Любовь со второго взгляда - Алла Сурикова

Ничего зазорного коллеги Козакова в рекламе с его «вдохновенным» лицом не обнаружили.

Одна известная актриса, которую я приглашала в картину, узнав, что будет сниматься Ярмольник, отказалась наотрез.

Но меня поддержал оператор Володя Нахабцев. Это вообще очень важно, когда актер нравится оператору. Ему ведь «в дырочку» виднее.

Я надела на Леню очки, приклеила усы. Они сделали свое дело — мы ушли от шоумена и приблизились к «шестидесятнику».

«Попугай в холодильнике» — так сам Ярмольник определил манеру своей игры в картине. В кадре он вел себя очень сдержанно и достойно.

— Не Ярмольник из телевизора, а прямо секс-символ какой-то, — заметила одна почтенная дама после премьеры «Московских каникул» в Доме кино (она до того не была его поклонницей).

— Мы вернули зрителю прекрасного актера, — согласился наш Первоисточник.

Конечно, у Лени достаточно завистников и недоброжелателей…

Есть пара актеров (с обоими я работала), которые не могут мне простить Ярмольника. Увидев меня, вместо приветствия они по-балаганному кричат:

— Смотрите! Вот идет режиссер, который снимает Ярмольника. А ведь была неплохим режиссером. Подавала надежды.

Интересно, будут ли они кричать то же самое Алексею Герману, у которого Леня играет главную роль в фильме «Трудно быть богом»…

Роль начальника отделения милиции сыграл Леонид Якубович. Это большой риск — приглашать на роль в кино популярного ведущего самой популярной тогда телепрограммы. У Ярмольника все-таки кроме телешоу за плечами была богатая актерская кинобиография.

Здесь Нахабцев держался до последнего:

— Не надо!

А Эмилю Брагинскому до начала съемок я вообще не говорила, кто будет играть начальника…

…Начальник милиции появлялся первый раз в кадре спиной, буднично и по-деловому. Потом поворачивался — и зритель уже был наш.

Якубовичу сниматься нравилось. Леня был соучастником, со-придумщиком. Однажды в собственной машине он даже нелегально перевозил двух арестованных «убивашек» (его выражение) из одного отделения милиции в другое: на время съемок надо было освободить камеру для Лучаны, героини Селезневой. Причем Якубович был в форме полковника.

Эти задержанные хулиганы, которых он вез, были безумно счастливы. Всю дорогу они кричали:

— Приз — в камеру!

Вскоре после картины Якубович получил звание заслуженного артиста России. Артист? Ну конечно же! Он так артистичен на своем «Поле» и так доброжелателен к игрокам. От него идет положительный заряд. А сегодня это очень важно.

Как-то он позвонил мне и спросил осторожно:

— Твоя мама жива?

— Да. (Мама ушла из жизни совсем недавно.)

— Понимаешь, — сказал он. — У нас будет «Поле чудес» к Восьмому марта — с мамами известных людей.

— Ленечка, она, наверно, не сможет: возраст, депрессия. Но я спрошу на всякий случай.

Звоню маме, и она неожиданно говорит:

— К Якубовичу? Пойду! Он очень приятный.

Выпила элениум — и пошла.

В подарок or «Поля» как ветеран войны она получила кухонный комбайн, наборы косметики и витаминов. А мама подарила музею «Поля» мундштук, который в 1942 году вырезал влюбленный в нее солдат. Он лежал в госпитале, где мама была врачом.

А однажды Леня позвал меня на первоапрельское «Поле чудес». Просил придумать какой-нибудь розыгрыш для зрителей о наших с ним отношениях.

Я, как могла, во всем «созналась»:

— Дорогой Леня! Настало время сказать людям правду о том, что произошло между нами в тот далекий романтичный день…

Звучала тихая музыка. Мы танцевали, глядя в глаза друг другу… Было красиво и нежно.

Прошли годы. У нас подрастает дочь. Ей примерно восемнадцать лет… Я прикинула: моральный ущерб, возведенный в степень утраченных иллюзий, с компенсацией инфляции, и все это умноженное на двенадцать месяцев в году — получается сто тысяч двадцать четыре доллара. Эти деньги, дорогой, я вложу в слово из четырех букв, первая буква «к», потом «и», «н» и, наконец, «о», которое сниму о нашей любви и посвящу его тебе…

Что у нас подрастает дочь, Леня поверил даже больше, чем зрители. Во всяком случае, когда я познакомила его с моей Кирой, они подружились настолько, что Леня взял ее однажды в самолет, пилотируемый им самим… А Кира прихватила с собой и трехлетнего сына Колю, которого Якубович прозвал «говорящая голова». Хорошо, что об этом полете я узнала гораздо позже их приземления…

Третьим главным героем картины стал пес Джеки. Он блестяще сыграл приблудную собаку по кличке Сюрприз.

Сценарист Эмиль Брагинский был большим собачником. К нему тоже когда-то приблудился пес. Эмиль дал ему кличку Лайт, «светлый». Наверно, он и стал прообразом нашего героя.

Мы объявили собачий конкурс, и к нам стали съезжаться претенденты со всей Москвы. Хозяйки сниматься хотели, их псы — нет. Одни дрожали, другие рычали, третьи норовили сбежать. Четвертые вообще оказывались суками, хоть и вели себя достойно. И все, как назло, были чересчур породистыми.

Джеки, пес профессиональной дрессировщицы Амиры, был уникальным артистом. Он выполнял все команды с голоса на приличном расстоянии. Несмотря на его не совсем искомые внешние данные (не хватало «бомжеватости»), мы утвердили его единогласно. И ни разу не пожалели.

Иногда Джеки даже импровизировал.

Снималась сцена, когда Ира Селезнева ложилась на скамейку и засыпала. Собака укладывалась рядом с ней. Приближался милиционер, и пес должен был поднять голову. Но при виде милиционера Джеки спрыгнул, залез под скамейку и уже оттуда начал рычать и лаять. Это была его «актерская» находка.

В другом эпизоде Джеки должен был постоять перед Ярмольником с сочувствующим выражением морды. Потом обогнуть кровать, залезть под нее, достать оттуда портмоне, вернуться и снова встать перед Леней — с этим портмоне в зубах, и все одним актерским дублем. Джеки все проделал без запинки. Наша группа просто разразилась аплодисментами.

Именно Джеки помог придумать финал картины. В сценарии первоначально он был другим: Лучана улетала, а Гриша с собакой, одинокие и грустные, оставались в аэропорту…

Я выяснила у Амиры, сможет ли Джеки прыгнуть на руки к героине. Она пообещала. И мы переписали весь финальный блок — под этот последний кадр картины…

Наша героиня едет из Италии в Москву, чтоб похоронить на родине любимую собаку любимой русской бабушки. Чтоб накапать достоверности в эту сверхоригинальную завязку истории эксцентричной богатой итальянки, мы решили снять настоящую Италию, Рим — хотя бы как фон под титры.