Адамово Яблоко - Ольга Погодина-Кузмина

– Не дашь, – согласился Бяшка. – Потому что тебе давно за тридцатник.

– Ой, господи! Что, паспорт тебе показать?

– Покажи, – потребовал Бяшка, удобнее подсовывая подушку под локоть.

– И режим нужно стараться соблюдать по мере возможности, – Филипп не слишком ловко замял вопрос о возрасте. – Вот вы когда вчера легли?

– Мы еще, кажется, за пиццей ходили, – вспомнил Игорь, рассредоточенный и вялый от уже вошедшего в привычку утреннего похмелья. – Только не помню, съели или потеряли по дороге?

– Ну вы даете, ночью в этом районе! – возмутился Филипп. – Можно же на что угодно нарваться!

Бяшка зевнул.

– Да мы сами боимся. Вдруг лесбиянки затащат в подворотню и залижут до смерти.

Игорь механически усмехнулся, не чувствуя своего лица.

Китаец поглядывал на него внимательнее, чем обычно, но Игорю не хотелось раздумывать над причинами этого любопытства. Он снова неважно спал и теперь плохо ориентировался в пространстве, роняя предметы и натыкаясь на углы.

– Ну ты вечно водишься со всякими отбросами, Бяша, – продолжал свою критику Филипп. – И других втягиваешь. А между прочим, и тебе, и другим надо серьезно подумать о будущем. О нас никто не позаботится, кроме нас самих.

Глядя на Филиппа, Бяшка прикурил одну сигарету от другой.

– Слышь, Фифина, а ты знаешь, почему у тебя глаза два, а жопа одна?

– Ну? И почему?

– Да чтобы мир не утонул в твоем говне. Лучше иди сожги себя изнутри корейской морковкой.

Когда белье было отправлено в стиральную машину, Бяшка наконец поднялся с постели с коронной утренней фразой: «Кофе в этом доме варю только я!» Игорь, который уже договорился с Филиппом о продаже своих часов, хотел сходить за ними, но в коридоре его остановил Китаец.

– Нельзя быть таким непрактичным, цветик. Согласен, есть свое очарование, но все хорошо в меру. Пойдем-ка обсудим один вопрос.

В спальне он усадил Игоря в кресло, сам сел напротив.

– Ты неглупый парнишка, мой персик, и все прекрасно понимаешь. Дела твои, скажем прямо, швах. Мне грустно наблюдать эту картину. Что дальше по программе – героин и сопутствующие заболевания?

– Вам же проще будет, – пробормотал Игорь.

– Нет, дорогуша, не проще. Я помогаю людям найти то, что они ищут. Но никто не ищет проблем.

Разглядывая обвислые щеки Китайца, лоснящийся сальным блеском пористый нос, Игорь подумал, что никогда не сможет заставить себя спать с такими стариками, сколько бы за это ни платили.

– Ты редкий экземпляр, цветочек, – продолжал Равиль. – И пока не утратил свежести. Будем откровенны – я могу очень хорошо тебя устроить. Не хуже, чем ты жил со своим Измайловым. Возможно, и лучше. Один нюанс – с твоим упрямством каши не наваришь.

– Мне не надо вашей каши, – возразил Игорь. – Я пойду работать. Я раньше работал в закусочной, почти два месяца. С голоду не умру.

– Всё это глупости, майн либстен. Давай смотреть на вещи трезво. Тебе нужен человек, который бы мог о тебе позаботиться. Человек с серьезными намерениями, не на один вечер. И со средствами, конечно, потому что ты – дорогостоящее хобби, мой эдельвейс.

Филипп заглянул в комнату, но тут же выскочил, крикнув через дверь:

– Ой, простите! Мы на кухне! Завтрак готов!

– Короче говоря, цветочек, тебя сегодня приглашают в ресторан. Его зовут Майкл Коваль. Он видел тебя на вернисаже. Он постоянно живет в Лондоне, но имеет здесь шикарную квартиру, подолгу бывает в России по делам. Он особенно просил передать, что ужин ни к чему не обязывает – просто поговорите, узнаете друг друга. Но лично мой совет – не упускай свой шанс. Перед тобой откроются блестящие перспективы, о которых твой приятель Шурик не может и мечтать.

Игорь вдруг вспомнил, что в холодильнике еще должна оставаться банка энергетического напитка.

– Этот человек… очень старый? – спросил он Равиля.

– Напротив, весьма цветущий мужчина сорока семи лет. Состоятельный и щедрый.

– Хорошо, – кивнул Игорь. – Я понял. Подумаю.

– Нечего тут думать, мой ландыш, надо решаться, – заявил Китаец. – Пойдем, выпьешь кофе, примешь душ. Я бы тебе спинку потер, но ты ведь не пустишь… Коваль заедет в шесть. Да, имей в виду, он тоже коллекционер – большой оригинал, с причудами. Есть еще одна подробность, но это он тебе расскажет сам. Главное, что нам с тобой важно, – он заинтересован. Очень заинтересован, колокольчик, поверь моему опыту. А опыт у меня большой.

Они вернулись в кухню, где Бяшка, с сигаретой в зубах, варил кофе. В приступе внезапной нежности Игорь нагнулся и поцеловал его сзади в шею. Приятель только мотнул головой, усмехаясь.

– Вы чего там уже, пару дорожек прибили? А с другом в падлу поделиться?

