться коротким гребешком. Взрослые дрейпада шутливо звали меня дрейгорысью и грозились причислить к Клану. Рей умилялся, а небесные наставники, обучавшие молодых кхаэлей полету, стали разрешать мне сидеть в уголке во время занятий.

Глядя, как парни и девушки задорно прыгают в пустоту с высоких террас а потом медленно но упорно поднимаются в воздух, изо всех сил хлопая не до конца отросшими крыльями, я наивно думала, что сама смогу не хуже. Когда мне доводилось видеть, как распахиваются могучие черно-золотистые паруса княжеских крыл, как тремя яростными ударами бросают его тело в небесную лазурь, я дышать забывала от восторга.

Малявка. Пигалица не больше пятилетней человечки. Дуреха ушастая. Я вздумала отрастить себе крылья. А что? Смогу непременно, ведь магия точно так же бежит в моей крови, как и у взрослых. В один прекрасный день, дождавшись, пока с тренировочной площадки все уйдут, я выбралась из ветвей развесистого самсара, росшего на краю утеса и улеглась животом прямо на прогретые солнцем камни. День начинал клониться к вечеру, косые лучи светила уже не обжигали а ласково гладили. Я уперлась подбородком в скрещенные руки и закрыла глаза.

Чтобы вырастить крылья нужно сначала их себе представить. До мельчайшей косточки, до волоконца мускула, до последней чешуйки. Я старательно воображала, как сила, бегущая по моим жилам, разгоняется и вырастает из спины, как уплотняется в кости, мышцы, сухожилия. Пусть будут такие же, как у брата, крепкие плечи и предплечья, широкие ладони с длинными пальцами, между которыми натягивается рыжеватая перепонка, кое-где усыпанная мелкими блестящими чешуйками...

Когда у меня все-таки получилось задуманное, я ничуть не удивилась -- разве могло быть иначе? Встав на нетвердые ноги, я отряхнула платье и помахала непривычными конечностями, а потом радостно и уверенно шагнула в пустоту с края террасы, как это делали взрослые.

В первый миг показалось даже, что я никуда не падаю, просто повисла. Меня обхватил жгучими ладонями ледяной ветер, забрался под платье, осыпал мурашками кожу. Потом я увидела, как мимо, смазываясь и сливаясь, несутся черно-серые камни утеса а снизу приближается склон горы, крыши зданий и острый пик каменного клыка, пробившего собой зеленый покров чьего-то сада. Сердце екнуло от восторга пополам со страхом, замерло и снова заколотилось о ребра. Я отчаянно замахала руками и крыльями -- вверх, вверх! Даже стала подниматься. Я хотела летать! Но ветер вовсе не был мне другом. Холодный порыв ударил меня сверху, закружил, понес. Силенок не хватало, чтобы ему противостоять. Меня несло, как щепку в бурной реке, едва не ударило о скалы. Крылья выворачивало, спина, руки, ноги, шея -- все болело от напряжения. Вот сейчас разобьюсь!

Он вынырнул мягко, гибко, как истинный змей. Гребень на спине стоял торчком, прорвав тонкую ткань рубашки, волосы разметались от ветра. Стрелой слетел вниз, хлопком распахнул крылья. Завис недалеко от меня, удерживаясь мерными округлыми взмахами.

- Держи крылья ровнее, и не вздумай решить, что разобьешься!

Когда Рей так приказывает, подчиняются все. И я не стала исключением -- тело будто само знало, как правильнее исполнить требование. Я закусила губу и старательно забила уставшими крыльями. Падение прекратилось. Ветер коварно менялся, бил то в лицо, то в спину, то с боков. Я то проваливалась в яму, то подскакивала на воздушных "кочках". Рей не висел на месте, он кружил, пролетал подо мной, нависал сверху, выписывал замысловатые петли.

- Полет это прежде всего, желание и вера, запомни! Разуверишься, расхочешь летать, разлюбишь небо -- и тебе в него не подняться никогда, будь ты хоть трижды птица. Держи крылья! И ляг на воздух, как на ладонь, доверься ему.

Зря Рей это сказал. От его слов я тут же вспомнила, что крылья ненастоящие -- и они начали тускнеть и просвечивать.

- Держи, кому говорю! - рявкнул брат, в очередной раз пролетая снизу. - Упадешь!

Я изо всех сил постаралась думать о крыльях. О том, какие они сильные и плотные. Меня болтало из стороны в сторону, мышцы сводило судорогой от холода и боли. Но брат не собирался меня ловить. Хочешь не хочешь -- надо лететь. Хотя бы не упасть. Приземлиться сама я тоже не смогу. По щекам бежали слезы, их тут же срывало ветром. Хотелось умереть.