Битва за Кремль - Михаил Логинов

— Опасная затея.

— Не просто опасная — настоящее палево, — весело ответил Столбов. — Вопрос только в том, кто запалится. Я посплю чуток.

Едва сели, как мобильники, обиженные двухчасовой отключкой, залились наперебой. Татьяна отозвалась на один из звонков и обратилась к Столбову:

— Сообщает наша агентура в «Останкино»: всем съемочным группам основных каналов приказано завтра утром быть во Франкфурте. С ними будут кураторы из президентской Администрации, они скажут куда ехать и что снимать.

— Отлично. Тебе меньше работы. Не надо никого приглашать.

Звучит странно, но к ноябрю российский Интернет стал на порядок спокойнее и добрее, чем прежде.

Почему? А потому что некоторая часть мастеров троллинга поубавила азарт. Речь, конечно, шла не о троллях-любителях, хулиганов ради искусства, а о платных скандалистах, дежурящих в Инете и готовых закозлить любого бунтаря, имевшего неосторожность дурно отозваться о Премьере и его партии.

Когда бригаду троллей послали мочить Столбова, произошел облом. Сюжет его был обычно один и тот же.

«Кто, Столбов? Да он же пидор с израильским гражданством и подельник Ходорковского», — сообщал тролль иногда кратко, иногда развернуто.

Некоторое время спустя троллю отвечали:

«Дружище, а ты можешь это мне сказать при личной встрече? Докажешь, что это у тебя факты, а не дешевый базар?»

Тролль, как и привык, отвечал: я из другого города. Чуть позже следовал ответ:

«Ты из Кемерово? Я тоже из Кемерово. Скажи, где тебе встретиться сейчас не влом?»

Как и положено по закону виртуального жанра, тролль отвечал диким матом, перечисляя все извращения, доступные его фантазии. После чего его опять приглашали: «Так придешь или не придешь?»

И лишь потом земляк виртуального воина обращался не столько к нему, сколько к прочим посетителям форума: «Так и не пришел. И кто же на самом деле тут пидор?»

Конечно, находились отморозки, что и это терпели и снова кидались в виртуальный бой. Но с каждой неделей все меньше и меньше.

— Значит, вляпался красавчик?

— Ага, — подтвердил Бобров.

В Москве было темно, в далеком Франкфурте, о котором сейчас и шла речь, тем более. Собрался костяк Политической группы, из тех, кто не только информировал, но и решал. Правда, в этот момент группа уже не решала, а пила виски, обсуждая завтрашнюю операцию.

— Короче, — повторял Бобров, — сюжет такой. В отеле «Розензее» нашего героя ждет зам директора ЦРУ Стивен Каппес. Кстати, Нашему пришлось долго общаться по прямой связи с Белым домом. Объяснить, что такой подарок, как Столбов, нужен им не больше, чем нам. Там не дураки, согласились. Комбинация такая: этот деятель приезжает в отель, говорит с цээрушником о своем, девичьем. Выходит — и тут же на лужайке пять наших съемочных групп. Прямо перед эфиром им сообщают имя переговорщика с американской стороны. Так что вопрос «Михаил Викторович, что же вы обсуждали с руководителем ЦРУ?» будет задан без всякого заказа, а только по журналистскому профессионализму.

— А если пойдет в отказ? — спросил Сергеич.

— Еще лучше! На сцену, в смысле на крылечко, выходит мистер Каппес и делает свое заявление. Мол, мистер Столбов предлагал различные преференции американскому правительству в обмен на гарантии сохранности его банковских счетов и различной недвижимости. На что ему было отвечено: госдеп США коррупцию не поддерживает. Ну, а потом какой-нибудь репортеришка из наших участливо спрашивает: «Как вы относитесь к строчке вашего друга Шевчука „Когда самоубийство честнее всего!“ и не считаете ли, что в данную минуту она полностью к вам применима?»

— Надо бы еще пистолет подсунуть. Только как через границу провезешь? — с улыбкой добавил Сергеич.

Из большого интервью Столбова:

Что вы считаете главным для политика?

Вы читали Плутарха?

Журналистка взглянула на Столбова с легким изумлением.

Зря не читали. Во-первых, легко, интересно и понятно. А во-вторых, Плутарх — базовые знания по античной истории, которые в старой России знал каждый гимназист. Хотя бы фильм «Триста спартанцев» смотрели? Значит, поймете. Чтобы показать гражданскую сознательность спартанцев, Плутарх рассказывает такую историю. Когда царь Леонид закончил отбор в свой отряд смертников, один из воинов, которого не взяли, шел по улице и смеялся. Его спросил чужеземец: «Чему ты радуешься, ведь тебя не взяли в герои?» — «А я радуюсь, — ответил спартанец, — тому, что думал, будто я самый сильный и смелый, но в Спарте нашлось триста человек храбрее, чем я».

