Пылающий камень (ч. 2) - Кейт Эллиот

Раздались шаги, и «орлицы» посторонились, пропуская Виллама. Он подошел к королю, они о чем-то поговорили, и Виллам снова отправился в башню.

— Есть новости от Лиат? — тихо спросила Ханна. Она не видела лица Хатуи, но почувствовала, как та слегка отодвинулась.

— Она бежала с принцем Санглантом. Ах да, это ты знаешь. Ты была при дворе. Совет Отуна отлучил ее от Церкви за колдовство. И если у тебя с ней какие-то дела, Ханна…

— То меня тоже отлучат. Но, несмотря ни на что, она — моя подруга, и в чем бы ее ни обвиняли, я знаю, она невиновна. А что случилось с отцом Хью?

Хатуи фыркнула:

— Его послали в Дарр, на суд иерарха. Только она может принимать решение по поводу человека его положения.

— А с тех пор от Лиат не приходило никаких известий? И от принца Сангланта тоже ничего?

— Ничего, — подтвердила Хатуи. — Но я видела…

Она оборвала себя, но Ханна уже заинтересовалась:

— Что значит «видела»?

Хатуи огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит. Но слуги были далеко, а король стоял в другом конце сада. Он сорвал розу, чтобы насладиться ее ароматом, но потом внезапно отбросил цветок.

— Ты верно служила королю, — тихо произнесла Хатуи. — И ты должна дождаться Вулфера. У меня недостаточно знаний, чтобы научить тебя этому искусству. Я могу лишь различать тени…

— Я не понимаю тебя.

— «Орел» может видеть не только как обычный человек. Вулфер знает и другие способы. Это нередко помогает нам. Но ты никому не должна говорить об этом. Это как знак «орла», часть клятвы — служить королю, помогать своим товарищам, но не делиться тайным знанием с другими.

— Служить королю и никому иному, — произнесла Ханна, глядя на Генриха. Тот обрывал лепестки роз. — Говорить правду о том, что видела и слышала, но молчать перед лицом врагов короля. Сделать служение королю делом своей жизни. Считать интересы своих родных менее важными, чем интересы короля. Никогда не выходить замуж и не жениться… — Здесь Ханна запнулась, и Хатуи закончила за нее:

— Помогать любому «орлу», который нуждается в твоей помощи, и защищать своих товарищей от всякого, кто может причинить им вред. И, наконец, хранить верность Господу и Владычице.

— Клянусь, — пробормотала Ханна, вспомнив ту ночь, когда она получила знак «орла», раз и навсегда. Она поморщилась, почувствовав боль в груди.

— С тобой все в порядке? — спросила Хатуи.

Боль исчезла, словно ее и не было. Король направлялся к ним.

— Возьми, — он протянул розу Ханне, — отнеси ее моей племяннице и передай, что слова, которые вводят нас в заблуждение, — те же шипы, они малы, но больно ранят. Белая роза символизирует чистоту, но и она может увять и покрыться пятнами.

Ханна поклонилась и отправилась выполнять поручение. Королю принесли маленького щенка, которого он тотчас пустил бегать по саду. Ханне пришлось расспрашивать слуг, чтобы узнать, где леди Таллия. К ее удивлению, та жила не с мужем в графских покоях, а с герцогиней Варингии.

Герцогиня оказалась крепкой розовощекой женщиной с властными манерами, которые обычно отличают титулованных особ. Рядом с ней на кушетке сидел ребенок, и герцогиня учила его хлопать в ладоши и пощипывала за уши. Служанка, вернее, компаньонка леди Таллии пыталась развлечь ребенка погремушкой, малыш весело смеялся. Герцогиня болтала о каких-то пустяках — о платьях, которые носят при дворе, сплетничала о придворных, иногда напевала детские песенки младенцу. Впрочем, и с Таллией она обращалась так, словно та была неразумным ребенком. Сама Таллия не произносила ни слова — младенец и тот был разговорчивее.

— Разве он не чудо? — спросила компаньонка Таллию, но та посмотрела на ребенка так, словно перед ней был скорпион.

— Ваше высочество, — сказала Ханна, поклонившись. — Герцогиня Иоланда. — Теперь она как следует рассмотрела розу — белые лепестки цветка оказались все в темно-красных прожилках. — Его величество король Генрих просил меня передать это вам, сказав, что слова, которые вводят нас в заблуждение, — те же шипы, они малы, но больно ранят. Белая роза символизирует чистоту, но и она может увять и покрыться пятнами.

Таллия не шевельнулась, не попыталась взять розу.

— Проститутка, — пробормотала она с содроганием Казалось, она говорила сама с собой. — Вот почему он возжелал меня. Он хотел испортить мою веру в Господа.

Все это звучало странно. На ключицах у Таллии виднелась грязь, словно она забыла вымыться. На шее она носила золотой Круг Единства вместе с мешочком, набитым травами. Запах немытого тела ударил Ханне в нос, и она едва не чихнула. Под глазами Таллии темнели круги, а на тонких руках выступали синие вены, как прожилки на лепестках розы.

— Ладно, — сказала герцогиня Иоланда. — Это, конечно, ужасный удар, но следует признать, что Алан — симпатичный молодой человек, и говорить он умеет, а мне доводилось встречать таких дворян, которые и двух слов связать не могли, а уж когда дело доходило до постели… Об их манерах лучше и не вспоминать. — Иоланда взяла у Ханны розу и помахала ею перед ребенком. Он схватил ее, уколол пальчик о шип и заплакал. — Такова жизнь! — воскликнула герцогиня, забирая розу, потом поцеловала пальчик, на котором выступила капелька крови, и начала утешать малыша. Роза упала на ковер, и ее подобрала компаньонка леди Таллии. Она спрятала цветок у себя на груди, словно драгоценную реликвию.

— Леди Хатумод, вы не сказали, что думаете об этом скандале. — Герцогиня Иоланда передала ребенка служанкам, которые тут же принялись его развлекать. Младенец гулил и улыбался.

— Нет, миледи, — мрачно отозвалась леди Хатумод, — не сказала.

— Разумеется, проведя в этом доме несколько месяцев, вы составили представление о манерах графа Алана. Как вы считаете, эти собаки действительно служат ему? — Герцогиня рассмеялась, но леди Хатумод промолчала. — Ах, вы такое серьезное создание, леди Хатумод. Может, вы чем-нибудь развлечете нас?

Таллия вздрогнула и что-то прошипела сквозь зубы.

— Как пожелаете, герцогиня, — сказала Хатумод и посмотрела на Таллию, спрашивая разрешения: — Ваше высочество?

— Да, — произнесла Таллия. — Мы вчера говорили об этом.

— Ну же, расскажите! — воскликнула герцогиня.

— Мы обсуждали святость женщины, — пояснила Хатумод. — Почему Господь избрал сосудом мужчину, а не женщину? Почему для искупления грехов на землю был послан сын, а не дочь?

— Думаю, мы согласились, что святая Текла была избрана свидетельницей чуда потому, что слово женщины надежнее слова мужчины.

Хатумод улыбнулась и протянула руки к небесам.