Христианские древности: Введение в сравнительное изучение - Леонид Беляев

56 Павловский, Клуге, 1902. Акварельный рисунок Клуге приобрело Палестинское общество, что было кстати (поскольку опубликованные к тому времени были очень неточны). Публикация сделанного не ограничивалась фиксационным материалом и описанием, но содержала дискуссию и накопившуюся к тому времени обильную библиографию.

57 Все же публикация Успенского по итогам экспедиции гораздо больше походит на путевой дневник и не выдерживает сравнения с книгой Кондакова. Не будем забывать, что выдающийся византинист, не был профессиональным археологом. (Успенский, 1901).

58 Посетив монастырь св. Екатерины «по собственному почину» в 1708 г. «честной иеромонах Борисоглебского монастыря кафедры черниговской архиепископии» Ипполит Вишенский отметил здесь многочисленные и очень древние рукописи: «Евангелий дорогих много, а все от злата, Евангелие едно златом писано и за всяким белым листом белый лист, щоб не псовалося». (Вишенский, 1877, 50; цит. по: Вялова, 1997). Это — одно из самых первых упоминаний знаменитого Евангелия, писанного золотом в XI в. Позже его отметит Порфирий (Успенский): «крупно писано на тончайшем белом пергамене в два столбца, золотыми весьма красивыми буквами…», а Н. П. Кондаков включит ряд фотографий в свой «Синайский альбом».

59 Антонин, например, упоминал найденные «в стене» «арабско-сирийские» тексты: «Когда и по какому случаю книги были вынуты из стены и поставлены в соседнюю комнату, где и теперь находятся, я не мог получить положительных сведений», — и допускал возможность новых находок: «А нет ли и еще где-нибудь в монастыре подобной же, никому не известной, книжной скважины? Мне почему-то смутно верится, что потомству нашему предстоит радость напасть в более или менее отдаленных временах не на одну заветную дыру». (Антонин, 1872, 33). Он оказался прав. Поразительные открытия совершаются и по сей день. В 1970-х гг. из монастырского тайника вновь явились свету листы рукописей (хотя уже и в обрывках), среди которых были давно занимавшие воображение ученых славянские, написанные глаголицей, и недостающие фрагменты ранее известных книг. (Вялова, 1997; Tamanidis, 1988).

60 История альбома изучена С. О. Вяловой (Вялова, 1997; Кондаков, 1882). Работу постигла та же судьба, какая была уготована многим «сводам» в конце XIX в. — государственной поддержки для публикации Кондаков искал тщетно, а издательства не хотели вкладывать деньги в некоммерческое издание. Авторы подготовили несколько экземпляров, составленных из подлинных фотоотпечатков, которые иногда прикладывали к описанию путешествия. В наши дни материал, видимо, скоро найдет издателя, если не в России, то за границей (где уже есть репринты и новые полные публикации фототек России конца XIX — нач. XX в., например, русских древностей Барщевского).

61 В. В. Стасов, использовавший «Синайский альбом» в работе о славянском и восточном орнаменте, специаеьно отметил важность введения фотографии в круг методов археологической фиксации: «происхождением своим фотография обязана науке», писал он, но работа Ж.К. Рауля показывает, что надолго она в Долгу не останется. В отзыве об альбоме он особо выделил такие снимки, как интерьер и внешний вид Юстиниановской базилики, ее входную резную дверь, которые описывались неоднократно, но ни разу еще не фиксировались.

62 Например, ранние экземпляры собранных тканей он относил к началу IV в., а поздние — к IX в., верно определял сюжеты и персонажи.

63 В апреле 1898 г. В. Г. Бок подал в Каирский Комитет сохранения арабских памятников «Записку о коптских памятниках долины Нила», где не только излагал итоги работ на коптских монастырях и некрополях, но также рекомендовал необходимые меры по охране, реставрации и консервации памятников средневековых периодов (коптского и исламского).

64 Например, в первом же номере «Христианского Востока» был опубликован ряд важных эпиграфических памятников, купленных летом 1908 г. в Египте Н. П. Лихачевым, В их числе — часть каменного «блюда» (мензы), вторая половина которого была найдена и опубликована ранее во Франции, с поминальной надписью. (Тураев, 1913).

