Дезертир - Евгений Токтаев

– Воины тарабоста Лангара были здесь. Заезжали в село. Муки выменять на дичину.

– Сколько их?

– Трое было.

– Ночлег давал?

– Нет... Они бьют римлян... Я поклялся...

– Хорошо. Где искать?

– Я не знаю.

Девушка захрипела.

– Не знаю! – в отчаянии заорал варвар.

Осторий толкнул девушку к старику, она судорожно вцепилась в его разорванную рубаху. Голова ее запрокинулась назад, из горла хлестала кровь.

– Не знаю... Я не знаю, – шептал старик, в ужасе глядя в стекленеющие глаза.

Девушка медленно сползала на землю.

Осторий повернулся к одному из людей Асдулы, стоявшему за спиной со скрещенными на груди руками, и сказал на латыни:

– Сжечь все.

Варвар не двинулся с места и даже бровью не повел.

– Ты глухой или слов человеческих не понимаешь, скотина тупая? Анайто! Зажигай!

Через несколько минут деревня полыхала. Старик, привязанный к бревну, истошно выл. Этот налет стоил Осторию десяти человек: не получив ответов на свои вопросы, префект принялся резать варваров, но те не хотели подыхать, как овцы. Скордиски и переметнувшиеся дарданы перебили мужчин, заплатив за это жизнью каждого пятого. Потери взбесили Остория, но одного человека дважды не убьешь.

Дальше что? Осторий не узнал ничего нового. Неуловимый ублюдок Лангар терроризирует округу. Сюда приходило трое варваров из его отряда. Значит, остальные поблизости? Не обязательно. Коматы валят на Лангара все без исключения убийства римлян. Сами придумали или разбойник так велел? Не важно. Но далеко не все нападения дело его рук. Префект ясно видел, что Лангар стал молнией, от которой разгорается лесной пожар. Все больше варваров бросают свои дома и бегут в горы, чтобы истреблять римлян. Скифская война.

Нет, совсем необязательно мертвецов подбросили люди Лангара. На обоз Лонгина так и не клюнули. Значит их совсем мало.

Ладно, чего метаться, на ночь глядя. Надо передохнуть. Осторий взглянул на предводителя людей Асдулы.

– Эй, как там тебя... Козинта, идем в Браддаву.

Север поднял руку, приказывая остановиться.

– Тихо, – Квинт даже повернулся вполоборота, вслушиваясь в ночь, – кажется, всадники.

– Приближаются, – согласно кивнул Барбат, – вот только кто? Осторий или варвары?

– Варвары Остория, – оскалился Авл.

"Проклятье, неужели не успели?"

Из-за поворота доносилось конское фырканье и чавканье дорожной грязи.

Луна спряталась за тучами, но с тьмой продолжали бороться несколько факелов в руках солдат. Вздрагивающее пламя обдавало лицо жаром.

"Увидят огонь".

Квинт быстро огляделся. Справа от дороги тянулась длинная яма, почти овраг. Центурион отдал факел Авлу.

– Всем, кроме Авла, огонь затушить, а ты спускайся в яму и держи факел ближе к земле, чтобы не видно было. Всем рассредоточиться по кустам вдоль дороги. Без приказа не нападать, может это люди Остория.

Сказать "наши" язык не повернулся.

Солдат повиновался. Никто не спросил, зачем один факел оставили, всем и так понятно: затушить легко, а зажги-ка их снова.

Легионеры спрятались за деревьями и скользкими ото мха гранитными валунами, что во множестве громоздились вдоль дороги и в глубине горного леса.

Хлюпанье копыт в вязкой жиже становилось все отчетливее. Север поудобнее перехватил древко пилума. Он уже видел всадников. Они ехали шагом, неторопливо. Сколько их всего? Впереди двое с факелами освещали путь, и дальше угадывалось несколько огней.

Щеки Севера коснулось что-то влажное. Снежинка. Еще одна. И еще. Бывает так: только что обволакивающий всепроникающим холодом воздух был чист и прозрачен, как вдруг, в одночасье, из ниоткуда соткались мириады крупных мокрых хлопьев, словно над головами кто-то вспорол набитый снегом мешок. Не объявляя войны, зима начала вторжение. Вернее, повторила попытку.

Лица, одежда и снаряжение всадников различались скверно, но вроде бы... Квинт прищурился. Не блестят в рыжем рваном свете факелов кольчуги, на головах всадников войлочные шапки, плащи с фракийскими узорами...

Злой Фракиец. Все-таки он. Ну что же, по крайней мере, не Осторий. Как вести себя с префектом, если тот уже спалил деревню, Квинт так и не придумал.

Север медлил с сигналом к атаке, всадников оказалось довольно много и центурион уже начал сомневаться в своих силах. Неизвестно, чем бы это могло закончиться, но один из варваров вдруг как-то странно дернулся и, раскинув руки, выронив щит, полетел с коня.

