Лики Богов. Часть I. Война с черным драконом - Тара Роси

Марун подошёл к матери. Ловко выудив из сумы маленький пузырёк, откупорил крышку; приоткрыв её рот, влил содержимое. Рода захрипела, попыталась открыть глаза.

— Тише-тише, мати, — зашептал Марун, сжав костлявые кисти.

— Марун, — прохрипела Рода и тут же закашлялась.

— Великие Боги, жива, — прошептал Велибор. Взглянув на Рагдая, добавил: — Давай разберём избу.

Рагдай согласно кивнул, молча ухватился за бревно. Разобрать хлипкую избёнку не составило труда. Бросив на землю последнее бревно, Велибор осторожно поднял Родославу, словно младенца, сжал в руках.

— Оставаться тут надобности нет, — заявил Марун, — а вот поспешать в острог стоит.

Мысленно согласившись с ним, путники зашагали прочь.

Рода с трудом открыла глаза, недоверчиво взглянула на Велибора. Словно пытаясь отличить явь от бреда, коснулась его щеки.

— Велибор? — прошептала она едва слышно.

— Да, Родушка, это я, — улыбнулся воевода, крепче прижимая к себе богатыршу.

— Что ты здесь делаешь? — всё сильнее хмурилась Рода.

— Наведать вас приехал, — пробурчал Велибор, — сказать, что ариманы стали в деревнях здешних хозяйничать. Мы с дружинниками ариман выгнали, да всё ж решили мирян в крепость свезти. Покамест стариков да баб с чадами.

Рода ничего не ответила. Обвив его шею, закрыла глаза — неизбежное кралось по пятам, грозилось бедой обрушиться на Катайский край. Хождение в Навь не принесло желаемых плодов, лишь отняло силы и время. Оттого сердце болело, колкий ком сворачивался в груди.

Рагдай ломал ветки, очищая Велибору путь. Слов не находилось, да и лес с каждым часом становился всё мрачнее. До острога ещё идти и идти, а солнце уж совсем низко. Не привыкший к ворожбе и подобным деяниям, Рагдай страшился последствий таких скитаний. До сих пор он чувствовал себя неуютно в качестве нового воеводы. Присутствие дочери Акима вселяло в него уверенность, но теперь Родослава казалась слабой, полуживой. Сможет ли она помочь кийской дружине, когда аримийский император решит прогуляться до тархтарских границ? Передёрнув плечами, Рагдай взглянул на Маруна — наворопник уже стоял у того самого каменного Вия.

Подняв чашу, Марун выплеснул её содержимое на каменный бок валуна, смывая начертанный знак. Ткнув пальцем в мокрое пятно, наворопник вывел новый знак — треугольник, обращённый вершиной вверх.

— Поспешим, — бросил он, убирая чашу в суму. — Всеми силами надобно успеть до темноты.

Никто из присутствующих не горел желанием задерживаться в лесу. Прибавив шаг, они пустились за наворопником, изредка поглядывая на скрывающееся солнце.

* * *

Лучи закатного солнца скользили по стенам палаты, придавая белому камню розоватый оттенок. Посреди палаты стоял массивный стул с резной спинкой, через которую был перекинут шитый золотом кафтан. У окна утопал в солнечном свете стол писаря. Бережно складывая свитки, за столом сидел Ратмир, поглядывая на полноватого купца, устроившегося на скамье. Хозяин палаты медленно расхаживал из угла в угол, изредка посматривая на притаившуюся в тени фигуру. Откинув за спину смоляные кудри, он перевёл взгляд на своего гостя, битый час докладывающего о торговых достижениях Камбалу.

— Торговля с Византией приносит огромный доход, — воодушевлённо говорил купец, поглаживая курчавую бороду, — наша пушнина там очень ценится. Жемчуг, самоцветы раскупаются вмиг. Зря ты, Истислав Радимович, не окликаешься на просьбы Василия о найме дружины для защиты Византии…

— Не желаю кровь тархтарскую лить, мятежи византийские подавляя, — осёк Истислав. — Одно дело раз помочь, иное — завсегда при Василии сидеть, аки пёс цепной. К чему ты клонишь, Всерад Изборович?

