Лантерн. Наследники - Татьяна Нефедова

Он оторвался от девочки-эльфа.

— Спасибо, мам. Натан вчера тоже хвалил.

— Его оценка дорого стоит. — Ольга улыбнулась. — Это тоже Шарлиз?

— Да.

С того момента, как за Шарлоттой закрылись двери вагона, Алекса мучила неизвестность. Во-первых, он не был уверен, вернется ли она. Во-вторых, понимал, что погорячился, озвучив план перебраться в Тулузу.

— Мам, как ты думаешь, папа согласится, чтобы я учился во Франции?

— А мое мнение тебя не интересует? — Ольга вспыхнула на секунду. — Или ты считаешь, что дело только в деньгах?

— Ты же всегда на моей стороне, — ответил он, не задумываясь.

Она пристально взглянула на сына.

«Манипулирует? Нет, не похоже».

Уверенность Алекса в ее абсолютной и безусловной любви согрела сердце и самолюбие. Но и напугала немного.

— Когда папа отправлял тебя в английскую бизнес-школу, ты сказал, что не хочешь уезжать за границу. Теперь передумал?

— Ну, просто я хотел быть дизайнером, а не финансистом. И вообще с тех пор кое-что изменилось!

Для Алекса изменилось многое. Учеба за границей никогда не казалась ему привилегией. Несколько знакомых ребят уже учились в Европе, их рассказы не оставляли иллюзий — жить одному в чужой стране трудно. За романтику самостоятельной жизни приходилось платить одиночеством и бытовыми проблемами. Еще сутки назад он не согласился бы променять на них свою беспечную московскую жизнь, но теперь был готов на все ради возможности находиться рядом с Шарлоттой.

— Несерьезно принимать такое решение из-за девушки, — сказала Ольга и тут же пожалела о своей прямоте.

Алекс напрягся всем телом.

— Почему?

«Как ему объяснить?! Хотя… Откуда мне знать, что для него лучше? Я про свою-то жизнь мало что понимаю. Девочка целеустремленная, это неплохо. Маленькая, тоненькая, а глаза, как у гадалки. Как будто все знает, что было, что будет…»

— Ладно. — Она решила не углубляться в опасную тему. — Предположим, я соглашусь. Почему ты спрашиваешь о папе? Он всегда хотел, чтобы ты учился за рубежом, и твоя Шарлиз ему нравится.

— Вроде да. Но вчера, если бы не ты, он кольцо бы ей не отдал. И вообще… Я ведь не маленький, вижу.

«Ну уж нет!»

Обсуждать с сыном отношения с его отцом Ольга не собиралась.

К счастью, на столе Алекса зазвонил телефон.

— Привет!

Она вопросительно взглянула на сына.

Тот сделал знак рукой: «Оставайся!»

— Как ты, Шарлиз? Как твоя мама?

— Мама до конца недели пробудет в больнице. — Голос в телефоне звучал умиротворенно. — Софи сказала, что после нашего появления она была сама не своя. Софи считает, что на самом деле мама позвала нас не потому, что почувствовала себя очень плохо. Врачи говорят, опасности нет. Это был повод помириться со мной и с Эвелин.

— Круто, я рад! Ты говорила с Эвелин?

— Да, я ей все рассказала. Она в шоке, конечно, но, кажется, рада узнать, что Эдвард не виноват.

— Эвелин хочет с ним встретиться?

— Я не спрашивала. Сегодня и так много всего случилось, сам понимаешь.

— Согласен. Когда приедешь?

Теперь Алекс вопросительно взглянул на мать.

Та кивнула:

— Конечно, пускай приезжает.

А сама подумала: «Что я могу поделать… Кажется, уже ни-че-го».

— Сегодня мы едем домой, в Бран. Я, тетя Эвелин и Софи, — сказала Шарлотта. — Мы очень давно не виделись. Я должна рассказать им о тайнике, показать кольцо и платок. Маме скажу потом, не хочу волновать.

Последовала пауза.

Алекс сжал губы и молча ждал.

— Завтра могу приехать к тебе. Твои родители не будут против?

— Мама не против, она сейчас рядом, — выдохнул он с облегчением. — Напиши, когда сядешь в поезд в Тулузе, я встречу тебя на станции.

Алекс отвернулся к окну и понизил голос:

— Ты моя роза.

— Скажи еще раз.

— Моя роза.

Разгорался очередной летний день, жаркий и солнечный, каким ему и положено быть в это время года на юго-западе Франции. Душистый ветерок залетал в комнату, разбавляя запахи краски, деревянных карандашей и пыльной бумаги.

Рядом с сыном Ольга на время забыла о своих неурядицах.

— Прости, я услышала имя. Эвелин — кто она?

В глазах Алекса вспыхнул восторг.

— Помнишь, вчера говорили об учительнице, на которой Дед собирался жениться?

— Да-да, помню, и что?

— Это была родная тетя Шарлиз, сестра ее мамы. Она работала в школе в Лантерн, преподавала английский. Дед так распереживался, когда Шарлиз ему рассказала! Хотел сразу поехать к ней, но мы его не пустили. — Алекса переполняло сочувствие. — Ну, скажи, почему ему так не везет?! Он случайно встретил ее на улице…

«Не везет?»

Ольга задумалась.

Жизнь Эдварда до сих пор представлялась ей, как и Алексу, чередой обид и потерь, а сам старик казался стойким солдатом, который даже в огне продолжал улыбаться. «Лишь миг моего зачатия был освящен любовью, — говорил Эдвард. — Потом всю жизнь любовь обходила меня стороной». Ольга привыкла жалеть старика, прощала пьянство, болтливость, утомительный показной оптимизм. Сейчас она вдруг увидела в его истории отшлифованную годами легенду, удобное оправдание своих слабостей. Он считал одиночество расплатой за грехи своей матери. А на самом деле платил за собственные ошибки.

«Любовь была рядом, но он за нее не боролся».

Эта мысль ее рассмешила.

«Звучит, как заголовок тупой статьи в женском журнале. Какой смысл бороться, если тебя больше не любят? И чего я цепляюсь к Деду? Ребенок не виноват в своем несчастливом детстве, это вина взрослых. По крайней мере, он признает, что был неправ, пытается что-то исправить».

— Дед сам нам рассказывал! — продолжал тем временем Алекс. — Он собирался сделать Эвелин предложение, а она…

— А она, — прервала его Ольга, — сказала, что он сломал ее жизнь, и уехала из Лантерн.

Повисла пауза. Алекс ждал объяснений.

— Со мной сегодня произошло нечто странное, — призналась Ольга. — Я днем ненадолго уснула и видела их во сне, Деда и Эвелин. Слышала их разговоры. Как наяву, очень реалистично. Было заметно, что Дед очень нежно к ней относился. Потом она сказала, что уезжает, потому что Дед распустил о ней грязные слухи. А теперь скажи, откуда я могла знать, что ее зовут Эвелин? Да, вчера разговор о ней был, но имя не называли.

— Мам, не парься, и не такое бывает. Хочешь, расскажу, как я на самом деле нашел тайник?

— Ты еще не все рассказал? О, Господи!

— Я тоже увидел его во сне. — Алекс наблюдал за ее реакцией. — Я заранее знал, что в нем лежит, потому что Жозефина при мне его открывала. Ну, та женщина, которая написала письмо! Письмо, которое у Шарлиз! У Жозефины был муж, русский художник. Помнишь, у нас есть акварель, которую