Христианские древности: Введение в сравнительное изучение - Леонид Беляев

40 Интересно, что в 1915 г. в ИППО работали над проектом «Института палестиноведения» и государственного Русского археологического института в Иерусалиме, широчайшая программа которого включала доисторию, библейскую и христианскую историю, археологию, историю искусств, эпиграфику, агиографию и пр. В докладе «Русские научные интересы в Палестине и прилежащих областях» Е. П. Ковалевский рассматривал вопрос создания, под эгидой России, международного комитета по охране «туземных» древностей. (Грушевой, 1995).

41 Значение этих работ для России было усилено тем, что Палестинское общество не только опубликовало материалы своих раскопок, но вместе с ними дало целую переводную антологию текстов иностранных исследователей, работавших на «русском месте». (Антонин, 1884).

42 Ворота были признаны теми, через которые Иисус покинул город, следуя к Голгофе, и над ними был построен храм св. Александра Невского. Указывая на преждевременность интерпретации, Кондаков писал: «Шику нужно было из остатков создать замок, арка стала триумфальными воротами, их сопоставили с аркою «Ессе homo», по совершенно случайной комбинации этой последней с традиционным латииским «крестным путем» стало возможным толковать об арке византийской в древнем, истинном пути». (Кондаков, 1904, 204).

43 Он отметил, что в V в. совершается отказ от старого римского аканфа в ордере коринфского и композитного типов и переход к аканфу восточного типа, с прямоугольными зубчатыми лапами, и описал состояние музея, в саду которого «по стенам и краям террас сваливаются и расставляются собираемые ныне со всего Стамбула мраморы…» В Афинах внимание его, как раньше архимандрита Антонина, вновь привлекли «христианские мраморы»: «мы осмотрели богатый материал мраморных капителей, плит и кусков, сваленных на Акрополе, среди антнков, остаток бывших там христианских базилик». Раскопанную Дерпфельдом «стою Адриана» он определяет как перестроенную в византийский период (остаток римского здания окружали полукруглые экседры) и приводит аналог — исследованный в 1902 г. храм 640-х гг. вблизи Эчмиадзина (Армения). Кондаков был прав: квадрифолий (ц. Мегали Панагия) встроен в начале V в. внутрь библиотеки Адриана, а вторично перестроен в VI в. (Кондаков, 1904; Franz, 1965, 196; ср.: Полевой, 1973, 43–44).

44 В Шакке, например, отмечено гораздо большее, в сравнении с выявленными де Вогюэ, количество базилик; уникальное сооружение, определенное де Росси как «погребальная башня» с греческими христианскими надписями вызывает сомнения как датой, так И функцией («какой исторический интерес представляет этот памятник, сказать нам трудно»); отмечены огромные базилики Сувейды и особенно Боеры, наиболее процветающей и богатой в византийскую эпоху. (Кондаков, 1904, 60–61, 84–85).

45 Раскопки (рук. Я. И. Смирнов) в саду Палестинского общества, на месте «русского приюта», где обнаружены остатки базилик. Найденные остатки стен, мозаика пола и колонны были определены как фрагменты гражданской постройки. (Кондаков, 1904, 137–142).

46 Арка ворот, например, была датирована Кондаковым по «кубовым» византийским капителям VII–VIII вв. Было отмечено, что в «мечети Скалы» (691) «все капители, кроме одной, много двух, не ранее IV в. и…. всего вероятнее происходят целиком из базилики Константина»; что близки по формам капители северного нефа Анастасиса, церкви св. Елены и мечети Эль-Акса; что в дело могли пойти материалы из других византийских памятников, полностью разобранных арабами (церкви св. Софии, св. Анны, Богородицы в Гефсимании, Новая Базилика на горе Сион и др.) (Кондаков, 1904, 204–233).

47 На Елеоне отмечено обилие колонн и мозаичные полы усыпальниц, один из которых нес армянскую надпись. В Никифории (возвышенность над Вифлеемской дорогой) был открыт хорошо сохранившийся склеп с входом, закрытым, по традиции палестинских некрополей, круглым «катающимся» камнем. Большой интерес вызвали саркофаги эллинистической эпохи. (Кондаков, 1904, 237, 260–261).

48 Кондаков, 1904, 4–5. Напомним, что исследования велись в рамках программы Православного Палестинского общества, то есть вполне конфессиональной организации. Современники Н. П. Кондакова, работавшие на средства фондов протестантских и католических, предпочитали не высказываться столь прямо.

