Фантастика, 1966 год. Выпуск 1 - Сборник

Оперировать меня научила война. Была настоящая хирургия. Но, между прочим, хирурги зря задаются: оперировать на собаке труднее, чем на человеке. Вот, например, эти легочные вены - они такие тонюсенькие, того и гляди порвутся.

Движения мои точны и ловки. Приятно. И ребятам нравится, я вижу. Они помогают хорошо. Это я их научил. Благодарны? Тебе хочется благодарности?

– Юра, сколько каналов вы сможете сегодня записать?

– Думали, десять, но два не работают. Придется ограничиться измерением.

– Это плохо, Юрка. Сам шеф включился, а ты не обеспечил техники.

Длинный нос у Вадима и брови черные. Кавказец он, что ли? Фамилия Пляшник - украинец? Одессит? Там все нации когда-то перемешались.

Ну вот, самое трудное позади. Сердце работает отлично, оно даже не заметило, что мы включили трубку в аорту и кровь идет через расходомер.

– Юля, гепарин ввели?

– Да.

– Кажется, нигде не кровит.

Это важно - перевязать все мельчайшие сосудики. Кровь лишена свертываемости, а опыт длится много часов.

– Сколько у вас приготовлено крови? Игорь, это ваш опыт?

– Мы заготовили только два литра, больше нет собакдоноров.

– Плохо.

– Иван Николаевич, вы же знаете, как работает наш виварий. Сами собак покупаем.

– Или воруем.

Молчу. Не в моей власти наладить работу вивария. Но Юра возмущается:

– Дать бы этому Швечику на партийном собрании! Такой проходимец!

– Уже давали. Чем-то он мил начальству.

– Говорят, Ивану Петровичу какие-то услуги оказывал.

– Вадим, не говорите так. Наверное, это просто сплетни. (Это я защищаю своего директора. Не думаю, чтобы он унизился.)

– Нельзя, Иван Николаевич, поступаться принципиальностью даже в мелочах.

“Как поучает, нахал!”

– Мало сил, Вадим. И не знаю, стоит ли их растрачивать на мелочи.

– Сомневаюсь, что это так. Все вы, старшее поколение, любите усложнять. Как найти границы между мелочами и важным?

– Зато вам, молодежи, все кажется просто. А это не так. Человеческие суждения субъективны и ограниченны, нужно это помнить. По одному и тому же вопросу разные люди имеют противоположные мнения и совершенно в них убеждены. Если говорить о примитивной принципиальности, то епор можно решить только силой. А истина, между прочим, может быть посредине. Самое главное, чему меня научил возраст, - это сомневаться. И пожалуй, искать компромиссов. Нe нравится, Вадим?

– Нет, не нравится. Швечик есть Швечнк, сомнения и компромиссы тут вредны. И вообще мне непонятны ваши pacсуждения. Честность есть честность.

– А об Иване Петровиче, который будто бы ему потворствует, вы можете сказать столь же категорично?

Вадим немного озадачен.

– Ну, где же ваша принципиальность? Если Швечин подлец, то его покровитель тоже? По законам формальной логики.

– Я должен подумать. Но, пожалуй, есть основания.

– Подумайте. Но помните, что все имеет меру. Все нужно пытаться выразить числом. Даже и такие понятия, как справедливость, добродетель. В сложных системах действует вероятностная логика, а не закон “все или ничего”. Он, кстати, отвергнут даже в физиологии.

– Формула относительности понятий, конечно, очень удобна. За ней легко спрятать и трусость и слабость. Все нужно оценивать, взвешивать, во всем сомневаться, а с действиями тем временем подождать. А потом и совсем увильнуть.

Мне нравятся его задор и непосредственность. Игорь делает ему знаки, чтобы замолчал. Политик. Все-таки я шеф.

Мы продолжаем работать. То есть мы занимаемся скрупулезным делом - перевязываем мельчайшие кровеносные сосуды. Голова свободна для мыслей. Отдельные реплики по делам не в счет.

– Юра, вы кибернетик. Выскажитесь!

Он немножко смущен. Даже покраснел. Его симпатии на стороне Вадима. Наверное, они все считают меня излишне щепетильным и трусоватым.

– Я попытаюсь. Машина делает так: она сравнивает одну цифру с другой и в зависимости от результата включает действие. Но мы, техники, имеем дело с простыми понятиями, где смысл цифр ясен. Я не знаю, как сравнивать сложные понятия из сферы этики, политики или философии.

– Кража есть кража: украл копейку или миллион.

Кто-то тихонько бросил: - А почему-то наказывают разно.

Все заинтересовались спором, и это начинает мешать рaботе. Нужно заключать, хотя, кажется, у меня нет шансов убедить, их. Молодость судит слишком категорично. Попытаюсь.

– “Что такое хорошо и что такое плохо?” Помните у Маяковского? В физиологическом плане хорошо - это только возбуждение центра приятного. Вся деятельность человека - программы. Если они выполняются - хорошо. Препятствия - плохо. У животных программы - это инстинкты, а у человека, кроме того,- мораль, этика, нормы поведения. Они не одинаковы: есть классы, религии, философия, наука. Отсюда разная оценка поступков, разное добро и зло. Общество определяет его уголовным кодексом, а каждый человек - убеждениями, которые сильно деформируются субъективностью, зависят от животных программ - любви, голода, честолюбия… Критерии добра и зла, принятые в обществе, только тогда хороши, когда они обеспечивают ему устойчивость и совершенствование. Все. На этом, я думаю, нужно прервать наш спор, иначе опыт пропадет.

Пока я произносил свою речь, уже никто не работал - одни из интереса, другие из уважения. Не все эти мысли мне самому понятны, и я бы послушал ребят. Но дело не ждет, - Иван Николаевич, мы еще выскажемся по этим вопросам.

– Конечно. Буду очень рад. Но только не надо догм.

Нужно обговорить эти вопросы с Ленькой. Наверное, до самой последней минуты человек склонен интересоваться абстрактными проблемами.

– Но все-таки как быть: по мелочам грешить можно, а в крупном нельзя?

– Вадим, уймитесь. Мы проведем семинар на эту тему.

Хирургическая часть опыта закончена. Любуюсь: получилось хорошо. Сердце вместе с легкими полностью отделено от окружающих органов и свободно лежит в плевральной полости, соединенное сердцем только через аорту и полые вены, в которые вставлены трубки. Датчики приключены.

– Снимите наркоз, Мила. Совсем выключите закись.

Смотрим. Через несколько минут собака начала двигаться и открывать глаза. Значит, она жива, ее мозг продолжает управлять организмом. Кроме сердца.

– Как с аппаратурой? Можно измерять? И записывать?

–Да… 232 -А,.

– Где программа опыта?

Мне подают длинный лист, где перечислен порядок нагрузок и измерений. Всего предполагается произвести семь испытаний почти с двумястами замеров. Это часов на шесть. Если, конечно, собака не умрет. Изменяя приток крови по венам и противодавление в аорте, будут определять производительность сердца.