Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир - Анастасия Ивановна Архипова

просьбе он играл «Песни» Мендельсона и другие любимые мною вещи. Но когда он оставался один, редко можно было услышать пьесу или вообще что-либо похожее на мелодию. Вечерами, положив скрипку на колени, он откидывался на спинку кресла, закрывал глаза и небрежно водил смычком по струнам18.

Пьесы «по заказу» (так Холмс вознаграждает долготерпеливого доктора за «скребущие по нервам иконцерты,»1Э) исполняются словно музыкальным автоматом, ближайшим родственником изобретенного Томасом Эдисоном в конце 1870-х фонографа.

К 1921 г. – когда был написан и издан рассказ «Камень Мазарини» – звучание граммофонных записей, поначалу не слишком высокого качества, весьма усовершенствовалось. Именно поэтому Холмсу на славу удался очередной трюк.

Холмс удалился, прихватив с собой стоявшую в углу скрипку. Минуту спустя из-за закрытой двери спальни послышались протяжные, жалобные звуки <…>.

– Обожди, – сказал боксер, подозрительно глядя на дверь спальни. – С этой хитрой лисицей надо держать ухо востро. Он не подслушивает?

– Как он может подслушивать, когда он играет?

<…> Боксер стал осматриваться и вдруг в первый раз заметил у окна манекен; в немом удивлении он уставился на него, не в силах произнести ни слова.

– Это восковая кукла, и больше ничего, – объяснил граф.

– Подделка, да? А здорово, мадам Тюссо20 небось такое и не снилось. Прямо как живой, и халат и все остальное21.

Манекен Холмс успел предъявить графу Сильвиусу раньше, усыпив тем самым его бдительность. В результате за манекен граф (который в начале рассказа, наоборот, пытался размозжить голову восковой кукле, решив, что это сам сыщик) и его сообщник принимают живого человека, Холмса.

В мгновение ока Холмс спрыгнул с кресла, на котором раньше сидел манекен, и схватил бриллиант. <…>. Туго соображающий Сэм Мертон не сразу понял, что произошло. И только когда на лестнице раздались тяжелые шаги, к нему наконец вернулся дар речи.

– Не иначе как фараон. Но я вот чего не пойму, ведь эта проклятая скрипка все еще пиликает.

– Вы совершенно правы, – ответил Холмс, – пусть ее играет. Эти современные граммофоны – замечательное изобретение22.

Восковая кукла, как напоминает нам Уотсон, когда-то давно уже фигурировала в их с Холмсом приключениях: после своего «воскрешения» Холмс сумел с ее помощью одурачить другого крупного преступника, сообщника Мориарти Себастьяна Морана23.

Съезжалися к Холмсу трамваи

Помимо сравнений мозга с «алхимическим» прибором и «гоночным мотором» мы находим в конандойлевском тексте еще одну значимую метафору – «чердак» (attic). Человеческий мозг, говорит Холмс,

похож на маленький пустой чердак, который вы можете обставить, как хотите. Дурак натащит туда всякой рухляди, какая попадется под руку, и полезные, нужные вещи уже некуда будет всунуть <…>. А человек толковый тщательно отбирает то, что он поместит в свой мозговой чердак. Он возьмет лишь инструменты, которые понадобятся ему для работы, но зато их будет множество, и все он разложит в образцовом порядке <…>. Поэтому страшно важно, чтобы ненужные сведения не вытесняли собой нужных24.

К ненужным сведениям Холмс, к величайшему изумлению Уотсона, причисляет элементарные знания об устройстве Солнечной системы. Метафору «мозгового чердака» (brain-attic)25 иронически обыграют в британском сериале «Шерлок» Стивен Моффат и Марк Гейтисс, превратив чердак во дворец – «чертоги разума» (mind palace). Из той же метафоры выросло сравнение Шерлоком своего мозга с жестким диском.

Доктор Уотсон не раз впрямую называет Шерлока Холмса машиной: «Он был самой совершенной мыслящей и наблюдающей машиной, какую когда-либо видел мир»26; «рассуждающая машина»27; «о Холмсе часто говорили, что он не человек, а машина»28, настолько хладнокровным и невозмутимым, «как индеец»29, он выглядел.

В «Знаке четырех» доктор, выведенный из себя полнейшим равнодушием Холмса к красоте Мэри Морстен, восклицает: «Вы автомат, вычислительная машина!.. Временами в вас проглядывает что-то совершенно нечеловеческое!»30 В «Случае с переводчиком» Уотсон еще раз упомянет о «впечатлении чего-то нечеловеческого», которое производит на него Холмс, – впечатлении, усиливающемся благодаря тому обстоятельству, что детектив никогда не упоминает ни о своей родне, ни о своем детстве. Уотсон даже начинает склоняться к мысли, что его друг – сирота.

В том же «Случае с переводчиком» мы вместе с Уотсоном впервые узнаем о том, что родня у Шерлока все-таки имеется, в лице старшего брата Майкрофта. Он обладает даже еще более упорядоченным, чем у Шерлока, разумом:

У него великолепный, как нельзя более четко работающий мозг, наделенный величайшей, неслыханной способностью хранить в себе несметное количество фактов. <…> Майкрофт способен тут же дать им правильное освещение и установить их взаимосвязь. <…>. В его мощном мозгу все разложено по полочкам и может быть предъявлено в любой момент31.

Пользуясь современной терминологией, мозг Майкрофта можно сравнить даже не с персональным компьютером, а скорее с целой рабочей станцией, сервером, на котором хранится огромная база данных.

Описывая привычки и образ жизни брата, Шерлок Холмс использует «машинные» метафоры: Майкрофт никогда не отклоняется от заведенного маршрута («движется по замкнутому кругу: квартира на Пэл-Мэл, клуб иДиоге№,, Уайтхолл»32), поэтому его намерение заглянуть к брату на квартиру так удивительно – «все равно, как если бы трамвай вдруг свернул с рельсов и покатил по проселочной дороге. <…> Какая катастрофа заставила его сойти с рельсов?»33.

Майкрофт получает небольшое жалование, не имеет титулов и званий, не обладает ни малейшими амбициями, он малоподвижен и ленив (отсюда тучность). Иными словами, ему, при всем его очевидном влиянии на дела государства, явно в очень малой степени присущи обычные человеческие слабости и потребности. Его жизнь – или лучше сказать, функционирование – автоматизирована, подчинена неизменному расписанию (например, в