– Знаешь, – сказал Игорь Филиппу. – Я подумал… я пока часы не хочу продавать.

– Почему это? – насторожился тот.

– Да потому что у кого-то жопа на два унитаза, – хохотнул Бяшка и подмигнул Игорю, давая прикурить от своей сигареты.

В других обстоятельствах Игорь охотно посмеялся бы над происходящим – мужчина, о котором говорил Китаец, явился в точно назначенное время с букетом роз, нарядный, как жених на смотрины. Он был небольшого роста, русоволосый, с лицом постаревшей куклы – жалобные брови, печальные глаза за стеклами легких дорогих очков. Игорь не помнил, чтобы видел его на вернисаже, и все же весь его облик почему-то казался знакомым. Слегка краснея, он вручил Игорю цветы, протянул маленькую сухую ладонь.

– Меня зовут Михаил… Можно просто Майкл, так привычнее. Майкл Коваль.

И снова надел свои замшевые перчатки, хотя на улице было совсем тепло.

Видя, как искренне он растерян и смущен, Игорь почувствовал к нему что-то вроде симпатии.

– Я тоже левша, – сказал он, когда нарядный кавалер устроился рядом на заднем сиденье такси.

Майкл глянул благодарно.

– Удивительно, что вы заметили… Меня еще в детстве переучили, и я пишу правой.

Игорь пожал плечами.

– Ну да, меня тоже переучивали… Но я могу писать и левой, и правой. Почти одинаково плохо. То есть почерк плохой. Ну и с ошибками, наверное. Я после школы уже все забыл.

Тот нервно кашлянул, блеснул очками.

– Да, я заказал столик в ***, – он назвал дорогой ресторан, о котором Игорь только слышал от бывших приятелей по агентству. – Но если вы предпочитаете другое место, мы можем изменить эти планы.

– Мне все равно, – ответил Игорь. – Только я потом сразу поеду домой. Если вас не устраивает, лучше найдите кого-нибудь другого.

– Я нашел вас, – сверкнув очками, ответил Майкл.

С улицы сквозь стрельчатые окна был виден просторный холл ресторана: растения в кадках, чучело медведя, лестница с золотыми перилами, устланная красным ковром, – мир ушедшей эпохи. Швейцар в фуражке и в шинели с галунами поклонился, открывая дверь.

Поднимаясь по ступенькам, Майкл задержался у огромного зеркала в золоченой раме, нервно поправил галстук, пробежал пальцами по пуговицам пиджака. Но потом вдруг улыбнулся Игорю и виновато пожал плечами, показывая, что готов отнестись к своим слабостям с юмором.

В обеденном зале, просторном и светлом, дрожали хрустальными каплями люстры, благоухали цветы в корзинах, тускло поблескивало серебро.

Их усадили за стол у окна. Отсюда видна была набережная, колонны дворца на другом берегу, сиреневые тени фонарей на фоне вечернего неба. Майкл пробежал глазами ресторанную карту, пригладил редкие рыжеватые волосы, вопросительно взглянул на Игоря, словно ожидая, что тот будет спорить.

– Поверьте, здесь очень неплохо готовят и широкий выбор блюд. Я бы советовал попробовать специальные предложения, something special. Вот, например, – кролик по-африкански. Или вы предпочитаете рыбу? И посмотрите, какие соблазнительные десерты! Печеные груши в кленовом сиропе… Звучит заманчиво. Мне, к сожалению, приходится ограничивать себя в еде, по медицинским показаниям. Но вам ведь можно кушать всё?

– Я не очень голодный, – сказал Игорь. – Я бы съел какой-нибудь суп.

Майкл наморщил лоб, подняв брови.

– Вас ничто не должно смущать, Игорь! Не смотрите на цены, просто выбирайте то, что понравится. Молодой здоровый организм требует разнообразного питания, это крайне важно. Для меня необходимо, чтобы вы получили удовольствие от этого вечера, остальное не имеет значения. Вы не против белого вина?

Пока официант открывал вино на сервировочном столике, Игорь спросил:

– А вы живете в Лондоне?

Он почему-то замялся.

– Да, и в Лондоне, и в Европе в целом. Но я долго жил в Америке. Хотя мне всегда хотелось вернуться в Россию, и теперь я много времени провожу в Петербурге и в Москве. – Нервно поправляя приборы на столе, он продолжал: – Знаете, Игорь, в свое время, уезжая из страны, мы не могли и представить, что все изменится так быстро. Тогда казалось, что Россия на сотни лет останется лежать в руинах, в разрухе, в нищете. А теперь здесь самые дорогие рестораны, роскошные машины, заоблачные цены на жилье. Выросло поколение, которое даже не представляет, что такое советский строй и продукты по карточкам. Конечно, в ходе этого слома, как всегда в истории, пострадали тысячи простых людей… Этого, наверное, можно было избежать, если бы экономические реформы проводились более взвешенно. Что ж, как сказал один выдающийся политик, каков тост, таков и напиток. – Он поднял бокал за тонкую ножку и робко заглянул Игорю в глаза. – Мне нравится это место, потому что напоминает блестящий имперский Петербург конца девятнадцатого столетия. Меня пленяет этот период. Взлет искусства, женские образы, интерьеры ар-нуво. Атмосфера легкомыслия и некоторого безумия. Девайн декаданс. Выпьем за нашу встречу и знакомство. За вас.