Фильм, книга, футболка - Мэтт Бомонт

— Ой, господи, тут же везде кровь!

Дура набитая — это коробке кетчупа настал кирдык. Между прочим, это был «Хайнц». Сто раз надо было подумать, прежде чем закупать первоклассные продукты для какой-то паршивой рекламной съемки.

Я поднял себя с асфальта и пробрался к моему несчастному старенькому фургончику. Машина, которая в него въехала, влепилась точно в то место, где я стоял. И только тут мне в башку ударило, до чего же мне повезло. И Уэнди тоже — она в это время была в сортире, ей достаточно глотка шампанского, чтоб мочевой пузырь у нее сморщился до размеров горошины. Придурок из «Блэкстока» на заплетающихся ногах подобрался поближе и ошарашенно уставился на обломки машин. Я был зол как черт.

— Американская тачка, американские шины, видишь ли, — сообщил я ему. — А вот если б на ней стояли нормальные английские «данлопы», может, вышла бы совсем другая история.

— Там, в машине, Джо Шайрер, — всхлипнул он.

— Ну так чего ж вы все молчите, блин?! Надо вытаскивать оттуда этого пидора.

Тим Лелайвельдт: Пожарные около часа убирали с тела Джо обломки машин. Труднее всего было с холодильником. Его вмяло в кабину, пережав Джо ноги. Когда наконец удалось вытащить этот агрегат, Джо оказался весь облеплен сметаной, пастой болоньез, луком, рагу «рататуй» и картофельным пюре. На нем также можно было разглядеть тертый сыр, оливки и ломтики консервированных персиков.

Нэнси Старк: Я держалась позади всех, пока пожарные извлекали Джо из машины. Мне было плохо видно, но выглядел он, кажется, не лучшим образом. Тут я почувствовала на плече чью-то руку и обернулась. За мной стоял унылый тип с женой, четырьмя детьми и какой-то филиппинкой, вроде бы няней.

— Извините, — сказал он с мягким американским акцентом, — я ищу Джо Шайрера. Я Страйкер Квинан, его психоаналитик.

— Он сейчас вон там, — указала я, — но думаю, что ему нужно сейчас нечто большее, чем терапия на кушетке.

Тим Лелайвельдт: Джо закричал от боли, когда его клали на носилки. У него были капитально переломаны обе ноги. Парамедикам нужно было наложить временные шины, но поскольку он весь был перемазан продуктами, им не было под ними видно, что и как делать.

— Пожалуй, придется срезать с него эти джинсы, — сказал один из них.

Джо приподнял кислородную маску и выдохнул:

— Не надо, умоляю.

Джинсы стоили больше четырехсот долларов, но волновался он не из-за них.

Ясмин Фиш: Когда штаны разрезали и сняли их с Джо, никто и слова не сказал. Кроме Нормана. Не то чтобы громко, но я стояла рядом, поэтому расслышала.

— Чтоб меня во все дыхательные и пихательные, — сказал Норман. — Видывал я корнишончики и покрупнее.

ФИНИШНЫЙ СТОЛБ

Тиш Уилки: Я уже опаздывала, завтракать опять пришлось на бегу. Я ворвалась в кухню за куском хлеба со злаками, плиткой «Кит-Кат» и традиционной для нашей семьи порцией сыра с луком «в мешочке». Мама с папой смотрели программу GMTV по переносному телевизору, и я просто глазам своим не поверила, когда увидела на знаменитом ярко-розовом диванчике знаете кого? Джо Шайрера! Он не снимался уже два года, а сейчас мужественно вернулся в Британию, чтобы содействовать проведению новых невероятных благотворительных акций. Я должна была это посмотреть. Он сильно изменился — казался мудрее и не таким непробиваемым. Рядом с ним стояли костыли — рвущее душу напоминание о том, как близок был весь мир к тому, чтобы потерять одну из величайших молодых звезд.

— Раньше говорил и теперь то же самое скажу, — проворчал отец. — Эта машина — просто смертельная западня. Если б меня послушали, может, он и не…

— Тс-с, пап, я же смотрю, — сказала я. — Он безусловно святой. Он ведь столько собрал для вдов каскадеров, и не сосчитать.

— А, так Ассоциация Поддержки Каскадеров этим занимается? — уточнила мама. — Я-то думала, там что-то такое насчет укрупнения, что ли, как-то так.

— Нет, это просто «Сан» гадости всякие пишет, — объяснила я. Господи, родители иногда такие… фу.

Они заткнулись, и я наконец смогла послушать Джо.

— Последние два года были просто потрясающими, — уверенно говорил он. — Я многое понял за это время. В перспективе я намерен вернуться в Голливуд. Я все силы направляю на то, чтобы снова приступить к работе, но я прекрасно понимаю: слава не имеет никакого значения, если только не использовать ее на то, чтобы изменить что-то в жизни.

— До чего приятный молодой человек, — сказала мама.

— Придурок он. Послушал бы меня, ходил бы сейчас на целых ногах, — отозвался отец.

— Тиш, ты видела, сколько времени? — спросила мама.