49 Стржиговскому в очерках, где подземная крестообразная усыпальница Пальмиры сопоставлялась с ранневизантийскими мавзолеями, а изображение Ники — с образом крылатых гениев на христианских саркофагах Рима, удалось хорошо показать необходимость подробного исследования памятников Востока.

Кондаков, однако, не согласен вндеть в искусстве раннего Константинополя новый этап: «Редко спешная постройка столицы создавала новое искусство, а не эксплуатировала старое, причем очень дурно его применяя…» (Коидаков, 1904, 9).

50 Кондаков, 1904, 25. Например, несмотря на десятилетиями тянущуюся дискуссию о происхождении базилики, вопросы точной хронологии, история выработки основного типа и развитие его вариантов «остаются перед нами в некотором отдалении». «История христианской архитектуры, как известно, долгое время занята была принципиальным вопросом о происхождении базилик: плодом занятий явилось всестороннее исследование известий и исторических данных в пределах III–IV веков, монументальные издания памятников (преимущественно Рима и разве еще центральной Сирии)».

51 «Памятники Востока… еще не обнаружены раскопками», — пишет Кондаков. Именно состояние материала не позволяет, по его мнению, разрушить предубеждение против раннехристианской эпохи как «периода упадка». Как видим, и он ведет борьбу с «тенью Гиббона», не законченную и в наши дни. (Кондаков, 1904, 45–46).

52 И. Д. Мансветов, И. Ф. Красносельцев, А. А. Дмитриевский заложили основу сравнительно-исторического изучения развития богослужения, издав богослужебные уставы-типики. Поскольку древнейшие литургические толкования обнаружили хорошее знание исторической топографии Иерусалима, стало ясно, что они сложились не ранее середины IV в., когда она сделалась общеизвестной.

53 Кондаков признает, что основной вопрос истории христианского искусства — о форме храмового здания, «его богослужебном распределении», постепенном развитии отдельных частей, словом, истории сложения и развития храмовой идеи и способов ее осуществления. В главе о Иерусалиме он укажет на ключевое значение «константиновских базилик», прежде всего Мартириона, для решения этого вопроса: «Мы не можем даже теперь предугадать, насколько выиграют, например, иные литургические толкования, если они будут основываться на истории храма св. Гроба» (что верно также для истории архитектуры и изобразительного искусства).

54 Огромную поддержку в интерпретации оказали, конечно, уже упоминавшиеся нами новые переводы «паломников» и русские комментарии к ним, среди авторов которых такие имена, как В. Г. Васильевский и И. В. Помяловский. Описания первых паломников приводят Кондакова к выводу, что пещера Гроба Господня при работах эпохи Константина была выделена из историко-топографического контекста («отсечена от скалы»); что вход в базилику вел с востока; что упоминаемый в описаниях «гемисферий» являлся алтарным полукружием — колоннадой (а не полукуполом, как тогда думали многие); что число колонн — результат архитектурного решения, а не символического подхода, и др. Аналогичным образом, восстанавливается история постепенного «сужения» понятия Голгофы и оформления Кальвария, а также поздняя организация святынь между Анастасисом и Мартирионом, таких как «жертвенник Авраама» и «пещера Адама» (Кондаков полагал, что она высечена архитекторами Константина). Часто приходится не только полемизировать с фантастическими интерпретациями современников, но и критически оценивать тексты Тертуллиана и Оригена.

55 Остатки древнего города, неоднократно упомянутого в Библии (близ Аммана). Покинутый после мусульманского завоевания, он вновь заселяется араба-ми-христианами с 1880-х гг. При строительстве греческой церкви (1884—87) в остатках одной из базилик библиотекарь Иерусалимской патриархии Клеоп Кикилид заметил мозаичный пол и спас сохранившуюся часть мозаики второй половины VI в. Это как бы «географическая карта» Палестины, Сирии и Египта, на которой нанесены главные пункты паломничеств (сохранилось немного менее половины площади, 10.5x5 м, в том числе фрагмент «Иерусалима» с Ротондой и Мартнрионом). Русская пресса отреагировала на открытие очень скромной заметкой в «Московских ведомостях» (1897, № 125, 7 авг.)

56 Павловский, Клуге, 1902. Акварельный рисунок Клуге приобрело Палестинское общество, что было кстати (поскольку опубликованные к тому времени были очень неточны). Публикация сделанного не ограничивалась фиксационным материалом и описанием, но содержала дискуссию и накопившуюся к тому времени обильную библиографию.