Не вернуться никогда - Олег Верещагин

— Кто, откуда?

Отстранив запястьем кубок, человек спросил сипло, клокоча горлом:

— Ты не узнал меня, кэйвинг? Я Тринге сын Винфоллы.

— Тринге?! — Вадомайр помнил Тринге — и сейчас старался отыскать хоть одну знакомую чёрточку в чёрном лице.

— В горах ещё метели. Я скакал трое суток, загнал двух коней и себя… Пальцев у меня больше нет… — он покосился на служанку, вливавшую ему в рот вино, и Вадомайр отослал девушку движением руки. — Кэйвинг… верные люди сказали, что правитель Хана Гаар потерял рассудок. К нему приезжали данвэ. Говорят, он заперся у себя в покоях и три дня выл, как зверь. А потом приказал — и вся Хана Гаар садится в седло. К исходу месяца они выступят на север. На нас и наших соседей.

Вадомайр отошёл к окну. Потом свистнул — вбежали несколько человек.

— К Дидрихсу, — кивнул он на гонца, который спал сидя. — Он должен жить и сохранить руки… — Вадомайр повернулся к Ротбирту. — Я еду на север, в Бёрн. Попробую уговорить кэйвинга Бёрна — его слово закон на севере. А ты посылай людей в Галад, в Эндойн, на Эргай, в Остан Эрдэ тоже посылай — и пусть скажут: беда идёт! На всех разом одна. Если будем поднимать мечи порознь — ляжем каждый на своей земле и не сохраним ничего. Скажи — пусть приходят все, кто помнит Вадомайра Славянина. Пусть идут мои друзья. И мои враги пусть идут, пусть забудут про долги и месть — платить станем потом — те, кто выживет — тем, кто выживет. Собирай дружину. И ополчение собирай. Ждите меня. Я приду. Неважно — один или с помощью. Приду к вам. И мы посмотрим, как лопаются эти бурдюки с салом — от макушки до жопы!

Вадомайр вздрогнул — комнату вдруг наполнил слитный шорох. Вошедшие в комнату — один за другим — пати, человек десять, поднимали в потолок обнажённые клинки. А Ротбирт сказал:

— Я всё сделаю, брат. Всё сделаю.

Вадомайр спешил. Но на скид он всё-таки отобрал восемь десятков лучших ратэстов. У него были не очень хорошие предчувствия… и, пока "Аврора" готовилась к выходу, он решил наведаться за город. В священную рощу.

Он шёл сюда в доспехах, при мече, со щитом, неся на руке крылатый шлем. Мальчишка раньше не обращался к богам — Вадим нашёптывал, что это всё чушь, а Вадомайр напоминал, что боги глухи к мольбам и равнодушны к жертвам — и помогают лишь тем, кого сами сочтут достойным. Их помощь можно заслужить — как почётное место при отважном вожде — отвагой, умом, силой. Но её нельзя купить или выпросить.

И всё-таки он шёл. Слишком уж высоки были ставки в начинающейся игре в кости… в кости — Вадомайр усмехнулся двусмысленности сказанного. Шёл не просить, а просто известить богов о том, что затеял он — "чужеземец в чужой стране", если так можно сказать, пятнадцатилетний властитель Йэни Асма…

…Одни боги знают, как атрапаны, жившие в роще, обходились с ясенями, растущими тут — но за месяц саженцы вымахали в десятилетние деревья. Вадомайр на ходу достал Сына Грома, поднял его остриём к небу, светившемуся в проёмах густой листвы. И посмотрел туда же — в синеву.

— Что я могу вам сказать, чего вы бы не знали сами? — спросил он. — Нечасто вы снисходите до своих детей, но худо — совсем не вспоминать, что жители земли — ваша кровь. Если ты возьмёшь и меня на свой двор, Дьяус — я тебе это и в глаза скажу. Не слишком-то много нам помощи от тебя — да мы и не жалуемся, обходимся и сами. Но большие силы сегодня воздвигаются на нас. И большие силы, чем просто большие… Жертв я вам не предлагаю. Когда мы поднимем наши мечи, вы и так получите немало воинов не из самых плохих, говорю я тебе. Так взгляните на нас, на своих детей…

— Дромон! — закричал Дан. Он сидел на форштевне, обхватив босыми ногами шею конской головы, украшавшей нос. — Дромон, Вадомайр!

Передав весло сменщику, Вадомайр пробежал на нос и перегнулся через борт. В паре перестрелов от идущего скида ворочал двумя ярусами вёсел дромон — завитые нос и корма, выступающий таран, раззолоченные борта говорили о том, что это корабль южан. Он мог быть и военным и торговым.

Мальчишка плюнул за борт и лениво потянулся, без слов показывая, что ему нет никакого дела до гостей порта. Он уже возвращался на своё место, когда до скида донёсся размытый расстоянием истошный крик:

— На помооооо…

Голос был девичий и оборвался так, словно кричавшей заткнули рот. Но главное — кричали по-анласски.

Вадомайр насторожился. Помедлил секунду. И махнул кормчему:

— Подходим! Вооружайся посменно, давай!

