Великий антракт - Александр Широкорад

15 сентября 1939 г. в 4 ч. 20 мин. Военный Совет Белорусского фронта издал боевой приказ № 01, в котором говорилось: «Белорусский, украинский и польский народы истекают кровью в войне, затеянной правящей помещичьей капиталистической кликой Польши с Германией. Рабочие и крестьяне Белоруссии, Украины и Польши восстали на борьбу со своими вековечными врагами – помещиками и капиталистами. Главным силам польской армии германскими войсками нанесено тяжелое поражение. Армии Белорусского фронта с рассветом 17 сентября 1939 г. переходят в наступление с задачей – содействовать восставшим рабочим и крестьянам Белоруссии и Польши в свержении ига помещиков и капиталистов и не допустить захвата территории Западной Белоруссии Германией. Ближайшая задача фронта – уничтожить и пленить вооруженные силы Польши, действующие восточнее литовской границы и линии Гродно – Кобрин».

В 2 ч. 17 сентября Сталин вызвал в Кремль германского посла Шуленбурга и сообщил ему, что Красная Армия в 6 ч. перейдет границу с Польшей. Сталин просил Шуленбурга передать в Берлин, чтобы немецкие самолеты не залетали восточнее линии Белосток – Брест – Львов, и зачитал ноту, подготовленную для передачи польскому послу в Москве. Шуленбург немного уточнил текст этой ноты, Сталин согласился с его поправками, после чего посол, вполне удовлетворенный, уехал из Кремля. А уже в 3 ч. 15 мин. утра польскому послу в Москве В. Гжибовскому была вручена нота советского правительства, в которой говорилось: «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам.

Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными.

Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.

Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью.

Примите, господин посол, уверения в совершенном к Вам почтении.

Народный Комиссар Иностранных дел СССР

В. Молотов».

В ответ посол Гжибовский гордо отказался принять ноту, заявив, что «это было бы несовместимо с достоинством польского правительства». Однако наши дипломаты предусмотрели и такой вариант событий. Пока посол был в здании наркомата иностранных дел, наш курьер отвез ноту в польское посольство и передал ее сторожу.

В тот же день все послы и посланники иностранных государств, находившиеся в Москве, получили идентичные ноты советского правительства, где говорилось о вручении ноты польскому послу с приложением оной и утверждалось, что СССР будет проводить политику нейтралитета в отношении «Вашей страны». Таким образом, Сталин послал правительствам Англии и Франции ясное предупреждение, что он не намерен воевать с ними, и там его правильно поняли.

В Польше реакция на советскую ноту и вторжение советских войск была противоречивой. Так, командующий польской армией Рыдз-Смиглы отдал два взаимоисключающих приказа по армии. В первом предписывалось оказывать советским частям вооруженное сопротивление, а во втором, наоборот, – «с большевиками в бой не вступать»[120]. Другой вопрос, что проку от его приказов было мало, поскольку он уже давно потерял управление войсками.

А вот командующий армией «Варшава» генерал Юлиуш Руммель дал указание рассматривать перешедшие границу советские части как «союзнические», о чем свидетельствует документ, адресованный советскому послу:

«Инспектор армии генерал дивизии Юлиуш Руммель.

Варшава, 17 сентября 1939 г.

Господин посол!

Как командующий армией, защищающей столицу Польской республики, и будучи представителем командования польской армии в западном районе Польши, я обращаюсь к господину послу по следующему вопросу.

Запрошенный командирами частей польской армии на восточной границе, как они должны относиться к войскам Советской республики, вступающим в границы нашего государства, я ответил, что части армии СССР следует рассматривать как союзнические.

Имею честь просить господина посла дать разъяснение, как к моему приказу относится армия СССР.

Командующий армией «Варшава» Руммель»[121].

Сейчас в польской литературе можно встретить мнение, что польское правительство допустило серьезную ошибку, не объявив формально войну СССР, что позволило бы интернационализировать конфликт в «четыре часа утра». («Жиче Варшавы», 17 сентября 1993 г.).

