Леди GUN - Владимир Вера

– Время нас рассудит, – глядя на небо, произнес Абу, обронив четки. Плохой знак: нить порвалась, и бусинки рассыпались по земле. Он молчал продолжительное время, затем примирительно заворковал: – Друг мой, по сути дела, мы посвятили наши жизни одному. Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед его пророк. Хвала Всевышнему. Главное, что наши помыслы едины, а пути у всех разные. Так пусть же никакие расстояния не разъединят нас.

– Пять раз в день я буду молиться за тебя и твоих братьев, – прошептал Акмулла. – А пока я в силах помочь деньгами.

– Деньги – это самое легкое, в них недостатка нет, – сказал Абу.

Шейх почувствовал себя неловко, его наполненные искренним желанием помочь слова выглядели не слишком удачной попыткой дешево откупиться. Но Абу не держал обиды.

– Будем делать то, что каждый из нас считает нужным, каждый на своей родине, а результат у нас будет общий – свобода. Если бы ее можно было купить за деньги, мы бы это давно сделали, но столько денег еще не напечатали во всем мире. Кстати, ты представляешь, Шариф, многие мультимиллионеры на исходе лет обращаются в ислам. Даже негры.

И Абу, и шейх звонко рассмеялись.

– Да, да, – продолжал Абу. Серьезные разговоры несколько утомили собеседников, уместный юмор никогда не бывает бестактным. – Говорят, Майкл Джексон переметнулся из стана иеговистов в правоверные, и боксер Майк Тайсон увлекся в тюрьме Кораном. А еще… Мне рассказал один приятель из Индии: на Мальдивских островах обосновался австриец-миллионер, принял ислам, построил мечеть, жертвует кучу денег на благотворительность. Бергмайер… Точно, Бергмайер. Перебрался на острова из Европы. Бросил опостылевшую цивилизацию и уединился с семьей в исламском оазисе…

Занимательная история. Миллионер порывает с прошлым и добровольно становится магометанином, находит душевный покой в исламском мире, в стране, где притесняют христиан, признает божественное происхождение законов шариата. Что движет им? Что побуждает к радикальному пересмотру ценностей? Шейх Акмулла не был ортодоксальным клириком, он всегда докапывался до истины, его интересовала сама суть явления, и у него было не только желание, но и возможность узнать правду.

Возвратившись на родину, шейх поручил одному из своих мюридов расследовать этот феномен на примере семейства австрийских миллионеров Бергмайер. Мюрид привез с Мальдив неожиданные подробности.

Шейх не обманулся, он сразу заподозрил нечто странное во всей этой истории. Люди слишком слабы, чтобы отвергнуть искушение Сатаны, а неверные кафиры ничтожны вдвойне. Корысть заставляет их жонглировать самым святым – верой. Это непростительно. Шейх приказал провести более тщательное расследование.

Спустя несколько месяцев он знал практически все. У него было время придумать наказание двум киевским беглецам. Они заслуживали самой суровой кары, ведь вера – это путь к праведности, а не орудие в руках нечестивцев.

Акмулла написал письмо своему другу Абу, в послании он поведал об этой истории. Ответ Хамзатова был не менее ошеломляющим. Абу писал, что Родионова – личный враг чеченского координатора, эмира Кавказа. Выяснилось, что около пяти лет назад ее люди пытались взорвать киевскую мечеть.

Шейх возненавидел эту женщину и ее приспешника. Они думают, что перехитрили всех и ушли от возмездия! Шейх решил сам заняться этим делом – все равно чеченцам не до того, в Чечне уже началась широкомасштабная война с русскими. Кровавая бойня будет длиться вечно.

Шариф Акмулла вел свои дела, руководствуясь собственной, более изощренной стратегией.

Бригады Шарифа, подобные банде Гафура Камалова, работали по вахтовой системе, поэтому были почти неуязвимы для конкурирующих группировок. Акмулла не позволял лидерам бригад закрепиться в каком-либо городе, полагая, что группы должны быть как можно мобильнее. Шейх делал все для того, чтобы в среде командиров его формирований не появлялись лидеры с психологией удельных князьков. Послушание должно быть абсолютным. Любой наместник, каким бы верным он ни был, в определенный момент начинает чувствовать себя настолько сильным, что подумывает вести дела самостоятельно. Акмулле не нужны были разжиревшие боровы, поэтому он создал свой карательный орган, который назвал шариатской сотней.