Купец обиженно надулся, скрестив на груди руки; помолчав, закрутился на скамье.

— В Корчеве, что в Малой Тархтарии, из-за постоянных набегов кочевников да осман, — начал издалека Всерад, — люд избрал князя. Сын Святозара-Солнца, Великого князя, что победил ариман…

— Я знаю Заремира Святозаровича, — устало опустившись на стул, пробурчал Истислав. — Ведомо мне, что на вече всенародном упросили его княжить. Также мне ведомо, что старший брат его — Яромир — в Киеве глава теперича, а середний брат Олег, прихватив с собой меньшого Владимира, отбыл в Ногхан, в Азиатскую Тархтарию. Опосле суровой зимы ногханцев потрепали кочевники, люд голодает, посему им рука надобна крепкая. А вот что тебе с того, купец?

Всерад вскочил со скамьи, всплеснул руками. Крайне удивившись таким переменам в настроении купца, Ратмир округлил глаза; сложив на столе руки, уставился на трясущего бородой гостя.

— Ну как же?! Как же, Истислав Радимович?! Ты ведь тоже княжеской крови! Возьми под опеку Катайский край.

— Почто? — ухмыльнулся Истислав. — Катай сытый, могучий край…

— Да что с того?! — потеряв всякое терпение, закричал купец. — Как не поймёшь ты, что князю сподручней о торговых привилегиях договориться, чем простым купцам? Подписали князья уговор меж собой, да торгуй себе весь срок указанный на уговоренных правах… Меж соседями разговоры токмо князь вести способен. Вот надобна Василию подмога, он гонцов к Заремиру засылает, опосле всё злато вырученное в Корчев идёт. А у нас? Был Демир Камулский в Кушании, он в Константинополь отправился. А тебе с похода того ничего не даст, всё в Камуле оставит.

— Стало быть, тебе с того похода дань надобна? — ухмыльнулся Истислав. — Демирова дружина кровушку лила, покамест мы здесь весну встречали, а злато все делить станем?

Всерад молчал, скрестив на груди руки. Истислав верно понял его рассуждения, но подал их так, что самому купцу они по душе не пришлись.

— Ты не думал о том, — помолчав, начал Истислав, — что стань я князем, данью обложу не токмо дружинное злато, да купеческое тоже?

На этих словах Всерад вздрогнул, непонимающе уставившись на главу Камбалу.

— Что попросит у меня Яромир Святозарович помощи для края свого, — рассуждал Истислав, — да я велю купцам товар, какой надобен ему, за бесценок продать. Али сынов ваших в ратники соберу да на защиту земель Яромировых отправлю. Что тогда? Рад тому ты будешь?

Купец от услышанного открыл рот, не зная, что сказать. Воцарившееся молчание нарушил тихий смех. Гневно взглянув на ухмыляющегося Ратмира, Всерад поднял со скамьи шапку. Зыркнув на Истислава, вышел из палаты, хлопнув дверью.

Расхохотавшись во весь голос, Ратмир вцепился в крышку стола. Истислав широко улыбнулся ему, посмотрел в распахнутое окно. Там по цветущему саду прогуливалась его жена. Переславу сопровождали няньки и сестра Истислава — Богдана. Глава Камбалу поднялся, не обращая внимания на веселящегося брата, подошёл к окну.

— Ратмир, — не сводя с Переславы взгляда, сказал Истислав, — я рад тому, что ты поспел на мою свадьбу.

— Да уж, — улыбнулся младший, — не думал, что ты жениться решишь, покамест я чужую землю топчу.

Повернувшись к нему, глава Камбалу задумчиво нахмурил брови.

— Такое не придумать загодя. Оно приходит нежданно.

— Соглашусь с тобой,