Неженка - Сьюзен Филлипс

— Не мели чепухи, — ответил Скит. — Она знала про тебя.

Мы сотни раз говорили о тебе в ее присутствии — именно поэтому он так взбешен. Всем на свете известно, что вы женаты с той поры, когда были еще подростками. Это лишний раз показывает, какая она дура. — Складки беспокойства пролегли между его косматых бровей, когда он заметил, что Франческа нанесла Далли еще один удар. — Я знаю, что он пытается сдерживать ее, не нанося ей слишком сильных повреждений но, если один из этих пинков угодит слишком близко от его запретной зоны, она вполне может попасть на больничную койку, а он — в тюрьму за нападение и нанесение увечий.

Знаешь что я тебе скажу о ней, Холли Грейс? Я никогда еще не встречал женщин, приносящих столько неприятностей, как эта.

Холли Грейс отхлебнула немного «Перла» из бутылки Далли прихваченной со стола, и заметила Скиту:

— Если хоть слово об этой маленькой потасовке дойдет до мистера Дина Бимана, то наш Далли наверняка получит под задницу и вылетит из турнира профи. Публике не нравится, когда футболисты избивают женщин, не говоря уже об игроках в гольф.

Холли Грейс заметила, как на щеках Франчески в лучах прожекторов заблестели слезы. Несмотря на решимость Далли удерживать девушку на расстоянии, она вновь и вновь наскакивала на него. Холли Грейс показалось, что с мисс Неженкой произошло нечто большее, чем то, о чем Скит рассказал ей по телефону. Тем не менее эта женщина вела себя безрассудно. Только идиот мог нападать на Далли Бодина без заряженного револьвера в одной руке и хорошего хлыста — в другой. Холли Грейс вздрогнула, когда очередной удар Франчески угодил Далли ниже колена. Тот нанес ответный удар, а затем отчасти обезвредил нападавшую, заведя оба локтя девушки ей за спину и прижав ее к своей груди.

Холли Грейс спокойно обратилась к Скиту:

— Она собирается снова ударить его. Лучше уж вмешаться, пока это не зашло слишком далеко. — Холли протянула свою бутылку стоящему рядом мужчине. — Ты возьмешь ее на себя, Скит. Я займусь Далли.

Скит не возражал против подобного распределения обязанностей. Хотя его не радовала перспектива усмирения мисс Франчески, он знал, что Холли Грейс является единственным человеком, способным справиться с Далли малой кровью, когда тот по-настоящему взбешен. Они быстро пересекли парковочную площадку, и, приблизившись к дерущейся парочке. Скит произнес:

— Давай ее мне, Далли.

Франческа издала приглушенный, полный страдания звук.

Ее лицо было прижато к тенниске Далли. Ей казалось, что закрученные за спину руки вот-вот оторвутся от туловища. Он не убил ее. Сделав больно, он, в конце концов, ее все-таки не убил.

— Оставьте меня в покое! — выкрикнула она в грудь Далли.

Никто и подумать не мог, что этот возглас обращен к Скиту.

Далли не шелохнулся. Он бросил на Скита ледяной взгляд поверх головы Франчески:

— Не лезь не в свое дело!

Холли Грейс сделала шаг вперед.

— Пойдем, дорогой, — сказала она спокойно. — Мне еще столько всего надо тебе рассказать. — Холли Грейс начала поглаживать руку Далли в той непринужденной манере женщины-собственницы, которая знает, что имеет право дотрагиваться до мужчины всегда, когда захочет. — Я видела тебя по телевизору в турнире Кайзера. Твои длинные железные клэбы выглядели иногда довольно неплохо. Если ты когда-нибудь научишься делать легкий удар паттером, сможешь стать вполне сносным игроком в гольф.

Понемногу хватка, с которой Далли держал Франческу, стала ослабевать, и Скит решил, что он может осторожно попытаться отвести девушку в сторону. Но как только Скит дотронулся до нее, Франческа впилась зубами в грудь Далли, Основательно прокусив его грудную мышцу.

Вопль Далли был достаточно продолжительным для того, чтобы Скит успел слегка оттащить девушку в сторону.

— Бешеная сука! — заорал Далли, готовясь обрушить на Франческу нешуточный удар. Холли Грейс вскочила между ними, чтобы послужить в качестве защитной преграды, поскольку сама мысль, что Далли выкинут из турнира, была для нее невыносима. Он остановился, положил руку ей на плечо и потер грудь своим узловатым кулаком. На его виске пульсировала жилка. — Убери ее подальше от моих глаз! Я серьезно, Скит! Купи ей билет на самолет и сделай так, чтобы я ее больше никогда не видел!

До того как Скит оттащил ее прочь, до Франчески донеслось эхо слов Далли, которые звучали теперь гораздо мягче, гораздо нежнее.

— Прости меня, — сказал он.

Прости… Это слово отдалось у нее в голове горьким рефреном. Всего два коротких слова извинений за разрушение того, что оставалось в ее жизни! А потом она услышала остальные слова, произнесенные Далли:

— Прости меня, Холли Грейс.

Франческа позволила Скиту усадить ее на переднее сиденье его «форда» и замерла словно в оцепенении, когда машина выехала на шоссе.

Они провели несколько минут в молчании, когда Скит наконец произнес:

— Послушай, Френси, я собираюсь заехать на заправочную станцию и позвонить оттуда одной из моих подруг, которая работает секретаршей в совете округа, может быть, она согласится чтобы ты у нее переночевала. Она действительно настоящая леди. Завтра я заеду за тобой и твоими вещами и отвезу тебя в аэропорт в Сан-Антонио. И глазом не успеешь моргнуть, как опять очутишься в Лондоне.

Франческа не ответила, и Скит посмотрел на нее с тревогой. Первый раз с момента их встречи ему стало ее жаль. Она была милая малышка, когда молчала, а сейчас, как ему показалось, ей действительно было очень плохо.

— Слушай, Френси, у тебя не было никаких причин переживать так в связи с Холли Грейс. Далли и Холли Грейс — столь же обычные вещи в жизни, как пиво и футбол. Но они уже давно перестали совать свои носы друг к другу в спальни, и, если бы ты своим поведением не довела Далли до белого каления, он держал бы тебя при себе и дальше.

Франческа вздрогнула. Далли держал бы ее при себе — словно она была одной из его дворняжек! Она с трудом сдержала слезы стыда и раздражения, когда подумала, в какое унизительное положение себя поставила.

Скит нажал на педаль акселератора посильнее, и через несколько минут они подъехали к заправочной станции.

— Посиди здесь, я скоро вернусь.

Франческа дождалась, пока Скит вошел в здание, вылезла из машины и бросилась бежать. Она бежала по шоссе, уворачиваясь от света фар встречных машин, отчаянно устремляясь в темноту ночи, словно так можно было убежать от самой себя. Приступ боли в боку вынудил ее замедлить бег, но не остановиться.

Несколько часов Франческа бродила по пустынным улицам Вайнетта. Когда она проходила мимо закрытых магазинов и замерших на ночь домов, у нее возникло чувство, что последняя частичка ее прежнего "я" как будто умерла в ней — самая драгоценная частичка, вечный огонь и источник ее оптимизма. Как бы плохо ни шли ее дела после смерти Клоуи, у нее всегда оставалась уверенность, что все трудности — временные. Сейчас Франческа наконец поняла, что все это не так.