Поцелуй феи. Книга1. Часть2 - Иван Сирфидов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Завтра после храма схожу обязательно к магу городскому, попрошу его придти к нам, – пообещал Рун. – Только я не знаю, что говорить, если он спросит, зачем он тебе.
– Да что угодно, Рун. Скажи, о магии хочу узнать о местной.
– Действительно. Ты не горюй только. Он неплохо своё дело знает.
– Я не горюю, глупенький мой, – улыбнулась Лала. – Я счастлива.
День четвёртый
Рун открыл глаза, избавляясь от остатков сна. За окошечками было светло. Почти рассвело уже. Он повернулся в сторону лежанки Лалы, дабы удостовериться, что у неё всё в порядке, что спится ей спокойно и удобно. Да и увидеть её хотелось. Но она не спала. Лежала на бочку с открытыми глазками, глядя на него. А личико грустное-грустное.
– Доброе утро, солнышко моё, – приветливо улыбнулся Рун. – Уже пробудилась?
– И тебе доброе, суженый мой, – тихо ответствовала Лала.
– Давно ли не спишь?
– Не очень.
– Что же ты печалишься так, Лала? – спросил он ласковым тоном.
– А вот догадайся, – произнесла она многозначительно, глядя на него с мягким укором.
– Наверное домой очень хочешь, – предположил Рун весело.
– Ты нехороший, – промолвила Лала с милым притворным недовольством, но грусть в глазах разбавилась радостным блеском.
– А обниму, стану хорошим? – усмехнулся Рун.
– Станешь, – подтвердила она, наконец разулыбавшись. А потом посмотрела на него просяще: – Рун, может я к тебе прилягу? На минуточку. Бабушка вышла.
– Никак нельзя, любимая, вдруг зайдёт снова. Это её разочарует страшно. Горевать будет, – объяснил он с сожалением.
– Вот вы какие, – вздохнула Лала. – Стоите друг друга. Что бабушка, что внук. Только бы фею обижать.
Рун поднялся на ноги, потянулся с удовольствием. Лала села на лежанке.
– Ну иди же ко мне, обиженная моя красавица, – позвал он её добродушно. – Уж я тебя утешу.
Лала немедля выпорхнула и через миг оказалась подле него. Рун обхватил её руками. Она сразу вспыхнула счастьем.
– Ну, полегчало тебе, милая? – поинтересовался он с теплотой.
Она кивнула, буравя его очаровательными глазками.
– Я, между прочим, страдаю из-за тебя, – продолжил Рун. – Приходится и дома всё время спать одетым.
– Спасибо, мой герой, – шутливо отозвалась Лала. – Только чего тебе переживать? Лишь прикоснёшься ко мне, и на тебе всё словно постиранное. Свежее свежего.
– Так ночи-то тёплые. И ветерка нет в избе, – посетовал Рун. – Жарковато малость.
– Ты рубашку можешь и снимать, любовь моя, – поведала Лала. – Штаны лишь оставляй.
– Да как-то неловко. Тем более, когда ты в шаге от меня спишь.
– Ах, Рун, – Лала мягко посмотрела ему в глаза. – Меня не взволнует твой голый торс, поверь. Люди не привлекают фей. Только обниматься так не надо. И всё.
– Кое кто страх какая нетерпеливая. Лишь встанешь, требует объятий. А так придётся ждать, пока рубашку натяну, – невинно заметил он.
– Я потреплю, мой заинька. Ты спи как тебе удобно, – попросила Лала.
Её личико излучало безмерное счастье.
– Лала, – позвал он.
– Что, мой хороший?
– А у вас мужчины что, сильно непохожи на нас сложением?
– Навряд ли. Я, собственно, не знаю, Рун. Но мы почти во всём подобны людям. И ростом, и устройством тел, насколько мне известно.
– Тогда почему тебя не взволнует? Мой торс.
– Потому что феи не влюбляются в людей, глупый, – произнесла она нежно. – Я тебя люблю как друга. Иного не дано.
Рун вздохнул.
– Немного непонятно, – молвил он. – Но как скажешь. Поверю на слово.
– Тебе хочется, чтоб взволновал?
– Почему бы и нет.
– По правде говоря, любимый, ещё я не видала до сих пор вблизи мужчин полураздетых иначе чем на картинах и в скульптурах древних мастеров, – призналась Лала. – Вы не похожи на девиц. Широкоплечи, мускулисты. Удивительные. Поэтому быть может и взволнует. Даже твой торс. Человеческий. Но только капельку. Немножко.
– Ну слава богу, хоть немножко, – порадовался Рун.
– Надеешься, что столь томиться стану по тебе, что замуж выйду? – улыбнулась она.
– Кто знает.
В прихожей скрипнула дверь. Рун машинально попытался отстраниться, но Лала схватилась за него ручками, и не позволила.
– Да что ж это такое, Рун! – пристыдила она его.
– Прости, – ответил он смущённо.
Из сеней в горницу вошла бабушка. В каждой руке она держала по лукошку.
– Каждое утро одно и то же. Несут подарки, с самого ранья, – посетовала она неодобрительно. – Я сдалась, пусть делают что хотят. Куда столько девать? Ума не приложу. А вы уже милуетесь опять?
– Бабушка Ида, – жалостливо обратилась к ней Лала. – Почему Рун, как вас в дверях заслышит, пытается тот час же отойти от меня? У вас в семье все таковы мужчины? Ваш муж стеснительным был тоже?
– Мой муж покойный был пылкий кавалер. По молодости, – поведала старушка.
– Вот видишь, заинька! – Лала со значением посмотрела на Руна.
– Но только после свадьбы, – добавила бабуля. – До супружества мы друг на друге так не висели.
– Ну здесь же нету ничего дурного, бабушка Ида? – с надеждой спросила Лала.
– Не знаю, доченька. Вы слишком много милуетесь. И на ночь, и с утра, когда не глянь. Как бы люди чего не стали говорить.
– Вы наверное просто не жили с мужем в одном доме и до свадьбы, – предположила Лала. – Иначе как тут удержаться? Да и зачем? Раз нет дурного.
– Да, не жила. Быть может и не удержались бы, – задумчиво промолвила старушка.
– Если вы нам запретите обниматься, мы не станем, – упавшим голоском произнесла Лала. – Но мне будет очень плохо тогда.
– Так уж ты его любишь, дочка, – подивилась бабушка. – Милуйтесь уж. Раз феи без греха. Доверюсь твоей чести.
Личико Лалы озарилось безмерной радостью.
– Спасибо, милая бабушка Ида! – очень тепло проговорила она. – От всей души спасибо!
Старушка аж растрогалась. Покачала головой умилённо:
– Чудные вы созданья. Феи. Скоро будем завтракать, дети. Потерпите немного. Творог нам дали, надо съесть вперёд, чтоб не пропал, творожничков нажарю. Уберёшь, внучок, продукты в погреб?
– Ага, сейчас, – ответил Рун.
– И грабельки бы ещё поправить.
– Сделаю, – заверил он.
– И дров бы поднаколоть.
Лала вздохнула обречённо.
– Подрублю, – пообещал Рун, улыбнувшись Лале с ласковым ироничным сочувствием.
Бабушка вышла. Отправилась готовить на двор. Летом в деревне печку стараются не топить в избе, чтобы жар не нагонять, у всех на улице есть что-то для готовки – у кого-то летние кухни – полноценные постройки, у тех кто победнее, как Рун с бабушкой, просто небольшая неказистая наружная печечка.
– Ну не расстраивайся, невеста моя дорогая, – попросил Рун по-доброму. – Ничего не поделаешь. Тем более, вроде вчера вечером я
