Русская Япония - Амир Хисамутдинов

Заодно рассказал ребятам историю «Посадника», командир которого хотел захватить остров Цусима. Вместе мы переходили от могилы к могиле, разбирая надписи на плитах.

— Посмотрите, как хорошо сохранилось надгробие отставного коллежского регистратора Филиппа Котлярского, скончавшегося 9 июня 1902 г. Как вы думаете, он приезжал сюда по делам или на лечение? А вот еще: «Здесь погребено тело губернского секретаря Димитрия Ивановича Волосевич. Скончался 31 марта 1899 года на 29 году своей жизни».

— Он был старше меня всего на шесть лет! — воскликнула Морико. — И смотрите, что приписано: «От горячо любящей жены и друга». — На этих словах Морико прижалась к Грише. — Представляю, какая была трагедия для нее!

Порой разобраться в надписях очень трудно: сырой морской воздух делает свое дело. Тем не менее слова на надгробии кочегара парохода «Аргунь» Франца Петерсона (умер 1 ноября 1902 г.) выглядят довольно отчетливо. Так же хорошо сохранился памятник машинисту броненосца «Пересвет» Феодору Домашеву, ушедшему из жизни 31 июля 1902 г. Кстати, хорошо видно, что металлические православные кресты на многих памятниках сделаны не очень давно и похожи друг на друга. А вот на могиле 37-летнего машиниста крейсера «Владимир Мономах» Игнатия Шаврина (умер 28 марта 1890) надгробного креста нет. Почему, интересно?

Во время Боксерского восстания в Китае в Нагасаки разместился полевой госпиталь. Отличным и храбрым служакой был 31-летний вахмистр Митрофан Пацан, кавалер двух орденов Георгия. Он скончался от ран 9 апреля 1901 г. Обелиск поставили его однополчане-казаки. Памятник получил повреждения от взрыва, и его перенесли на другое место, но и здесь он со временем повалился на землю. Зато надгробие матроса броненосца «Полтава» Тимофея Муравьева, скончавшегося 8 декабря 1902 г., выглядит очень хорошо, и надпись легко читается, хотя выцарапана на простом бетоне.

На две части распался памятник на могиле 25-летнего матроса клипера «Изумруд» Иона Рогозина (умер 26 августа 1872 г.). Рядом с ним обелиск 30-летнего стрелка-командора мореходной лодки «Отважный» Дмитрия Абрамова, умершего 17 марта 1893 г. Могилы моряков легендарных кораблей «Витязь» и «Гридень»… А сколько здесь похоронено «аскольдовцев»!

Остановившись у могилы поляка Болеслава Флоринского (Boleslaw Florenski), скончавшегося 10 мая 1903 г., обнаружил, что в моем списке захоронений этого имени нет. Да и сведений о нем тоже пока не найдено. В то время в Японии находилось немало польских революционеров, возможно, он был одним из них.

— Может, его перенесли сюда с другого кладбища? — высказал предположение Гриша.

Что ж, и это возможно. В хорошем состоянии памятник 38-летней Марии Ивановны Троицкой, умершей 1 июля 1898 г. На нем даже сохранился крест, но вделанная в него иконка пропала.

— А кто здесь лежит? — спросила Морико, показывая на высокий фундамент с площадкой, на котором стоят четыре четырехугольные колонны из дикого тесаного камня, увенчанные круглой каменной шляпой с нашлепкой. — Никакой таблички нет. Как же узнать?

Я заглянул в свой список: это оказалась одна из немногих, если не единственная офицерская могила на этом участке. Подпоручик корпуса инженер-механиков Николай Владыкин служил на шхуне «Ермак» и скончался 6 апреля 1877 г. на 29-м году жизни. На задней стенке памятника какой-то доброхот наклеил вместо надписи бумажную иконку. В Нагасаки часто останавливались пароходы Добровольного флота. Порой члены экипажей находили последний приют на этом берегу. К примеру, 28 января 1910 г. скончался матрос Арсентий Штукун. На его обелиске сохранилась четкая надпись «От товарищей-сослуживцев пароходов Добровольного флота «Орел» и «Киев». Видимо, в день похорон в Нагасаки стояли оба этих судна. Часто бывало, что по подписке деньги на похороны собирали со всех русских кораблей, находившихся в бухте. На Русском кладбище хоронили и иноверцев. Так, здесь есть могила 27-летнего матроса крейсера «Память Азова» Омзеле Мауголея, скончавшегося 21 декабря 1899 г. На его памятнике надпись на двух языках: русском и арабском.

Во время экскурсии Гриша и Морико ходили за мной, держась за руки, и зачарованно слушали объяснения. Напоследок мы присели на ступеньки первого уровня и оглядели уютное кладбище. Столетний дуб выдержал испытание времени, хотя наполовину сгнил, а может, и его разломил надвое какой-нибудь снаряд?