– Давай! – заорал Квинт и метнул пилум.

Крики и конское ржание взорвали ночь. Лошади вставали на дыбы и падали, давя седоков, пораженные копьями римлян. Несколько варваров, спасаясь, не разбирая дороги, рванули галопом вперед, но наткнулись на стену щитов, стоптать которую не смогли. Факелы падали в грязь и гасли. Всадники, сбившись в кучу, что-то орали на незнакомом языке, рубили тьму мечами, отмахиваясь от невидимого врага.

Пустив в ход пилумы, римляне высыпали на дорогу и атаковали колонну в плотном строю. Варвары попытались прорваться, некоторые бросились врассыпную, натыкаясь на массивные еловые лапы и хлесткие нагие ветки придорожных кустов. Всадники гнали коней на римские щиты и рубили, направо, налево, почти не видя врага за плотнеющей на глазах снежной завесой.

Легионерам приходилось не легче. Внезапность принесла плоды, но молниеносной победы не получилось. Солдаты увязли, начали нести потери. Кому в образовавшейся свалке приходилось тяжелее? Конному или пешему? Тьма, снег, огненные росчерки факелов, рубящих ночь. Лошадиный храп, крики со всех сторон, ни слова не разобрать. Каша.

Многие варвары уже бились пешими. Квинт дрался спина к спине с Кезоном, ветераном, помнившим войну с Югуртой. Просто махал мечом наудачу и каким-то чудом умудрялся подставлять щит под вражеские клинки. Он уже успел съездить массивным яблоком рукояти по зубам одному из своих солдат, не разобравшему, кто перед ним.

Слева, справа, отбить щитом, выпад, снова на щит, ударить с колена, взмах, опять слева, на щит.

– Ах-р!

Тяжелый скутум трещит, едва не рассыпаясь в руках. Чья-то брызжущая слюной рожа.

– Н-на!

Булькающий хрип за спиной.

– Кезон, держись!

Быстрый взгляд назад. Клинок, летящий в спину. Пригнуться! Кезон стоит на коленях, заваливается на бок.

Удар краем щита в голову сбил Севера с ног. В глазах потемнело, Квинт упал лицом в грязь, но не потерял сознания. В трех шагах от центуриона какой-то варвар ловко отбивался сразу от нескольких легионеров, орудуя длинным клинком и факелом, зажатым в левой руке. Гудящее пламя чертило замысловатые фигуры, на краткие мгновения выхватывая из тьмы лица людей. Падая, Квинт выпустил щит и, пытаясь подняться, наткнулся рукой на труп в кольчуге, лежащий в луже спиной кверху. Между лопатками торчала стрела. Стрела? Откуда? Кто здесь мог стрелять? Точно не его люди. Варвары? В своих? Не мудрено, вообще-то, в таком месиве... Север перевернул тело, подтянул ближе, пытаясь в рваных бликах пламени различить черты лица и первое, что ему бросилось в глаза – длинные висячие усы.

Скордиск!

"Это не дарданы! Осторий, твою мать, оглоблю тебе в жопу! Это же он там, с факелом, шлем с гребнем, кованый мускульный нагрудник! Где были мои глаза?! Но кто же стрелял? У моих нет ни одного лука!"

– Осторий, – заорал Квинт, срывая голос, – остановись!

Рядом грохнулось тело, плеснув во все стороны грязью, кувыркнулось через голову и вскочило. Какое живучее. Квинт поднялся на колено, и едва не опрокинулся навзничь, извернувшись всем телом. Кельтский клинок на длину ладони не долетел до шеи Севера. Быстрым ответным выпадом, центурион отправил варвара-ауксиллария к праотцам.

Осторий дрался один против четверых и... одолевал. Квинт провел ладонью по лицу, стирая липкий снег, моргнул пару раз, а Осторий за это время успел уменьшить число своих противников. Теперь только трое. Вообще, ряды сражающихся с обеих сторон изрядно поредели, по крикам судя, и заметно уменьшившейся толкотне на дороге. Вот только не понять, кто побеждает.

– Префект, остановись! – закричал Север, понимая, что это бесполезно.

Осторий стремительно перемещался, не давая своим противникам нападать всем вместе. Они бестолково наскакивали на него, мешая друг другу, а его клинок метался с быстротой жалящей змеи. Вздох, взмах, всхлип. Второй легионер, пораженный в живот, согнулся пополам. Север заскрипел зубами: одним из двух схватившихся в префектом легионеров оказался Барбат. Он что-то кричал. Очевидно, тоже призывал Остория прекратить бой. Безрезультатно.

Квинт вскочил на ноги, рванулся на помощь, но столкнулся с очередным скордиском. Тот, нечленораздельно вопя, размахивал щитом, который держал двумя руками за край. Квинт отшагнул в сторону, сделал короткий и точный выпад, всадив клинок до середины в грудь варвара, оттолкнул нежелающее падать тело, бросил взгляд на Остория и в отчаянии закричал: