Драйзер - Сергей Батурин

— Я предсказываю, — сказал Драйзер Эйзенштейну в конце беседы, — что русский характер сделает Россию через 30 лет ведущей державой мира. В Америке великим стимулом явилось покорение новых земель. Здесь стимулом стало осуществление социальной революции.

В один из дней Теодора Драйзера пригласил к себе домой на обед Владимир Маяковский. Уставленный закусками обеденный стол вызвал удивление гостя. «Боже мой, в Нью-Йорке одно это стоило бы по меньшей мере 25 долларов!» — прошептал он Рут, указывая на вазочку с икрой.

Сначала Драйзер чувствовал себя несколько стесненно, но открытая, дружеская манера Маяковского, его доброжелательность быстро нашли отклик у американского гостя, и вскоре он держал себя свободно и непринужденно. Маяковский и Драйзер понравились друг другу, быстро нашли общий язык. Разговор затянулся далеко за полночь. Драйзер расспрашивал о положении в стране, много шутил.

Американского гостя больше всего интересовала судьба творческой личности в условиях нового государства рабочих и крестьян. Маяковский подробно отвечал на все вопросы Драйзера. Впоследствии он отметил, что советский поэт «нисколько не опасался, что его индивидуальность будет поглощена коммунистической уравнительной программой».

Вечером Драйзер был приглашен на прием в честь иностранных писателей, прибывших в СССР на празднование десятой годовщины Великого Октября. В числе присутствовавших были Альберт Рис Вильямс, Мэри Рид и другие. Драйзер выступил с короткой речью.

— Господин Драйзер — первый американец, когда-либо признававший, что он еще не составил определенного представления о нашей стране, — после речи американского гостя во весь голос заявил В. Маяковский. — Другие же, проведя несколько дней в Москве, пишут о нашей стране целые книги! — Это замечание поэта вызвало смех и аплодисменты всех присутствовавших.

К этому времени на русском языке уже были изданы несколько сборников рассказов Драйзера, его романы «Сестра Керри» и «Дженни Герхардт», книга «Краски большого города», названная в русском переводе «Краски Нью-Йорка». Поэтому Драйзер хотел встретиться с советскими издателями, чтобы договориться об условиях выпуска его книг в СССР. Хотя, как известно, ни СССР, ни США в те годы не являлись участниками существовавшего международного соглашения об охране авторских прав (Бернская конвенция), в Госиздате встретили американского писателя радушно, отнеслись к его точке зрения с пониманием. Драйзер, по свидетельству Кеннел, явился на встречу в «воинственном настроении, с которым он обычно вел переговоры с американскими издателями». К обоюдному удовлетворению, переговоры вскоре были успешно завершены, и Драйзер оказался в окружении многочисленных работников издательства, которые хорошо знали его произведения.

Долгие годы в США преобладало мнение, что Драйзер в тридцатые годы не получал гонораров от московских издательств. В своей книге Р. Кеннел свидетельствует, что в году 1933-м или 1934-м Драйзер при очередной встрече с ней в Нью-Йорке сообщил, что гонорары из Москвы он получает аккуратно и что «его деловые отношения с Москвой развиваются значительно более удовлетворительно, чем с его американскими издателями».

Драйзер отдавал себе отчет в том, что новая Россия является страной рабочих и крестьян. И конечно, он уделял много времени посещениям заводов и фабрик, коллективных хозяйств, беседам с людьми труда и со специалистами. В Москве он посетил фабрику «Красный Октябрь». В фабричном комитете американскому гостю рассказали об условиях труда, о роли профсоюзной организации, о нормах выработки и заработках рабочих. Он с интересом осматривал фабричные детские ясли и цехи, расспрашивал рабочих об условиях жизни и о том, воруют ли с фабрики конфеты.

Встретившись со специалистами в области сельского хозяйства, Драйзер дотошно расспрашивал о положении крестьян, о порядке распределения земли, о сельскохозяйственном налоге, о том, кто пользуется большей личной свободой — крестьянин или рабочий, о стимулировании бедняцких хозяйств и т. д. и т. п. Все ответы он аккуратно записывает и потом сверяет с тем, что увидел своими глазами при посещении многих деревень.

В 17-ю годовщину смерти Льва Николаевича Толстого Драйзер решает посетить Ясную Поляну. Поездка эта, посещение могилы Л. Н. Толстого, встреча с его родственниками, беседы с местными крестьянами, завтрак в деревенской избе — все это произвело неизгладимое впечатление на писателя.

По возвращении в Москву он писал 23 ноября своим друзьям в Нью-Йорк: «Здешняя жизнь очень интересна для меня — поистине значительно более интересна, чем в большинстве европейских столиц. Увидеть воочию коммунизм в действии — это впечатляюще… Например, Тула — город с 200 тысячами жителей, с электрическим светом, трамваями, огромным железнодорожным вокзалом, автобусами и т. п. Я начинаю видеть, как все здесь меняется, ибо Тула — город более современный, чем Москва, — в действительности он больше похож на города в Америке… Я не променяю мою поездку сюда ни на одно из предыдущих путешествий. Здесь все внове, и я отчетливо увидел определенные вещи, которые невидимы в Америке».

Драйзер по-прежнему использовал каждую минуту для работы — он встречается с наркомом торговли А. И. Микояном, посещает Наркомат почт и телеграфа, Роскоопсоюз.

26 ноября Драйзер отправился в поездку по стране. Огромное впечатление на него произвел Ленинград. После его осмотра он сказал своим спутникам, что никогда не видел более красивого города. Он побывал в Смольном и Петродворце, слушал оперу «Евгений Онегин». Ему особо запомнилось посещение Петропавловской крепости. «…Все еще как бы ощущаешь сохранившееся до этого часа невидимое присутствие всех тех, чьи жизни увяли здесь, — писал он впоследствии о своем впечатлении, — старые невзгоды переполняют каждую камеру! Я явственно слышал вздохи».

В Ленинградском Совете писатель снова задает многочисленные вопросы. На этот раз его интересуют социальные, человеческие аспекты жизни — изменилось ли прилежание трудящихся к работе, как скоро будет ликвидирована безработица, что ждет бездельников и лентяев, каковы жилищные условия рабочих? Он едет в районы нового жилищного строительства, заходит в квартиры и беседует с рабочими и их женами, посещает рабочие общежития. Целый день проводит он на фабрике «Красный треугольник», осматривает Эрмитаж и Публичную библиотеку, Музей Пушкина, беседует с местным архиепископом о положении религии в СССР, смотрит спектакль «Разбойники» Ф. Шиллера в детском театре, встречается с рабочими Путиловского завода.