Грязная любовь - Меган Харт

– Неплохая мысль, – одобрительно кивнул Уолтер.

– Есть ли возражения против того, чтобы продолжать оказывать поддержку этой организации? – Я огляделась, как делала каждый год, ожидая возражений, но их, как всегда, не последовало. Это снова напомнило мне, что мне следует больше доверять своим сослуживцам. Что людям не все равно.

После этого мы недолго обсуждали возможность устроить распродажу выпечки, чтобы увеличить фонд личных пожертвований и соответственно увеличить средства, выделенные «Тройными Смитами». Я не умею печь. Марси также состроила гримасу. Вдвоем мы предложили распродажу сладостей. Наше предложение было принято.

Когда я закрыла папку, Уолтер снова одарил меня одной из своих теплых улыбок.

– Спасибо, Элли. Ты, как всегда, на высоте.

Мне было приятно, и я улыбнулась ему в ответ. После меня должен был выступить Ланс. Тихое гудение началось, когда он перешел к вопросам распределения предметов по служебным машинам компании, которые должны доставить все на точку, назначения ответственного лица за накладные расходы, кто останется в этот день в офисе, а кто отправится на Клубничную площадь. Сначала никто не заметил, когда я выпрямилась в своем кресле, как только началось негромкое жужжание, намеренно не глядя на коробку с «Черным Джеком».

Я также не могла смотреть на Марси, которая сидела напротив. Гудение прекратилось через несколько секунд. Я расслабилась. Ланс, стоя возле дисплея, продолжал монолог, переходя от пункта к пункту и помогая себе указкой.

Немного погодя гудение послышалось снова, и в этот раз громче. Марси сдавленно хихикнула, затем фыркнула и закашлялась. Я напряглась и чуть не застонала. Единственная причина, из-за которой я не издала ни звука, заключалась в том, что я так сильно прикусила язык, что почувствовала вкус крови. Ланс перевел взгляд на нас с Марси, слегка наморщил гладкий лоб, но продолжил речь.

Марси пыталась привлечь мое внимание. Я же все свои усилия сосредоточила на том, чтобы как можно более незаметно подвинуть коробку таким образом, чтобы «Черный Джек» остановился сам. Я сделала только хуже.

Марси захихикала. На нас стали бросать любопытные взгляды. Я закусила нижнюю губу и сжала коробку пальцами. Вибратор загудел громче – звук был такой, словно я держу в руках небольшой улей пчел.

Интерес к тому, что издавало такой шум, продолжал расти. Случись со мной нечто подобное в недалеком прошлом, я бы запаниковала. Сейчас я лишь сдерживалась из последних сил и старалась не смотреть на Марси, чтобы не засмеяться в полный голос, при этом не оставляя попыток заставить вибратор угомониться.

Ланс умолк и повернулся. Теперь на меня смотрели уже все. Я схватила коробку и затрясла ею в открытую. «Черный Джек» отреагировал на это возмущенным стрекотом.

– Подарок, – еле слышно объяснила я. – Для подруги. Наподобие автоматических игрушек…

Марси хрюкнула от смеха и чуть ли не сползла со стула. Видимо, все были в той или иной степени знакомы с Марси, поэтому не особо удивились ее реакции. А вот я в их глазах, скорее всего, вела себя как-то не так.

Смех можно сравнить с заразной болезнью, которая сразу охватывает почти всех, кто его слышит. К гоготу Марси присоединился отрывистый смешок Брайана Смита, у которого брови полезли на лоб, и рыканье позабавленного Уолтера Смита. Спустя еще секунду хохотали уже все, включая меня. Я яростно трясла коробку, приводя игрушку в еще большее недовольство подобным обращением. Сдавшись, я хлопнула коробкой о стол.

Шум прекратился, а мы все продолжали хохотать. Мы с Марси буквально покатывались со смеху, так как никто, кроме нас двоих, не знал, в чем истинная причина охватившего всех безумия. Смех наполнял комнату еще минут пять, после чего постепенно стих, сменившись одиночными смешками. Когда стихли и они, собрание возобновилось. Ланс объявил о его окончании, и все начали расходиться по своим местам. Я очень осторожно взяла коробку в руки и услышала, когда почти все вышли:

– Элли, можно тебя на минутку?

Я помедлила, раздумывая. По негласному соглашению после одного события мы с Лансом обходили друг друга стороной, насколько это было возможно. Нужды инспектировать качество моей работы не было, но мы иногда виделись, когда мне нужно было получить у него некоторую информацию. Он также проверял мои ежегодные отчеты о проделанной работе, по итогам которых я всегда возглавляла рейтинг, влияющий на сумму бонусов. Поэтому просьбу Ланса остаться я связала со своей работой.

– Конечно, – чуть настороженно улыбнулась я.

Ланс дождался, когда мы остались одни.

– Я никогда не видел, чтобы ты так смеялась.

Я придала себе строгий вид.

– Извиняюсь. Наверное, это было неприлично. Приношу свои извинения.

Ланс покачал головой:

– Нет, дело не в этом. Не стоит извиняться. Я просто хотел сказать тебе, что… Я заметил, что за последние несколько месяцев ты… ты как будто изменилась.

Я чуть не нахмурилась, но удержалась.

– Если дело касается моей работы…

– Нет, Элли, – мягко перебил Ланс. – К работе это не имеет никакого отношения. У меня нет к тебе никаких нареканий. Клиенты тебя обожают.

– Ясно, – кивнула я, не совсем понимая, к чему он клонит, и это заставляло меня нервничать.

Ланс улыбнулся и этим сразу же напомнил своего отца.

– Я просто хотел сказать, что ты выглядишь… чуть более счастливой, что ли. А счастливые служащие не только хорошо работают, но и благоприятно влияют на атмосферу внутри коллектива.

Я переместила вес папок, чтобы хоть чем-то занять свою руку.

– Мне всегда нравилось здесь работать. Я никогда этого не скрывала.

Ланс просиял:

– Мы тоже стараемся все делать для наших сотрудников. Но все-таки дело не в этом, Элли.

Он больше ничего не добавил, но мне это было и не нужно. Мы обменялись взглядами. Ланс первым отвел глаза в сторону, а я поняла, о чем он говорил. Мой голос смягчился, когда я произнесла:

– Спасибо, Ланс. Да, я счастлива.

Он энергично кивнул:

– Рад это слышать.

Ланс снова кивнул и направился к двери. Я смотрела ему вслед.

Надо же – заметил, с удивлением и теплотой подумала я. Значит, людям правда не все равно.

Я вынесла свой мусор к тротуару и тут поняла, что вот уже две недели подряд бачки миссис Пиз, стоящие между нашими домами, пустуют. На нее это было совсем не похоже. Уехать она тоже не могла – я несколько раз видела свет в разных окнах ее дома. Я заглянула в один ее бачок – на дне лежало несколько кусочков бумаги. Это подстегнуло меня постучаться в ее дверь – то, что до этого дня я делала от силы пару раз, когда получала по ошибке ее почту.

Она открыла дверь почти сразу и плотнее укуталась в банный халат, словно ей стало холодно, хотя летняя ночь была жаркой. Ее волосы, обычно собранные в тугие колечки, на сей раз были примяты к голове.