— Господи, мне же уже через полчаса надо быть на месте. Ленточку перерезают в десять; Ванесса убьет меня, если я опоздаю.

Я схватила стопку списков и выбежала из дома. Работа личным ассистентом у самой востребованной в Британии распорядительницы церемонии открытия супермаркетов — это сплошной нон-стоп. Определенно.

Тим Лелайвельдт: Джо проводили из студии в комнату отдыха, где его ждали мы с Мортоном.

— Ты был просто великолепен, Джо, — потрясающее интервью, — сказал Мортон, усаживая Джо и помогая ему откинуться на спину.

Джо не обратил на его слова внимания и рыкнул:

— Я в этом идиотском гриме похож на какого-то Джорджа Гамильтона! Почему сюда не доставили мою гримершу?

— Не вижу, чем это можно было бы обосновать, Джо, — ответил Мортон. — Все расходы по этой поездке оплачивает Фонд Шайрера.

— Ну и на кой нужен благотворительный фонд, если я не могу внести в его список на оплату своих же людей?

— Нам пора двигать отсюда, ребята, — вмешался я. — Меньше, чем через час нас ждут в клинике «Грейт Ормонд-стрит».

— У меня стресс, блин, не могу я сейчас смотреть на эту кучку помирающих детишек. Позвони и скажи, что я заболел — мигрень, понос, что угодно.

Он действительно был в стрессе. Когда мы приехали на ТВ-студию, Мортон и я не успели попрятать газеты в комнате отдыха. И еще до начала интервью Джо увидел фотографии Тома Круза, которого по-прежнему ненавидел. Снятые телеобъективом кадры, на которых Том гулял по карибскому пляжу под руку с Гретой Бастендорфф, жалили его, как ядовитые укусы.

Ясмин Фиш: Я проголодалась и решила сходить за биг-маком. Выйдя из «Хоумбэйз», я прошла мимо «Мира диванов», располагавшегося за соседней дверью. Перед ней были припаркованы несколько киношных машин. На боку одной из них была надпись «Проверь тарелку». Я пересекла парковку и заглянула в окошко раздачи.

— Привет, Норман! — воскликнула я.

Он огляделся и уточнил:

— Мы знакомы, дорогуша?

— «Френч филмз». «Блэксток Тайрс». Два года назад.

— Да иди ты!.. Ты же эта…

— Ясмин, посыльная.

— Во-во, Ясмин. Черт, ты так повзрослела.

— Ну так мне уже почти двадцать. Кстати, а что ты тут делаешь?

— Там, в магазине рекламу снимают. Взгромоздили на диван старенького пони и грудастых блондинок.

— Э, а это случайно не то же самое агентство, которое тогда про шины снимало?

— Нет, это другие козлы. У тех все вроде бы капитально накрылось после того раза. «Мир диванов» они потеряли почти одновременно с тем, как «Блэксток» их выпер. — Он поглядел на карточку, приколотую к моей форме. — «Менеджер-практикант» — однако, круто, блин. Так ты, значит, из кино ушла? Чего так?

— Ты только что сам сказал, Норман. Козлов там многовато. Я иногда скучаю по жужжанию мотора, но теперь я по крайней мере спокойна насчет того, что ни одна напыщенная стерва не будет орать на меня из-за минералки.

— А, эта Тодди Глак. Я слышал, она нашла себе дело получше и покруче.

— Знаю. Я в «Хелло!» читала. «Лучший организатор банкетов лондонского общества показывает свои ошеломляющие апартаменты в „Белгравии“ и рассказывает о самом необычайном мужчине в ее жизни, ее обращении к буддизму и надеждах на мир во всем мире». Тьфу, меня чуть не вырвало.

— Верно-верно, Ясмин, вовремя ты все это бросила.

— Ну кое с кем я отношения немного поддерживаю, — возразила я. — Сегодня вечером я приглашена на премьеру фильма «Кто бы поверил?».

— Это Ребекка Ричардс, да? — Он вздохнул.

— Значит, ты знаешь, что она снова в строю?

— Не обижайся, родная, но она так умеет дела заворачивать, что у нее, пожалуй, и выбора-то другого не было, кроме как вернуться на экран.

Кэрри Фуллер: Вернувшись в отель «Мондриан» на бульваре Сансет, я посмотрела на себя в зеркало в ванной. Ничего себе прическа. Эти, из «Мирамакса», меня, английскую мамашу средних лет, отчаянно старающуюся, чтобы к ней как к сценаристу относились серьезно, примут чуть ли не за Ивану Трамп. До начала встречи с ними у меня еще было полчаса. Они собирались обсудить изменения в моем втором сценарии. Я хотела попробовать себя в комедии и написала сценарий — почти что автобиографию; рабочее название «Звездодрочильники». Я знала, что если сценарий запустят, то название точно поменяют, и уже смирилась с этим. Я пообещала себе, что не буду расстраиваться, как тогда, с Кевином — он настоял на изменении названия «Ребекка Эдвардс» на «Кто бы поверил?».