Вот и для политика главное знать, что есть другие люди, которые его сильнее. Хуже нет для страны, когда какой-то отец народа правил-правил, потом умер, и народ чешет в затылке — что делать. Поэтому моя мечта когда-нибудь проиграть выборы тому, кто любит Россию больше, чем я.

— Правда я умница, что посоветовала тебе сделать Шенген? — спросила Татьяна.

— Правда, правда.

— Видишь, я умница. А ты обещал устроить цирк!

— А что это будет за цирк, так еще и не рассказал! — не столько обижаясь, сколько имитируя обиду, сказала Таня.

Столбов посмотрел на нее с легкой хитрецой, как на ребенка: мол, будет вам и белка, будет и свисток. Только потерпите.

— Кофе тебе варить не буду! — Татьяна надула губы.

— Ох, напугала. Ладно, в двух словах. Вспомнил я принцип товарищей большевиков. И решил ему последовать. Принцип для заграничного употребления, ну, так мы как раз за границей.

— Какой принцип? Прокатиться в пломбированном вагоне или отдать немцам половину России по Брестскому миру?

— Не. Все будет проще. Никаких тайных дипломатических игрищ. Только открытая дипломатия! Да вот мы, кстати, и приехали. Ого! Действительно озеро и розы!

Кроме роз на берегу стоял симпатичный двухэтажный отель, увитый хмелем, виноградом и прочими любителями цепляться за стены. Такое местечко идеально подходило для тайных романтических встреч. Или столь же тайных, но совсем не романтических заговоров и интриг.

Правда, в это туманное и теплое германское утро возле отеля ощущалась суета. Вдоль шоссе выстроился десяток автомобилей, были тут и легковушки, и микроавтобусы. Возле них прохаживались люди, кто в костюмах, кто в кожаных репортерских разгрузках. Кто-то вытащил аппаратуру и прилаживал ее на штативы, а кто-то уже снимал сентиментальный пейзаж.

Дельно прохаживались ведущие — самые что ни есть знакомые физиономии центральных каналов.

Когда подъехал Столбов, журналисткой братии прибавилось — кто-то сел на хвост самому популярному политику России прямо в аэропорту. Репортеры выскакивали на дорогу с энергией десанта, прибывшего на поле битвы. Кроме русского говорка слышалась английская и немецкая речь.

Столбов, несмотря на вечерне-ночное путешествия с Урала в центр Европы, был бодр и весел — подремал за два часа езды по нетряскому немецкому автобану и выпил двойной эспрессо на автозаправке. Он вышел из машины, приветствовал журналистов и направился к воротам отеля.

Репортеры потянулись следом. Среди них сновало несколько молодых людей, они давали шепотом злые, торопливые указания. Столбов улыбнулся им тоже, как приветствуют знакомого канюка или койота.

В воротах ждали двое — знакомый мистер Джефферсон и незнакомый господин в костюме. Они приветствовали Столбова, предложили пройти.

Но Столбов остановился и обернулся к бегущим следом журналистам.

— Уважаемые господа, — сказал он громко, да так, чтобы слышали все присутствующие. — По имеющимся у меня сведениям, в отеле меня ждет заместитель директора Центрального разведывательного управления США мистер Стивен Каппес. — Сделал минутную паузу, позволил репортерскому табунку себя догнать, расположиться полукругом, прицелиться. Продолжил: — Насколько я понимаю, я приглашен для того, чтобы изложить свое видение американо-российских отношений и рассказать о принципах внешней политики России после победы партии «Вера». Кроме того, программа встречи включала конфиденциальные гарантии сохранения моей зарубежной собственности в случае, если бы встал вопрос о моей политической эмиграции. Определенная стандартность этого предложения позволяет мне говорить о том, что многие российские политики и государственные деятели регулярно договаривались об аналогичных гарантиях: они уважают американские интересы, а США не раскрывает данные об их собственности на Каймановых островах.

Татьяна быстро переводила на английский.

— Но я вижу две проблемы. Первая: лично у меня пока что нет ни зарубежных счетов, ни акций, ни недвижимости. Пардон, вру — есть земельный участок в Крыму, на Фиоленте. Но я Крым зарубежьем не считаю, да и насчет этой собственности, если что, договорюсь с Януковичем без посредничества ЦРУ. Сам же я еще не выслужился перед Вашингтоном, чтобы мне подарили недвижимость за счет Белого дома.