Рациональность. Что это, почему нам ее не хватает и чем она важна - Стивен Пинкер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эволюционные биологи заметили, что социальные животные регулярно сталкиваются с повторяющейся дилеммой заключенного[325]. Хороший пример — взаимный груминг: каждому хочется, чтобы за ним поухаживали, но от обязанности ответного груминга любой предпочел бы увильнуть. Роберт Триверс предположил, что Homo sapiens обзавелись в процессе эволюции целым набором нравственных чувств, которые позволяют нам реализовывать стратегию «око за око» и наслаждаться благами кооперации[326]. Дружелюбие побуждает нас сотрудничать, делая первый ход, благодарность — отвечать сотрудничеством на сотрудничество, гнев — наказывать предателей предательством, вина — искупать собственное предательство, не дожидаясь наказания, а прощение не дает однократной измене обречь игроков на вечное обоюдное предательство. Многие из драм нашей личной жизни — истории о сострадании, доверии, покровительстве, долге, мести, благодарности, вине, стыде, предательстве, слухах и репутации — можно рассматривать как стратегии, разыгрываемые в рамках повторяющейся дилеммы заключенного[327]. Эпиграф к этой главе свидетельствует, что Юм, как обычно, додумался до этого первым.
* * *
Многие из драм политической и экономической жизни можно рассматривать как дилеммы заключенного с числом игроков больше двух; их называют играми общественного блага[328]. Каждому члену общества выгодно иметь доступ к таким благам, как маяки, дороги, канализационные сети, полиция и школы. Но каждый выгадает еще больше, если оплачивают общественное благо все остальные, а он пользуется им бесплатно — когда маяк построен, он светит всем, независимо от того, вкладывались они в его строительство или нет. В актуально звучащей экологической версии эта игра оборачивается трагедией общин: каждый пастух имеет стимул увеличить свое стадо еще на одну овечку и выпасать ее на общинной земле, но, если все пастухи увеличат численность своих стад, трава не успеет вырасти и все овцы передохнут от голода. Заторы на дорогах и загрязнение окружающей среды подчиняются тому же закону: мое решение сесть за руль не вызовет пробки и не загрязнит воздух, а моя готовность пересесть на автобус не избавит нас от этих бед, но, если все выезжают из дома на собственных машинах, все потом и стоят бампер к бамперу на окутанных смогом автомагистралях. Уклонение от налогов, нежелание скидываться, когда шапку пускают по кругу, эксплуатация определенного ресурса до истощения и сопротивление таким санитарно-эпидемиологическим мерам, как социальное дистанцирование и ношение масок во время пандемии, — это тоже примеры предательства в игре общественного блага; они сулят искушение для склонных к злоупотреблениям, выигрыш дурака для тех, кто жертвует своими интересами и бережет природные ресурсы, и общее наказание для всех нас, предавших друг друга.
Возвращаясь к примеру, с которого я начал эту главу, рассмотрим трагедию углеводородных общин. Игроки здесь — отдельные граждане, а бремя — отказ от мяса, авиапутешествий и мощных внедорожников. Игроками могут быть и целые страны; в этом случае их бремя — замедление темпов экономического роста из-за отказа от дешевой и удобной энергии ископаемого топлива. Числа, как всегда, взяты с потолка, а суть трагедии — в их распределении: нас затягивает в нижнюю правую ячейку.
Подобно тому как подкрепленная санкциями клятва способна избавить заключенных от взаимного предательства в дилемме, рассчитанной на двоих, обязательные к исполнению законы и контракты могут, ко всеобщей пользе, ограничивать людей в играх общественного блага. Чистый пример этого легко смоделировать в лаборатории. Каждому из участников эксперимента выдают некоторую сумму денег и предлагают скинуться по сколько-то в общий котел (общественное благо). Затем организатор удваивает собранную сумму и распределяет ее поровну между всеми игроками. Лучшая стратегия для группы — скидываться по максимуму, но лучшая стратегия для каждого в отдельности — оставить свои деньги при себе и получить дополнительную выгоду за счет чужих вкладов. Люди быстро схватывают зловещую логику игры и суммы пожертвований падают до нуля, если только не позволить остальным участникам штрафовать паразитов — в этом случае вклады не понижаются, и выигрывают все.
За пределами лаборатории общественные блага в группах, где все друг друга знают, можно защитить многопользовательской версией стратегии «око за око»: любой иждивенец, наживающийся на общем ресурсе, становится мишенью пересудов, упреков, замаскированных угроз и умеренного вандализма[329]. В крупных, обезличенных сообществах таблицу исходов можно изменить обязательными к исполнению контрактами и регламентами. Поэтому мы платим налоги, из которых финансируются дороги, школы и суды, а ловкачи, пытающиеся уклониться от этой обязанности, отправляются за решетку. Скотоводческие хозяйства приобретают разрешения на выпас скота, а рыбаки соблюдают лимиты вылова, если знают, что те же ограничения накладываются и на всех остальных. Хоккеисты подчиняются требованию носить шлем, защищающий голову, если им не приходится при этом жертвовать удобством и широтой обзора по сравнению с отказавшимися от шлема соперниками. Соответственно, экономисты выступают за введение налога на выбросы углерода и стимулирование инвестиций в зеленую энергетику, что должно сократить эгоистическую выгоду от загрязнения окружающей среды и снизить бремя ее сохранения, сдвигая равновесие в сторону вознаграждения всех и каждого благами разумного природопользования.
Логика дилеммы заключенного и игр общественного блага дискредитирует идеи анархизма и радикального либертарианства, несмотря на неизбывную притягательность неограниченной свободы. Согласно этой логике, высказывание «То, что я делаю, должно быть запрещено законом» вполне рационально. По словам Томаса Гоббса, человеческое общество зиждется на следующем принципе: «В случае согласия на то других человек должен согласиться отказаться от права на все вещи… и довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, которую он допустил бы у других людей по отношению к себе»{29},[330]. Этот общественный договор не просто воплощает в себе нравственную логику беспристрастности. Он избавляет нас от губительных искушений, выигрышей дурака и трагедий обоюдного предательства.
Глава 9. Корреляция и причинность
Первое, чему учат в любом вводном курсе в статистику, — корреляция не есть причинность. Это же в первую очередь и забывается.
Томас Соуэлл[331]
Рациональность охватывает все сферы нашей деятельности, включая частную жизнь, политику и науку. Неудивительно, что теоретики американской демократии, вдохновленные идеями Просвещения, были страстными поклонниками науки, тогда как некоторые реальные или потенциальные автократы