Но, несмотря на жесткое единоначалие, некоторые бригадиры все же уходили от Акмуллы, соблазненные независимостью. И это было его головной болью. Хотя в целом все шло по намеченному плану. С казанской братвой никто не хотел спорить по-крупному. Было, правда, несколько заварушек. В Санкт-Петербурге, например, один из местных воров, Лаврик, запаниковал, когда на его территорию влезли казанские и поставили пару своих офисов, открыли магазин, бензоколонку. Бригадир Акмуллы на стрелке сказал Лаврику:

– Чужого нам не надо, а свое мы не отдадим. Мы еще банк свой собираемся поставить.

На том и закончилось. Сходка воров и этнических авторитетов не утвердила предъяву. Спокойная жизнь всегда лучше, чем кроилово, «крышам» легче договориться, чем мочить друг друга.

Когда дело доходило до войны, центр в лице Акмуллы объявлял тревогу по всем городам, и казанские слетались в горячую точку.

Настал момент, когда шейх Шариф Акмулла устремил свой взор на Москву. Там, в столице России, спрятан заветный ключ к ларцу его мечтаний. Ему хотелось заполучить во что бы то ни стало политиков и высоких чинуш. Для них не существует слова «принцип». Они готовы сменить свои убеждения на диаметрально противоположные, если их загнать в соответствующие рамки.

Политика России делалась в Москве, но доступ к нужным людям был пока закрыт для шейха. Временно, до тех пор, пока в Москве правил Крот и ему подобные. Многие политики были афилированы с криминальными структурами и лоббировали интересы мафии. Именно с Кротом в первую очередь намеревался покончить Акмулла. Руками Гафура Камалова и своей головой.

Наемный киллер Рыба должен был в течение десяти дней выполнить заказ шейха на ликвидацию Матушки. Акмулла предупредил своего человека об огромной ответственности. На карту поставлена скрытность московской операции. Только обман является соратником шейха в войне с Кротом. Шейх Акмулла уже знал, что Крот напал на след Родионовой. Надо было спешить, он уже не меньше своего исполнителя Рыбы жалел о том, что не дал задание на ликвидацию объекта раньше, позарился на деньги. Да, ему нужны были деньги, но гораздо большие, чем состояние, которым располагали киевские беглецы. Ему необходимы были деньги Крота, но еще сильнее он хотел заполучить карманных политиков московского мафиози.

Рыба не шевелился. Малейшее его движение – и объект обнаружит его. Они смотрели друг на друга, правда, у Рыбы было преимущество – новейший бинокль «Геовид» фирмы «Лейка» со встроенным инфракрасным лазерным дальномером. Киллер отчетливо видел глаза Бориса. Сейчас? Или все-таки завтра? Неужто объект заподозрил неладное? Быть может, допущена какая-то ошибка? Рыба метался в тревожных мыслях. Это недопустимо в его работе.

Нет, Борис не видел ничего, кроме серой глыбы в вышине, но чувство опасности пощипывало в его сердце. Он продолжал смотреть в ничем не приметную точку, будто бы соревнуясь с воображаемым соперником в детском состязании – кто кого пересмотрит и кто дольше не моргнет?

Рыба потянулся за своим водонепроницаемым кейсом. Там лежала бесшумная винтовка «Винторез». У бывшего диверсанта не выдержали нервы, он хотел покончить со всем немедленно.

Пожалуй, эта сволочная работа порядком ему надоела. Никогда раньше ему не приходилось отнимать жизнь у ребенка. Сейчас придется сделать самое неприятное за все время работы на шейха. Ладно, мужик этот заслужил пулю в лоб, но ребенок-то при чем?

Рыба действовал как робот, орудуя лишь правой рукой, в левой он держал бинокль. Искоса киллер поглядывал на свой бывалый чемоданчик. Он вдруг подумал, что бог никогда не простит за убийство беззащитного дитя. «Это против ребенка я так вооружился?!» – казнил себя Рыба, но и не думал ослушаться шейха. Дальше угрызений совести размышления исполнителя не заходили, его раскаяние было сиюсекундным и кратковременным.

В дополнение к подготовленному к стрельбе оружию в кейсе лежал также бесшумный автомат АС «Вал» калибра девять миллиметров с интегрированным глушителем и магазин с двадцатью патронами к нему. Сзади на ремне висел АПС – автомат для подводной стрельбы. Оружия он прихватил чересчур много. Само задание не представляло особого труда. Если бы не малютка… Да… А что делать?

И не такое поручал шейх. Эх, как вызволяли узника, взятого в заложники бандитами в Херсоне и помещенного на старую баржу, бывшую плавучую тюрьму. Шейх тогда не верил в успех операции, молился только о чуде. Все вышло. Акмулла после дела подарил машину – спортивный белый «Понтиак Купе». Тогда пришлось проплыть под водой вместе с освобожденным почти три мили.