Христианские древности: Введение в сравнительное изучение - Леонид Беляев

125 См. выше. Надо отметить еще археологическую поездку Нарышкиных в 1867 г., ряд описаний путешествий и капитальных трудов 1880-1900-х гг.: Нарышкины, 1876; Chantre, 1887; Миллер, 1888; Кулаковский, 1898; Уварова, 1900; Владимиров, 1902.

126 Работы здесь в 1880-х гг. вел В. И. Долбежев. Публикации появились в «Очерках и заметках по истории средневекового искусства и культуры» Н. П. Кондакова (Кондаков, 1929). Это были фрагменты шелка из могильника Хасавют (южнее Кисловодска), подлинные шедевры византийского шелкоткачества изумительной сохранности (в их числе уникальный палас с копией ткани александрийского производства VII–VIII вв.). Могильник с жутковатым местным названием «Мощевая Балка» (жители издавна знали, что здесь легко найти останки погребенных людей, подвергшиеся, благодаря высокогорному климату, естественной мумификации, то есть мумии, «мощи») в глухом ущелье, ведущем к перевалу, на левом берегу Кубани, сохранил органические материалы, обычно подверженные распаду: дерево, кожу, редчайшие шелка. Скопление в горных могильниках ценностей (монет, тканей, стекла, каменных бус и даже китайских картин на шелке) объясняют географическим положением района, одного из обходных участков Кавказской зоны Великого Шелкового Пути, позволявшего проникнуть из областей Византии в Среднюю Азию и дальше в Китай, минуя территории враждебного Ирана. (Иерусалимская, 1985; Она же, 1991).

127 Кузнецов, 1962; Он же, 1971; Он же, 1977; Он же, 1977а. Он относит к христианскому периоду также дольмены с каменными «пробками» и рельефным орнаментом (XI–XII вв.?), Т. н. склеп № 1 (Ставропольский музей краеведения), большой богато украшенный мавзолей (высота 1.90), несет даже изображения сцен. Если дата и атрибуция верны, перед нами еще один вариант своеобразнейшей «варварской» переработки позднеантичных или раннесредневековых саркофагов.

128 Шоанинский храм, трехапсидный четырехстолпный с двумя притворами, близок Лыхненскому храму Абхазии. Сентинский дает редкий вариант плана в виде «чистого креста». Рядом с ним В. А. Кузнецов отметил руины древней церковной постройки, на которой сейчас стоит большой склеп-мавзолей уникальной Для Северного Кавказа формы, стены которого расчленены лопатками с аркатурой. Кузнецов счел его мартирием-костницей. В. И. Марковин, благодаря раскопкам 1976-77 гг., подтвердил более раннее возникновение кладбища, но остатки стен ранней постройки интерпретировал как «языческое капище». В храме и близ него открыта серия погребений с необычно богатым инвентарем (здесь же известно погребение архиерея, с золотой византийской монетой X в.). (Марко-Вии^1996; Владимиров, 1902).

129 Трехапсидный с боковыми приделами храм почти не перестраивался. В 1960 г. В. А. Кузнецов очистил от наслоений его нартекс, где обнаружил купель ящичного типа, обычные в таких случаях обломки стеклянной церковной посуды и литой бронзовый крест с греческой надписью «пресвитера Фомы» (1067). В южной апсиде под ступенями солеи открыли каменный плитчатый саркофаг, а снаружи алтаря — обломок костяной пластины от византийского ларца X–XI вв. В 1940 г. экспедицией Карачаевского учительского института в наосе открыто богатое женское захоронение (более 100 предметов, среди которых перстень с именем армянского царя Ашота I (886–891).

130 В апсиде храма обнаружены энколпии XI–XII вв. древнерусского происхождения. Домонгольские кресты вообще представляют на Северном Кавказе довольно многочисленный класс артефактов. Неясно, о чем это свидетельствует— об этнических связях (добровольном или насильственном переселении), торговле или церковных контактах. (Обзор дискуссии: Голованов, 1989). Проводились разведки и в других сохранившихся храмах Нижнего Архыза, а также выше по течению реки, в собственно Архызе, где есть явные следы некрополей и остатки еще одного храма на Церковной поляне, вокруг которого в начале столетия отмечены каменные саркофаги и кресты с греческими надписями.

131 Огромная, почти трехметровая стела с крестом и надписью греческими буквами, зарисованная еще Д. М. Струковым (1886). Чтение по-алански, предложенное В. Ф. Миллером (1893), впоследствии не только уточнялось, но и отвергалось полностью; предлагались способы прочесть текст по-кабардински и по-балкарски, что само по себе показывает общее состояние проблемы. Целенаправленная попытка В. А. Кузнецова найти плиту успехом не увенчалась (1964) «Не прочлись» и другие надписи на плитах, найденных исследователем. (Миллер, 1893; Кузнецов, 1968).

