Институт экстремальных проблем - Саша Камских

— Ой, Света! — восхищенно и не без зависти охнула Лариса.

— Вот возьму, да и выйду замуж за Таро, уеду отсюда далеко-далеко, и сбудется, командир, твоя мечта, — насмешливо улыбнулась Светлана.

Медведев выхватил у нее из рук желтоватый листок.

— Я не собираюсь участвовать в этих глупостях!

Этот листок как самый дорогой трофей, к которому прикасались обожаемые пальцы, успевшие вывести несколько букв, он унес к себе в кабинет и запер в сейф, а потом долго стоял, прижавшись лбом к холодному металлу. «Уедет… Далеко… Не увижу… — Вадим еле сдерживал стон отчаяния. — Убью! Самурай хренов! Всех убью! А потом себя… Не могу без тебя, Светочка…»

Илья, в отличие от Танюшки и Ларисы, очень внимательно наблюдал за произошедшей сценой и заметил потускневшие на миг голубые глаза, внешне ничем другим обида не проявилась. «Вот ведь дурной…» – неодобрительно подумал он про командира. Илье пришло в голову, что чувство Медведева похоже на бурный горный поток, сносящий все на своем пути, увлекающий за собой огромные валуны. «Всем больно от этого, и ему, и Светлане, но ничего Димыч не может с собой сделать», — вздохнул про себя Илья. На глаза ему попался Сергей Томский, твердо решивший ни на шаг не отходить от Ирины, которую пригласил на праздник Черепанов. «А Серега у нас – равнинная река, с виду неторопливая и спокойная, но силища в ней не меньшая, чем в ревущем потоке, бороться с ней так же сложно», — Илья давно заметил, что Иринин взгляд с каждым разом становится все теплее и ласковее в те моменты, когда она смотрела на Сергея, вот и сейчас Устюгова с очень доброй улыбкой расспрашивала спасателя о постановке, а Томский, смущаясь, говорил ей что-то о том, что он сам не знает, какой черт дернул его полезть на сцену. «Хороший черт! — Ирины глаза встретились в глазами Ильи, и она рассмеялась: — У тебя в друзьях только хорошие черти!»

Света вместе с девушками заталкивала свернутые в трубочку записки по разноцветным воздушным шарикам. Пожелания были самые разные, в том числе нередко попадались и такие: «Хочу, чтобы самая красивая девушка в институте обратила на меня внимание!»

— Света… Это про тебя! — то и дело посмеивались над ней то Таня, то Лариса.

— У всех одно и то же на уме, надоело! Уеду! — с кокетливой досадой говорила в таких случаях Светлана. — Буду наслаждаться видом Фудзи и цветущей сакурой живьем, а не на картинке.

— Никуда мы тебя не отпустим! — заявил подошедший Петрович. — Виданное ли дело – при таких ребятах вокруг выскакивать замуж за японца, будь он хоть десять раз потомок самураев! — Черепанов рассказал ему о разговоре с Ясудой, и Новоселов пообещал спустить японского бизнесмена с лестницы, если тот вздумает прийти к нему с намерением увезти Светлану. — Выбирай, Света, из наших, а об импортном женихе и думать забудь.

— Снегурочке по должности не положено думать о женихах, — Дед Мороз погрозил пальцем Светлане. — Когда Новый Год пройдет, я сам о своей внучке позабочусь!

— В сказке Снегурочка растаяла от любви, а нашей это не грозит. Ледяное сердце можно растопить, но вот если сердца нет совсем, то тут уж ничего не поделаешь, — саркастически бросил Середкин. Его влюбленность в Светлану прошла, и теперь он усердно демонстрировал это, заигрывая с другими.

— Был бы кто стоящий, так можно и растаять, — бросила Лариса, насмешливо глядя на Гену. — Для хорошего человека ничего не жалко.

— А я, по-твоему, какой?

— Хороший, но не настолько, чтобы от тебя таять! — рассмеялась девушка.

— Может, мы вместе займемся оценкой того, насколько я хорош, — вкрадчиво предложил Генка, масляно поблескивая глазами.

— Я думаю, мы можем это обсудить несколько позднее, — снисходительно улыбнулась Лариса, не обращая внимания на возмущенный взгляд Петровича.

— Мое сердце далеко отсюда, оно спрятано, как Кощеева смерть, и не каждый сможет его найти, — бросила Светлана, и никто, кроме Ильи и Петровича, не заметил в голубых глазах боль, промелькнувшую под легким инеем иронии.

Через секунду она уже сияла улыбкой, требуя от подошедших Дениса и Сашки загадать желания.

— Ребята, где Антон? Куда вы его дели? — поинтересовалась она.

— Он все еще в душевой, никак косметику с себя смыть не может, — хихикнул Меньшиков. — Когда я уходил, Тошка на третий раз намыливался!

— Страшное дело! — кивнул со смехом Денис. — Бедные женщины! Неужели так всегда – утром час нужно потратить, чтобы накраситься, а вечером убить два, чтобы все это с себя отмыть? Света, ты тоже каждый день так мучаешься?

— Красота требует сил, времени и немалых средств, — рассмеялась Светлана.

Медведев, чтобы не выглядеть совсем уж нелепо, все-таки выбрался из своего убежища и даже постарался натянуть на себя маску непринужденного веселья, чтобы не портить общую атмосферу своим мрачным видом. Он постарался устроиться так, чтобы как можно меньше видеть Светлану, и сбежал, лишь только представился удобный момент, когда все увлеклись ловлей шариков. Каждому полагалось поймать три штуки разного цвета и найти пожелания и предсказания судьбы на следующий год. Было много хохота, когда кто-нибудь из мужчин разворачивал записку с грозным предупреждением весь год мыть посуду, а вечная хлопотунья Зина Кузьминых обнаруживала совет лежать на диване и смотреть телевизор.

— Вот если бы моему Марату досталась записка с посудой, тогда я приняла бы это пожелание как руководство к действию! А ему досталось мытье машины, которой у нас, кстати, нет! — сокрушалась Зина.

— У кого посуда? — на весь зал крикнул Марат. — Меняю на машину!

— Посуда у меня, — отозвался Новоселов, — но на машину я меняться не собираюсь, ею сначала нужно обзавестись. И вообще, насчет посуды, я, по крайней мере, знаю, что меня ждет.

— Лучше со знакомым злом мириться, чем бегством к незнакомому стремиться! — поддел его Илья, на что Петрович, находясь в отличном настроении, не обиделся.

— Я всю жизнь посуду мыл, мою и буду мыть! — заявил он под одобрительные аплодисменты женской части аудитории.

Вадим исчез незамеченным в общей неразберихе и веселье и пошел домой пешком через рощу и весь город. Ему удалось больше за весь вечер не увидеть Светлану, но ее голос, серебристым колокольчиком выделявшийся на общем фоне, он не услышать не мог и поэтому был не в состоянии избавиться от мыслей о девушке. Перед глазами почему-то стояла сцена бала из старого фильма «Война и мир». Медведев представлял, как Света, подобно Наташе Ростовой, самозабвенно то кружится в вальсе с Черепановым, то порхает в мазурке с Ильей или Антоном. Как танцуют мазурку, Вадим не имел ни малейшего понятия, но ему представлялся стремительный полет через наполненное светом пространство. Современный наряд, в котором он видел девушку сегодня, превратился в пышное бальное платье, а ее партнеры, все, как один, были в парадной форме. Эта необычайно яркая фантастическая картина преследовала его как галлюцинация, доводя до умоисступления. От того, чтобы вернуться и, возможно, наломать дров, Вадима спасло только то, что он, помня прошлый Новый год, только пригубил шампанское, а на вечере не было никого посторонних, в особенности Рябова и того пожилого японца, который на церемонии открытия института ни на шаг не отходил от Светланы.

Часть 3. Катастрофа

Река делила город на две неравные части: большая расположилась на высоком левом берегу, а меньшая, где преимущественно находились промышленные предприятия, - в низине на правом. Там было много общежитий и построенных еще в шестидесятые годы панельных пятиэтажек. Такими домами, в основном, и был застроен «спальный» район Собачьи камни. Откуда пошло такое название, не знали даже старожилы - собак там было не больше, чем в любом другом районе города, да и камни не слишком часто попадались на заболоченных пустырях между домами. Местность производила довольно унылое впечатление, потому что даже выносливые тополя, которые регулярно пытались высаживать службы озеленения города, приживались плохо и торчали чахлыми прутиками между облезлых домов. Сами дома давно требовали не только покраски, но и капитального ремонта, деньги на который не выделяли, так как большую часть решено было снести для строительства транспортной развязки. Несколько домов снесли еще осенью, и от них остались лишь не до конца убранные кучи мусора, полузасыпанные грязным снегом, среди которых стояла одна особенно ободранная пятиэтажка. Ее тоже снесли бы еще в конце лета, если бы не две семьи, наотрез отказавшиеся переезжать в точно такой же дом, только более поздней постройки, несмотря на то, что им предлагали квартиры большей площади - трехкомнатные вместо двухкомнатных. Во-первых, они хотели получить жилье в современном доме, а, во-вторых, - переселиться из этого района, считавшегося не слишком благополучным, как в отношении экологии, так и в отношении криминальной обстановки, потому что с Собачьими камнями граничил так называемый Цыганский поселок, где, как знали все, от мала до велика, можно было в любое время суток приобрести и спиртное, и наркотики, и многое другое...