Вскоре на скиде, подошедшем напересечку к дромону, все уже были вооружены. Вадомайр, затягивая шнуровку кольчужного шарфа, уже неотрывно смотрел на южный корабль. Там не ускоряли движения вёсел, но вдоль борта, по которому шёл скид, встали воины в чалмах поверх островерхих шлемов, кольчугах, со щитами… Если судно и не было военным, то воинов на нём всё-таки хватало.

— Сто-ой! — прокричал Вадомайр, поднимая руку. — Суши вёсла!

— Ты кто такой, чтобы останавливать нас? — спросил по-анласски молодой воин с высокомерным лицом и бородкой, покрашенной алым.

— Ты возле наших берегов, и спрашиваю тут я! — лязгнул перчаткой о меч Вадомайр. — А я слышал с вашего корабля крик о помощи на нашем языке. И я не глухой. На вашем дромоне — анласская девушка!

— Это так, — согласился хантари. — Но мы её честно купили на рынке в твоём благословенном городе, да процветёт он на тысячу тысяч лет и ещё три года! Да поразит меня гневом Великая Мать — ведь я не узнал тебя сперва, о великий воин, могучий вождь Вадомайр, достойный своей грозной славы…

— Много слов, — резко оборвал его Вадомайр. — Вы купили девушку? Где? У кого?

— Разве я посмел бы лгать тебе, о доблестный…

Крик, оборвавшийся мычанием, нарушил новую длинную цветистую тираду в самом начале — на этот раз мальчишеский крик:

— Не верь ему, кэй…

Вадомайр, сощурясь, посмотрел в лицо хантари. Следовало ожидать — поймать его взгляд было не легче, чем удержать в ладонях клочок тумана.

— Торговые бирки, — Вадомайр выбросил вперёд ладонь. — У тебя там, как я слышу, не одна девчонка. Не худо будет убедиться, что ты в самом деле обзавёлся лэти из анласов, как говоришь, а не…

Хантари склонился — и вдруг что-то гортанно взвизгнул. Над бортом выросли лучники — и стрелы со свистом посыпались на палубу скида, ударяя по броне, скамьям, борту и вскинутым навстречу щитам.

— Ложь и измена! — сипло заорал кто-то. — Убьём их всех!

Вадомайр был вполне согласен с кричавшим. Дан прикрыл кэйвинга щитом; сам Вадомайр схватил дротик — и кормчий дромона рухнул на палубу с пробитым горлом. Анласы ответили на стрелы стрелами, и южан смело с борта, словно частым веником — кого на палубу, кого между замерших вёсел. Второй залп пошёл в небо — и оттуда стрелы обрушились на палубу дромона, как град.

Ратэсты уже лезли на палубу корабля. Вадомайр прыгнул вперёд и вверх, подтянулся на руках и, подставив налокотник под саблю, ударом стального кулака отшвырнул бросившегося на него воина. Спрыгнул на палубу, выхватывая меч и перебрасывая на руку щит.

Ратэсты почти молниеносно смяли тех, кто ещё пытался сопротивляться. Вадомайра интересовал лишь хантари — кэйвинг очень надеялся, что крашеный лжец не угодил под стрелу.

Не угодил. И стоял у лестницы на мостик, закрывшись круглым медным щитом и отведя руку с саблей. Вадомайр подошёл к нему, щитом отстраняя своих воинов и расшвыривая пинками из-под ног чужие шлемы и оружие. Хантари посерел. Он хорошо умел владеть оружием… вот только применяя своё умение он лишь на восставших с отчаянья селянах, не имевших ничего, серьёзней мотыг. Кроме того, похоже, шедший на него северный мясник ничего не знал да и знать не хотел о красивом искусстве клинкового боя, о благородной игре клинком…

— Какое тебе до них дело? — облизнув губы, спросил хантари. — Ты им чужой… они тебе тоже… Зачем ты рискуешь ради них жизнью, брат?

— Не брат я тебе, сука черножопая, — сказал Вадим. А Вадомайр добавил: — И ничем я не рискую, крашеная шлюха.

Взвизгнув, хантари бросился вперёд. Пригнувшись, Вадомайр пропустил его мимо и, коротким точным ударом начисто снеся ему голову, щитом отбил её за борт. Ратэсты восторженно взвыли. Обезглавленное тело, поливая палубу кровью и размахивая саблей, пробежало шагов десять, ударилось о мачту и повалилось на доски.

— Вайу! — заорал Вадомайр.

Оставшиеся в живых и побросавшие оружие южане подняли вой и скулёж — им подумалось, что победители немедленно истребят всех, как они сами поступили бы в случае победы. Но анласы смотрели с презрением. Вот окажись на их месте данвэ… но только никто из этого жуткого народа не стал бы ползать на коленях и выть, как баба. Скорей бросился бы за борт…

— Где анласы? — спросил Вадомайр, вытирая меч. Он спрашивал на своём языке — но несколько рук сразу же вытянулись, дрожа, в сторону люка, на котором висел замок. Один из ратэстов, подойдя ближе, обрушил на запор удар топора — замок разлетелся на части, петли вырвало, доски расселись. Вопли и стоны на палубе сменились тонким писком ужаса — южане стали пластаться ниц…