133 Существуют иные версии; обзор дискуссии: Нарожный, 1989. Предлагавшееся отнесение храма к кругу древнерусских влияний (Крупнов, 1963) мало вероятно, тем более что подалтарные крипты в строительстве Руси неизвестны Датировка XII в. сейчас кажется слишком ранней; храмы, видимо, не раньше XIII — нач. XIV в. В начале XV в. немецкий путешественник Иоанн Шильтбергер упоминал, что гористая страна «Джулад» населена «большим числом христиан, которые там имеют епископство. Священники их принадлежат к ордену кармелитов…» (Шильтбергер, 1867, 31–33). Учитывая активность, развитую в XIV–XV вв. торговцами из Италии в Причерноморье, Дагестан и Закавказье при поддержке золотоордынских правителей, обнаружение в этих районах церковных памятников с западноевропейскими элементами вполне вероятно. Не следует забывать и о постоянном проникновении христианства на Северный Кавказ из Грузии. Кроме Тхаба-Ерды и Алби-Ерды в Ассинском ущелье (см. выше), в Ингушетии, в горной Осетии известны несомненно связанные с этим памятники Зругский храм («Хозита-Майрам», XI в.), храм у селения Тли, «Нузальская часовня» с фресками, по-видимому, датирующаяся примерно тем же периодом, что верхнеджулатская группа (XIII в.)

133 Начало исследованиям положили одновременные находки летом 1885 г намогильных камней с сирийскими надписями и крестами у городов Токмак (врач О. В Поярков) и Пишпек (землемер В. А. Андреев). Пишпекское кладбище дало в первый же год исследований 611 камней. Находку встретили с энтузиазмом: вышли серии работ по истории христианства, тюркских народов, описания памятников; Д. Хвольсон и М. В. Никольский расшифровали более 200 надписей; обобщающие работы проделали С. С. Слуцкий и В. В. Болотов (Пантусов, 1887; Слуцкий, 1891; Болотов, 1899, 1900; Бартольд, 1964 и др.) Армяносирийская надпись позволила говорить о присутствии здесь монофизитов наряду с несторианами; новые погребальные памятники, открытые в нач. XX в. в Алмалыке, дали тюркские надписи; кладбище XIII–XIV вв. удалось связать с будущей резиденцией Джагатайских ханов: Коковцев, 1907. После революции работы по христианству в Средней Азии приостановились, хотя В. В. Бартольд и А. П. Бернштам продолжали исследовать его распространение, а молодой ученый М. Е. Массон создал в Ташкенте первую сводку христианских древностей Восточного Туркестана и пытался вести их полевое изучение. Открытие в 1954 г. церкви на городище Ак-Бешим оживило ситуацию, начав новый период изучения среднеазиатского христианства, итоги которого были подведены в сборниках и обзорных статьях начала 1990-х гг.

134 Об этом говорят тексты (трактовка которых пока считается спорной) и остатки памятников, изученные Южно-Туркменской археологической экспедицией. (Бадер, Гаибов, Кошеленко, 1996).

135 Среди находок— халцедоновая печать с крестом, костяной амулет со львом, но нет ничего, что указало бы на жизнь в здании детей или женщин. Комплекс изолирован в городе, его внутренний двор окружают 43 индивидуальных жилых покоя одинаковой ширины с похожим интерьером (очаг, суфы с обмазкой). Все это заставило увидеть в нем монастырь. В центр двора снаружи вел пандус; позднее встроили комплекс комнат, на стене одной из которых вырезаны (в глубоком рельефе) крест и дерево. Дата возникновения точно не установлена, предлагается даже II в. (что маловероятно); надежнее относить начало строительства к рубежу IV–V вв., а использование, судя по керамике, — к V–VI вв. (Усманова, 1994).

136 Изучен в 1950-60-х гг. Комплекс состоит из «незороастрийских наусов» (о термине: Смирнов, 1997, 202). Два холма некрополя скрывали руины зданий, использовавшихся для захоронений и, возможно, службы. Обряд постоянно менялся в течение пяти веков. Самые ранние погребения дали монеты II–III вв. В IV в. пол сплошь перекрыли слои ингумаций, за которыми последовали погребения в сосудах-оссуариях (V–VI вв.), позже — групповые трупоположения, вновь смененные одиночными (с обкладкой кирпичом или в керамических трубах, с крестовидными намогильниками; у одной могилы изголовье закрыто кирпичом с крестом). Наконец, последний слой — вторичные погребения очищенных костей. В какой-то период здесь хоронили не только христиан, но н иудеев: на оссуариях прочтены тексты по-еврейски; встречен сосуд с владельческой еврейской надписью. В комплекс некрополя входит плоский холм без кладбища, но с остатками синхронных ему строений и следами керамического производства — возможно, поселок «погребального братства» (жители могли делать оссуарии, ухаживать за наусами и кладбищами). (Обельченко, 1972; Сусенкова, 1972; Дресвянская, 1968; Она же, 1989).