Второе открытие Америки - Александр Гумбольдт

Через несколько минут появлялось несметное множество Caribes, оспаривавших друг у друга добычу. У этих рыб острое, зубчатое, как пила, брюшко – признак, встречающийся у многих родов, как-то: у Serra-Salmes, Myletes и Pristigastres. Наличие второго жирового спинного плавника и форма зубов, прикрытых губами, редко посаженных и более крупных в нижней челюсти, дают основание отнести Caribe к роду Serra-Salmes.

У них рот более широкий, чем у Myletes Cuv. Спина у них пепельного цвета, переходящего в зеленый, но брюшко, жабры, спинные, брюшные и хвостовые плавники прекрасного оранжевого цвета. На Ориноко насчитывают три вида (или разновидности?) Caribes, различаемых по размеру.

Средний, или промежуточный, вид, вероятно, тождествен со средним видом Piraya или Pizanha Маркграфа[93]. Я описал их и зарисовал на месте. Caribito очень приятна на вкус. Так как повсюду, где она водится, никто не решается купаться, то ее следует считать одним из самых страшных бичей тех краев, где укусы Mosquitos и раздражение кожи делает купание столь необходимым.

В полдень мы остановились в пустынном месте, называемом Algodonal[94]. Пока вытаскивали лодку на сушу и занимались приготовлением обеда, я ушел от своих спутников. Я направился вдоль берега, чтобы рассмотреть вблизи группу крокодилов, которые спали на солнце, расположившись так, что их хвосты с широкими пластинками упирались друг в друга.

Маленькие белоснежные цапли[95] прогуливались по спинам и даже по головам крокодилов, словно расхаживали по древесным стволам. Крокодилы были зеленовато-серого цвета и наполовину покрыты сухим илом; по цвету и по неподвижности их можно было бы принять за бронзовые статуи. Эта прогулка чуть не стала для меня роковой.

Я смотрел все время в сторону реки; однако, собирая чешуйки слюды, скопившиеся в песке, я обнаружил свежий след тигра, который так легко распознать по его форме и размеру. Зверь прошел к лесу. Когда я взглянул в ту сторону, я находился в 80 шагах от ягуара, лежавшего в густой тени сейбы. Никогда тигр не казался мне таким большим.

Бывают в жизни события, когда попытки сохранить присутствие духа оказываются тщетными. Я был очень испуган, но все же достаточно владел собой и движениями своего тела, чтобы последовать советам, которые индейцы часто нам давали на такой случай. Я не побежал, а продолжал идти; я старался не размахивать руками, и мне казалось, что ягуар сосредоточил все свое внимание на стаде Capybara, переправлявшемся через реку.

Тогда я повернул назад, описав довольно широкую дугу к берегу. Отойдя на некоторое расстояние, я счел возможным ускорить шаги. Сколько раз я испытывал соблазн обернуться и удостовериться, что меня не преследуют! К счастью, я уступил своему желанию очень не скоро. Ягуар по-прежнему не шевелился. Эти огромные кошки с пятнистой шкурой так хорошо питаются в здешних местах, изобилующих Capybara, пекари и оленями, что редко нападают на человека.

С трудом переводя дыхание, я добрался до лодки и рассказал индейцам о своем приключении. Они, казалось, совершенно не были взволнованы; все же после того, как мы зарядили ружья, они последовали за нами к сейбе, под которой лежал ягуар. Мы уже не нашли его там. Было бы неблагоразумно преследовать зверя в лесу, где нам пришлось бы разойтись в разные стороны или двигаться гуськом среди переплетения лиан.

Вечером мы миновали устье Каньо-дель-Манати, названного так из-за огромного количества Manati, или ламантинов, ежегодно убиваемых там. Это травоядное китообразное, которое индейцы называют апсия и авия, обычно достигает здесь 10–12 футов в длину. Оно весит от 500 до 800 фунтов.

Мы видели плававшие в воде его экскременты, очень зловонные, но ничем не отличающиеся от бычьих. Ламантины водятся в изобилии в Ориноко, выше порогов, в Мете и в Апуре, между островами Карисалес и Консерва. На наружной поверхности и на краю совершенно гладких плавников мы не обнаружили никаких следов когтей; но когда мы сняли кожу с плавников, то увидели на третьей фаланге небольшие зачаточные когти.

У экземпляра длиной в 9 футов, препарированного нами в Каричане, миссии на Ориноко, верхняя губа была длиннее нижней на 4 дюйма. Она покрыта очень тонкой кожей и служит хоботом или щупом для распознавания окружающих предметов. Внутри пасть – у недавно убитого животного очень теплая – отличается весьма своеобразным устройством.

Язык почти неподвижен; однако перед языком в каждой челюсти есть по мясистому валику и по выстланному очень жесткой кожей углублению, в которое этот валик входит. Ламантин поедает такое количество злаков, что ими были заполнены и желудок, разделенный на несколько мешков, и кишки длиной в 108 футов. При вскрытии спины животного вы поражаетесь размеру, форме и расположению его легких. В них очень большие ячейки, и они напоминают огромные плавательные пузыри.

Их длина равняется 3 футам. Наполненные воздухом, они имеют объем в 1000 с лишним кубических дюймов. Я был удивлен тем, что Manati, обладая столь значительным запасом воздуха, часто всплывает на поверхность, чтобы подышать. Его мясо, которое вследствие непонятного предрассудка считают вредным и calenturioso[96], очень вкусное. Оно показалось мне похожим скорее на свинину, чем на говядину.

Гуамо и отомаки чрезвычайно лакомы до него; эти два племени особенно усердно занимаются ловлей ламантинов. Соленое и высушенное на солнце мясо заготавливают на целый год; и так как церковь считает это млекопитающее рыбой, то оно пользуется большим спросом во время поста.

Ламантину приходится вести очень тяжелую жизнь; зацепив острогой, его связывают, но не убивают до тех пор, пока не погрузят в пирогу. Если попадается очень большое животное, это часто делается посередине реки следующим образом: пирогу, заполненную на две трети водой, подводят под животное, а затем вычерпывают из нее воду с помощью тыквенной бутыли.

Легче всего производить лов в конце периода сильных наводнений, когда ламантин проникает из больших рек в озера и соседние болота и когда уровень воды быстро понижается. Пока иезуиты управляли миссиями на Нижнем Ориноко, они ежегодно собирались в Кабруте, выше устья Апуре, и вместе с индейцами своих миссий устраивали большую охоту на ламантинов у подножия горы, именуемой теперь Эль-Капучино.

Жир этого животного, известный под названием manteca de manati[97], жгут в церковных лампадах; его употребляют также для приготовления пищи. Он не имеет зловонного запаха жира китов и других китообразных. Кожу ламантина толщиной свыше полутора дюймов режут на полосы, которые, как и ремни из бычьей кожи, заменяют в Llanos веревки.

Она отличается тем недостатком, что при погружении в воду подвергается первой степени гниения. В испанских колониях из нее делают бичи. Поэтому слово manati употребляют также в значении latigo [кнут, бич]. Бичи из кожи ламантина – жестокое орудие наказания для несчастных рабов и даже для индейцев миссий, хотя по закону с ними должны обращаться как со свободными людьми.