— Встретимся после обеда?

— Конечно…

Молодежь помчалась обедать или смотреть другие достопримечательности Нагасаки, а у меня имелся свой план: заглянуть в красивую каменную часовню Святого Николая Японского. Ее построили так, чтобы куполок с православным крестом можно было увидеть с рейда Нагасаки. Я уже несколько дней ходил вокруг часовни, заглядывая в щели, но все три входа в нее были заперты. В плане же отмечалось, что внутри находятся два захоронения, которые хотелось увидеть. Что ж, придется побеспокоить японцев из храма Госиндзи. Подстригающий траву мужчина в ответ на мой вопрос кивнул в сторону дома:

— Нажмите кнопку, и вам ответят.

Вышла симпатичная молодая японка. На просьбу открыть двери она понимающе кивнула и протянула небольшой ключик, на бирке которого было написано по-японски «Русское кладбище». На робкое возражение, что мне нужен другой ключ, от часовни, она вновь кивнула и кого-то позвала. Вскоре на пороге появилась пожилая женщина. Мягкая улыбка, интеллигентное лицо. Эта была вдова настоятеля Сонное Кидзу.

— О, вы знали моего покойного мужа?! А я тоже была в Советском Союзе, совершила путешествие из Ленинграда в Одессу, побывала на Кавказе. Мне очень понравилось…

На просьбу показать часовню собеседница огорченно сказала:

— Увы, ничем не могу помочь. Мы пытались открыть ее несколько раз, но двери так заржавели, что не поддаются.

Видя мое разочарованное лицо, она все же протянула ключ:

— Если хотите, пытайтесь сами…

С волнением подошел к двери. Действительно, первая попытка ни к чему не привела: дверь даже не шелохнулась. Пришлось засучить рукава и удвоить усилия. После немалой возни железо чуть дрогнуло, затем заскрипело и наконец нехотя отворилось. Внутри было почти пусто. Небольшой свет проникал через крохотные окошки-иллюминаторы, сделанные в виде креста. Часовня показалась подобием капитанского мостика на корабле, плывущем в прошлое. Тщательно оштукатуренные стены, накрытый целлофаном стол, подставка для свечей, кадило в углу. Прошлое будто бы остановилось здесь, а может, оно решило подождать меня на этой остановке?

На полу, у порожка южного входа, увидел плиту с надписью: «Георгий Александрович Мордвин. Старший офицер клипера «Наездник» капитан 2 ранга скончался 26 ноября 1884 г.».[16] У северного входа другая плита: «Антоний Дмитриевич Баранов. Старший офицер клипера «Вестник» капитан 2 ранга скончался 24 декабря 1887 г.». Вот, оказывается, как необычно выглядят их надгробия. Мемориал, оставшийся навечно!

На стене висели три простенькие иконы: картинки, наклеенные на дерево, — проще некуда. Я заглянул на обратную сторону. На первой, кроме пыли, ничего не обнаружил. На обороте центральной иконы Христа Спасителя было написано по-английски: «Сего воскресения 21 октября 1990 г. в этой часовне Святого Николая в Нагасаки проведена служба митрополитом Питиримом и протоиереем Аркадием (Тущур), на которой присутствовали русские и японцы».

Владыка Питирим, большой друг моряков, принимал участие в международной выставке «Нагасаки-путешествие-90» как сопредседатель правления общества «СССР — Япония». С его благословения в экспозицию выставки были включены предметы церковной утвари и иконы, которые в конце XIX — начале XX века находились на кораблях Тихоокеанской эскадры Российского флота. Теперь стало понятно, что часовня все-таки была названа в честь святого Николая — покровителя моряков, а позднее японские православные стали именовать ее в честь первого православного святого — архиепископа Николая Японского. Откуда-то из иконки выползла верткая ящерица. В ее глазах я будто бы прочитал: «Ну что, доволен? Достаточно с тебя на сегодня!» И в самом деле, на сегодня хватит, а завтра посмотрим! Постоял минутку, помянув русских моряков.

Мои мысли прервали Гриша и Морико, подошедшие с охапками цветов.

— А вот и мы! Мы все время обсуждаем то, что вы рассказали! Мы даже не подозревали, что каждая могила может скрывать человеческую трагедию. Поэтому зашли в цветочный магазин и купили эти цветы.

Рассказав молодым людям историю часовни, показал красивый мраморный памятник в виде католического костела, установленный с южной стороны, прямо над бухтой. Рядом лежал сбитый крест. Надпись гласила, что здесь похоронен Иван Романович Лебедев, купец первой гильдии, родившийся в Иркутске 24 июня 1848 г. Выехав из Кяхты 22 марта 1866 г., он с этого времени жил в Китае: в Ханькоу и других городах. Скончался же в Японии, в деревне Унзен, 15 июля 1886 г. Вот бы и другие памятники сообщали такие подробные биографические сведения!