Колдуны - Адам Нэвилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На линии некоторое время висит тишина. Когда Фиона наконец заговаривает снова, ее голос звучит мягче, печальнее. Она говорит сама с собой и позволяет Тому слушать.
– Этот чертов дом. Мечта о нем свела тебя с ума. Я тоже была хороша, что поверила в то, что у нас может быть такая жизнь.
– Фи. У нас может…
– Ничего этого не должно было быть. Наш собственный дом в деревне? Какая грустная шутка. Времена для таких, как мы, прошли. Но, по крайней мере, мы были друг у друга. Даже в той дерьмовой квартирке. Но мы перевезли нашего ребенка, нашего ангела в это место. Где для нее было небезопасно. В место, которое сводило тебя с ума, потому что мы были чертовски нищими и отчаявшимися. А теперь мы потеряем и дочку.
Настойчивый писк неожиданно пронзает ухо Тома. Жужжание телефонных насекомых, на которых нужно обратить внимание. Он смотрит на экран. Еще один звонок: БЛЭКВУД.
Том колеблется. Затем переключается на входящий.
Голос, доносящийся из телефонной трубки, шокирует его даже больше, чем отчаяние жены.
– Они идут! За мной! Я чувствую их. Ружье. Привезите его. Приезжайте скорее!
Звонок обрывается.
Том глядит на экран. Фиона на удержании.
Он выключает телефон, кладет трубку в карман и тянется за ружьем.
49
Дом Блэквуда не освещен, на подъездной дорожке припаркована машина старика, входная дверь приоткрыта. Замок был взломан изнутри, дверной косяк раскололся.
Том достает телефон и набирает номер Блэквуда. Несколько секунд спустя слышит слабый сигнал в доме.
«Нехорошо. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо».
Отчаянно надеясь, что не увидит над собой длинноухий силуэт, Том сходит с крыльца и осматривает крышу, затем соседние. Никто не выскакивает. Том ныряет назад под прикрытие покосившегося крыльца.
Носком ботинка он толкает дверь, щель становится шире.
– Блэквуд? – шепчет Том. Затем громче: – Блэквуд. Это я. Том.
Тишина. Но, может, они ждут внутри, ухмыляясь над неподвижной фигурой Блэквуда?
Он пытается понять, с помощью какого сверхъестественного чувства или магической силы Блэквуд первым обнаружил передвижение Мутов. Затем задается вопросом, почему магических барьеров этого человека оказалось недостаточно для защиты дома.
Том снимает рюкзак, из которого торчат завернутые в газету стволы. Вес ружья тянет сумку вниз. Дрожащими пальцами Том расстегивает застежки. Вытащить громоздкое оружие непросто. Сорваться на сумке – значит, избавиться от выворачивающей кишки тревоги о том, что может притаиться и поджидать в этом темном доме.
Муты способны закончить войну прямо здесь и выйти сухими из воды. Том понятия не имеет, до каких пределов они меняются и как долго могут оставаться в зверином обличии. Блэквуд был уверен, что доведение их плоти до таких впечатляющих физических изменений черпало колоссальную силу из божественного источника. Но старый маг также был уверен, что процесс опасен и нестабилен и к нему следует прибегать только в редких случаях. Удар по телу и разуму колдунов иссушал, изнурял их.
Том сбрасывает рюкзак и распаковывает ружье. Вскоре становится виден блеск грязной стали. Потянув за собачки, Том взводит оба ствола. И шагает внутрь дома.
Взгляд на лестницу в тесной прихожей вознаграждается лишь темнотой. Прямо по курсу закрытая дверь в гостиную.
Том нажимает на все выключатели, оказывающиеся под рукой. В прихожей загорается свет, но наверху его нет – лампочка или перегорела, или разбита.
Как можно тише крадучись по половицам, которые слегка проступают под унылыми коврами, он приближается к гостиной. Справа на кухне царит обычный беспорядок. Но сквозь следующий дверной проем, зияющий в холле, видно повергающее в шок осквернение, которое постигло святилище Блэквуда.
Четыре подставки для свечей опрокинуты. Книги и бумаги разбросаны, будто их разметало вихрем.
Страх едва не разрывает Тома, но он не задерживается и решает больше не звать Блэквуда, опасаясь обнаружить себя. Выйдя из гостиной, он прикладывает ухо к двери и прислушивается.
Тишина.
Том тянется к ручке и колеблется в мучительной нерешительности, прежде чем чуть толкнуть дверь.
Еще до того, как вскинуть ружье, лишь только заглянув в гостиную, Том ловит взгляд Блэквуда. Взгляд его тусклых глаз, распахнутых от ужаса. Они смотрят на него с головы практикующего мага. Которая больше не прикреплена к телу.
Тут же вниманием Тома завладевают потолок и стены – каждая из поверхностей окрашена в красный цвет. Кровь размазана и разбрызгана, словно истекающее ею тело вращали в центрифуге на большой скорости, расплескивая жидкость и покрывая стены жутким вихрем граффити.
Карта сорвана, на полках нет книг. Они покрывают липкий пол, их обложки в каплях и блестят. Бумаги Блэквуда превращены в конфетти, разбросанное вокруг и покрытое малиновыми пятнами.
Чувствуя невесомость и головокружение, Том отворачивается и прислоняется к стене. Он прижимает ко рту руку в перчатке.
«Это должно прекратиться. Немедленно. Полиция. Звонок. Полиция. Они его убили».
Ужасная кислая отрыжка наполняет его рот, раздувает щеки. Том бежит по коридору и с грохотом поднимается по темной лестнице, отчаянно желая преклонить колени перед фарфором унитаза. На бегу он нашаривает выключатели двух работающих светильников: одного в спальне, которую никогда раньше не видел, а другого в ванной, там свет включается свисающим с потолка шнуром.
Крышка унитаза опущена, поэтому Том наклоняется над раковиной. Но до того, как содержимое рта исторгается наружу, взгляд Тома замирает на лежащем в раковине ботинке, из которого торчит волосатая лодыжка. Красно-белое месиво внутри голеностопного сустава говорит о том, что эту конечность оторвала огромная сила.
Пошатываясь и крепче прижимая ладонь ко рту, Том устремляется к ванне, внутри которой на резиновом коврике находит вторую ногу. Точно так же оторванную у голени и обутую в унылый черный ботинок.
Пока из уголков рта вырывается молочная струя, Том напрасно беспокоится о том, чтобы не оставить на месте преступления ДНК.
Упав на колени перед унитазом, он одним пальцем поднимает сиденье и наклоняет голову над фарфором. Но за мгновение до того, как его рот взрывается рвотой, Том понимает, что смотрит на одну из ладоней Блэквуда, плавающую в чаше.
50
Том припадает к земле среди деревьев, которые едва может разглядеть, его ноги теряются в небытии покинутого солнцем леса.
Впереди вырисовываются далекие очертания дома Мутов. Ставни на окнах закрыты. Дула ружья упираются Тому в плечо. Из кармана на бедре торчит фонарик. Рюкзак липнет к спине.
Том уже два часа сидит на корточках в подлеске у сада Мутов, переминаясь с ноги на ногу для
