Игра Герцога - Сергей Доровских
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Их сменили воины в шкурах, лица которых хоть немного напоминали человеческие, хотя и были с вытянутыми грубыми челюстями. Мускулистые руки сжимали каменные топорики. Они также обошли кругом мёртвого Кродо, задев его длинные упругие усы, и поклонились Джофранке.
Парад продолжали всё новые и новые участники — воины всех эпох и континентов земного шара. Мелькнули индейцы великих равнин в бизоньих шкурах и разноцветных перьях. Оставив перед мёртвым зверем подношения, отчеканила шаг фаланга древнегреческих гоплитов; после персов, обретая и меняя черты на ходу, вышли из небытия римские легионеры. Прошли монгольские лёгкие лучники с выбритыми макушками и раздвоенными чёлками, ударили в бубны шаманы племени самоедов, затем прогремели доспехами конкистадоры, прокричали грозные приветствия мускулистые викинги с заплетенными в косички длинными бородами.
Джофранка благосклонно улыбалась, каждый раз подавая руку для поцелуя командирам мёртвых воинов. Вот склонили перед ней головы с туго стянутыми клубками волос японские самураи, промелькнули в воздухе и вернулись в ладони бумеранги австралийских бушменов в церемониальных раскрасках и накидках из шкур кенгуру…
Вырастая из огня небытия, скелеты обретали плоть, и Антон Силуанович не мог поверить — герои сказаний и книг, что с замиранием сердца читал он в библиотеке своего запустелого особняка, явственно представали теперь его испуганному и восхищённому взору! Прошли князья Олег и Святослав, за ними бесчисленные гетманы, воеводы, а затем и начальники русской императорской армии в почтении снимали головные уборы перед жрицей Судьбы! Та опять благосклонно подавала ладонь для поцелуя, с одинаковым почётом приветствуя Атиллу и Саладина, Александра Македонского и Чингисхана, Тамерлана и Ганнибала Барка. Маленький Наполеон в белых панталонах и чёрных ботфортах бросил из-под треуголки цепкий взгляд на балкон, и ему ответил герцог. Удостоился взмаха руки и следовавший рядом спокойный, усталый Кутузов. Чуть поправив чёрную повязку на незрячем глазу, он также поцеловал руку Джофранке.
— Эпохи, события, люди! — продолжал Гвилум свою пафосную речь. — Бесчисленные обороты колеса Времени! Сколько родилось на земле славных сынов её, бросивших вызов самой фортуне, и победивших! И вот сегодня всем тем, кто давно стал частью всемирной истории, обратившись в пыль и прах, дано драгоценное мгновение — участвовать в Параде, и коснуться губами ладони самой жрицы Судьбы!
Антон Силуанович заметил, что никто из прибывших на Игру не исчезал, воздав почести мёртвому Кроту, а затем Джофранке. Узкоглазые и скуластые, чёрные, с огромными толстыми губами, усатые и бородатые блики тысяч физиономий сновали теперь мириадами огоньков, заняв собой всё пространство сводов огромного помещения.
— Итак, все гости прибыли! По давней традиции мы должны спросить у хозяина и повелителя стихий, времени, господин добра и справедливости! Великий герцог, можем ли мы начать Игру? — спросил Гвилум, и когда тот кивнул, с тем же вопросом он обратился к Корфу, а затем — к Джофранке.
Та с восхищением устремила взгляд на балкон, и поклонилась.
— Что ж, тогда я представлю участников Игры! — продолжил чеканить Гвилум. — Родные братья, плоть от плоти достопочтенных родителей, казалось бы, и должны быть людьми одного корня! Но на всей земле среди живущих в сей бурный девятнадцатый век не нашлось никого, более противоположных друг другу, чем они! Потому и выбор самой Судьбы пал на них! Итак, представляем первого игрока. И это — Еремей Силуанович Солнцев-Засекин!
Фанфары, искры, свет, внимание тысяч похожих на мерцающие звёзды лиц сошлись теперь на плотной коренастой фигуре старшего брата. Тот сжал гигантские руки, словно готовился к кулачному бою, повёл плечами, разминая шею.
— Многое, многое можно было бы поведать об этом поистине выдающемся человеке, но к чему слова — ведь всё намного точнее, честнее, притом во всех гранях покажет сегодня Игра! Итак, Еремей Силуанович, как и принято, по праву старшинства первым спрошу у вас: вы не отказываетесь участвовать в Игре? Ещё не поздно пойти на попятную!
— Я — и на попятную⁈ Никогда такого не бывало! Разумеется, я согласен! — ответил тот, и удивился, каким громом раздался его голос. Кажется, даже стены содрогнулись. Он добавил тише:
— Хотя и плохо понимаю происходящее, и отказываюсь верить глазам своим! Тем более, я пока так и не увидел здесь моего золота!
— О, не стоит так отчаянно спешить с раскрытием главной интриги этой ночи! — ответил Гвилум, и повернул круглое тело ко второму участнику. — Что же скажете вы, Антон Силуанович?
— И я готов участвовать, — его голос прозвучал намного тише, но великое множество зрителей, явившихся из мира теней, внимали каждому слову. — Но мне нет никакого дела до золота! Если вопрос только в нём, так пусть всё оно до последней пылинки достанется ему! — и он указал пальцем на противоположный пьедестал. — Но, могу ли я прежде обратиться?
— К кому? Дерзнёте что-то сказать самому великому герцогу? — спросил Гвилум.
— Нет, я хочу говорить к брату!
— Что ж, попробуйте! Это не нарушает правил!
— Еремей, услышь меня! — и младший, распахнув грудь, достал из-за пазухи книгу в кожаном переплёте. — Кому ты поверил? Тому, кто приходит раз в двести лет, чтобы посеять зло, разворошить донный ил в душах людских? Вот здесь наш с тобой предок всё подробно изложил про этого бесславного чёрного герцога! Не восторгов достоит он, а всеобщего осуждения! — и устремил полный ненависти взгляд на балкон, а потом и на лики пришедших из тьмы веков. — Вы что, не узнали того, кому воспели осанны? Да это же сам отец лжи!
— Ох, ох! — кряхтел, утирая длинную острую физиономию Гвилум, переваливая толстое тело, точно на шарнирах. — Разве же так можно! Перестаньте, молодой человек, это, по меньшей мере, некрасиво так говорить о господине, пригласившем вас в гости!
— Ерёма! Я помню, каким ты был! — продолжал тем временем младший, по-прежнему держа рукописную книгу над головой. — Помнишь, как в детстве мы заблудились в лесу, и нас преследовала стая голодных волков? То-то было страху! Но ты тогда не испугался, а защитил меня! Ты посадил меня на высокое дерево, а только потом залез сам, хотя волки смотрели в твою спину! А когда звери, покружив вокруг нас всю ночь, ушли ни с чем, ты нёс меня, обессиленного, на руках до самого дома! Вернись душой туда, в наше с тобой детство! Я знаю, ты сможешь! Мы снова в