Конечно, втянуть Англию и Францию в сентябре 1939 г. в войну с СССР польскому правительству не удалось бы. Правительства Англии и Франции заранее порекомендовали Польше не объявлять войну СССР. Однако статья в «Жиче Варшавы» весьма симптоматична. Я лично слышал от одного компетентного человека, что в 1940–1941 гг. советское правительство имело разведданные о подготовке поляками провокации с целью вызвать советско-германскую войну.

В нашей прессе с хрущевских времен высмеиваются призывы советского руководства в первой половине 1941 г. «не поддаваться на провокации». Мол, из-за этого многие командиры были серьезно дезориентированы в первые часы войны. Все верно. Но почему-то никто не заинтересовался, а каких провокаций так опасался Сталин? Кто мог в 1941 г. устроить провокацию на советско-германской границе? Гитлер? Зачем же ему нужно было лишать себя фактора внезапности и дать возможность СССР начать всеобщую мобилизацию и т. д.? Неужто и без провокаций Геббельс не сумел бы объяснить немцам причины нападения на СССР? Так, может быть, кучка германских офицеров без санкции руководства решилась бы на провокацию, чтобы развязать войну с СССР? Увы, это исключено.

А между тем в оккупированной немцами Польше были созданы многочисленные отряды Армии Крайовой, которые получили приказ из Лондона «держать оружие у ноги», то есть временно затаиться. Ну а немцы их не очень трогали. И вот они-то и могли устроить провокацию, причем любого масштаба. Вспомним Варшавское восстание 1944 г. Ведь если бы у Гитлера хватило ума не подавлять восстание, а наоборот, отвести войска от Варшавы, то эта акция Армии Крайовой могла привести к серьезным конфликтам (вплоть до войны) между СССР и западными союзниками.

А в 1941 г. советское правительство имело сведения, что Армия Крайова готовит крупную провокацию на советско-германской границе. Представьте себе переход сотен, а то и тысяч вооруженных людей, одетых в германскую форму, через нашу границу. Мог начаться бой с применением артиллерии и авиации. Наши самолеты начали бы сбивать германские самолеты, направлявшиеся в район конфликта для выяснения обстановки, и, как говорится, «пошло-поехало».

Но вернемся к событиям 17 сентября 1939 г. В 5 ч. советские войска перешли польскую границу.

Таблица 1.

Замечу, что историк М. Мельтюхов говорит на стр. 303 своей монографии, что Красная Армия действовала с помощью пограничных войск. На самом деле пограничные войска были оперативно подчинены полевому командованию, но в боях не участвовали в отличие от войны с Финляндией в 1939 г. или с Японией в 1945 г. В ряде случаев погранотряды предоставляли проводников частям Красной Армии.

Как и в советское время, наши официальные военные историки продолжают называть действия Красной Армии в Польше «Освободительным походом в Западную Украину и Белоруссию». Либералы говорят о нападении на Польшу. Я же заявляю: войны как таковой не было, имело место лишь сопротивление отдельных польских частей и членов милитаризованных организаций. Так, в первый день наступления потери советских войск составили 3 человека убитыми и 24 ранеными, еще 12 человек утонули.

А вот как мотоколонны 3-й и 11-й армий занимали Вильно. К 18 сентября в Вильно находилось 16 батальонов пехоты (7 тыс. солдат и 14 тыс. ополченцев) при 14 полевых орудиях. В 9 ч. командующий гарнизоном полковник Я. Окулич-Козарин отдал приказ: «Мы не находимся с большевиками в состоянии войны, части по дополнительному приказу оставят Вильно и перейдут литовскую границу; небоевые части могут начать оставление города, боевые – остаются на позициях, но не могут стрелять без приказа». Но многие офицеры восприняли этот приказ как измену, и по Вильно поползли слухи, будто бы в Германии произошел переворот, и Румыния с Венгрией объявили Германии войну. Поэтому полковник Окулич-Козарин, планировавший отдать приказ об отступлении в 16 ч. 30 мин., отдал его только в 20 ч.