65 Направляясь в Трапезунд, Шмит не знал, что входит в состав экспедиции Успенского и подчинен ему; у него был собственный план работ. Художник Клуге, много лет работавший рядом со Шмитом, пишет, что Успенский до неприличия «бесился и ругался», когда доходили слухи об открытии в св. Софии замечательных фресок. В разгар работ Успенский вдруг потребовал, чтобы художник переключился на «св. Евгения». Это заставило Шмита покинуть экспедицию. В 1921 г. он язвительно писал Марру: «Если бы не совершенно исключительные организаторские, административные и дипломатические таланты главы экспедиции академика Успенского, мы бы имели, несомненно, уже вполне конкретные наличные данные хотя бы о главнейших памятниках». Цит. по: Басаргина, 1991, 304

66 Погибший в 1446 г. Алексей IV был погребен в ц. Богородицы Богопокровенной, затем тело его перенесли в ц. Богородицы Златоглавой, где поставляли на кафедру и погребали митрополитов — их погребения, по мнению Успенского, лежали под полом у вимы, могилы же правителей он полагал искать за апсидой снаружи. (Успенский, 1923).

67 Его исключительную сохранность обеспечило, конечно, вторичное использование. Впоследствии киворий был разрушен, а «найденные… кости сложены в ящик и переданы под расписку в митрополию» (сейчас находятся в Греции). При Златоверхой церкви был образован историко-археологический музей, библиотека с собранными в мечетях рукописями. С ряда актов монастырей были сделаны копии, позже изданные (сами рукописи погибли).

68 В целом, по мнению Басаргиной, с ряда точек зрения сезон 1916 г. может быть признан неудачным; основные материалы (акварели, планы и фото) так и не были опубликованы.

69 Алпатов, Брунов, 1926. В 1929 г. результаты их работ были опубликованы вместе с исследованиями 1917 г.: Byzantion, 1929, IV, 363–391; 393–408; 410–418. До русских экспедиций храм св. Софии изучали уже Г. Милле и И. Стржиговский; позже там работала экспедиция Рассела Траста, три десятилетия ее фрески исследовал Д. Т. Райс. Были составлены новые планы церквей. Однако город нуждается в продолжении исследований христианского прошлого. (Карпов, 1981, 11). Библиография по исследованиям Трапезунда: Басаргина, 1991.

70 Кондаков, в частности, впервые выделил этапы и установил хронологию развития византийского изобразительного искусства на основе миниатюр византийских рукописей, имеющих достаточно точные даты, сопоставив их затем с иконописью и монументальной живописью. Методические предпосылки «школы Кондакова» были заложены еще работами Ф. И. Буслаева, учениками которого были Н. П. Кондаков, И. Е. Забелин и др. (Айналов, 1898; Редин, 1899). Принцип строгой методики развивался далее в работах младших членов кружка, а затем их преемников (М. В. Алпатов, Н. И. Брунов, В. Н. Лазарев, Л. A. Мацулевич н другие).

Личности и трудам Н. П. Кондакова посвящена столь обширная литература, разработка его наследия сейчас ведется так активно, что остается лишь отослать читателя к основным работам. Из ранних укажем очерк В. Н. Лазарева (Лазарев, 1923), затем следуют фундаментальное исследование И. Л. Кызласовой (Кызла-сова, 1985) и важная с точки зрения методической оценки часть книги Г. С. Лебедева (Лебедев, 1992). Из последних работ совершенно необходим прекрасный очерк материалов в архиве РАН (Тункина, 1995).

71 Я. И. Смирнов прошел лингвистическую школу Ф. Ф. Соколова и В. Г. Васильевского, окончил Санкт-Петербургский университет, прекрасно знал древние языки. 1890-е гг. стали для него «годами странствий»: он участвовал в экспедиции Н. П. Кондакова в Палестину; с 1894 г. трехгодичная командировка позволила объехать всю Европу, Египет и Малую Азию, посетить I МКХА в Сплите. Позже к списку добавился Кавказ, Болгария и другие страны. Собраны были богатейшие материалы (дневники, эстампажи, графические обмеры, фотографии). Смирнов широко делился ими, и глядя на иллюстрации в русских и зарубежных исследованиях начала XX в., во многих случаях мы видим именно их. А. Н. Грабар указывает, например, эпизод с рисунками, сделанными во время «странствий по Малой Азии». Смирнов передал их знаменитому австрийскому ученому Йозефу Стржиговскому, «который на их основании написал одну из самых интересных глав своей известной книги «Orient oder Rom». В ней воспроизведены рисунки Якова Ивановича и каждому, кто умеет читать русскую скоропись, нетрудно увидеть надписи, окружающие эти рисунки» (Грабар, 1985, 8).

72 Более всего известны работы Смирнова по сасанидскому металлу, но он много работал также с византийскими церковными древностями, мозаиками и изделиями из серебра, не говоря о том, что одна из его самых выдающихся статей целиком посвящена бытованию в России XV–XVII вв. иконографических мотивов итальянского Ренессанса: Смирнов, 1915.